– Время? Какое время? До свадеб осталось совсем немного. Я не останусь здесь и минуты после отъезда моей сестры!
Бэрин уклончиво повел бровью, словно сомневался в этом. А не подозревает ли он то, что происходит между мной и его братом?
Сумерки неумолимо приближались. Я с тоской наблюдала за садящимся солнцем: почему зимой дни так коротки? Опять наступала ночь – ночь Оборотня…
Лорд Фэрлин стоял у окна, прислонившись виском к камню стены. Он, казалось, не заметил моего прихода, и я застыла посреди спальни, сцепив руки. Не меняя позы, лорд искоса взглянул на меня, двинул кистью руки, указывая на кресло неподалеку. Я молча села. Молчал и он, лишь трещали дрова в камине да по-весеннему пел ветер за окном.
– Я думал о вас, – сказал лорд хрипло. – Я целый день думал о вас. Вы знаете, какая пытка – видеть вас и не коснуться? Это чувство сродни голоду, но мучительней во сто крат. Вы знаете, что я могу возненавидеть вас за это?
– Так утолите свои желания, – холодно отозвалась я. – И оставьте меня в покое.
Не знаю почему, но меня взволновали его слова и его голос – хриплый, низкий, монотонный голос…
Лорд Фэрлин оттолкнулся плечом от стены, пошел ко мне. Стараясь сидеть неподвижно, я следила за его приближением – и охнула, когда сильные руки рванули ворот моего платья. Он нетерпеливо оттолкнул мои вскинутые ладони, больно стиснул мои груди. Я закрыла глаза, когда он склонился ко мне, – и вскрикнула от укуса в шею.
Лорд Фэрлин отпрянул, тяжело дыша. Луна стояла за его спиной, и лишь горящие глаза различала я – голодные глаза дикого зверя.
– Я не должен пугать тебя, – пробормотал он. – Я не должен желать тебя так сильно, что я теряю власть над собой. Это опасно. Ты не знаешь, насколько это опасно. Я не должен…
Застонав, он оглянулся на спокойный лик луны.
– Лучше бы я взял эту фарфоровую куклу… я бы утолил первый голод и…
Он вновь уставился на меня.
– Но ты – здесь.
Я сжалась, когда он коснулся меня снова – но уже нежно, пальцы чертили на моей коже легкие запутанные узоры, словно покрывали письменами рун. Я сквозь ресницы взглянула в его лицо – ярко освещенное, оно было отрешенным, на губах мерцала слабая улыбка. Он явно наслаждался тем, что делал. Медленно опустился на колени, мягко поддевая меня под спину. Я вздохнула, когда он приник губами к моей груди. Вновь услышала шепот – но теперь он звучал словно внутри меня, в моей крови, в тяжелеющем дыхании…
Теплые ладони гладили мои ноги, колени, бедра, скользили вверх по ткани чулок. Я затаила дыхание, когда его пальцы медленно спустили чулок с левой ноги, лаская кожу. Сдвинувшись, он поцеловал мое белое колено и коснулся другой ноги. Предчувствуя горькое торжество, я следила за скользящим вниз чулком. Это наверняка охладит его страсть… Лорд Фэрлин увидел мою изуродованную ногу. Замер. Провел кончиками пальцев. Наклонился, неспешными мелкими поцелуями покрывая ногу – всю, от пальцев до бедра… Я закусила губы, чтобы не расплакаться от чего-то, абсурдно похожего на благодарность.
Когда он наконец поднял голову, его ладони лежали на моих бедрах. Я покраснела, вдруг представив себе, как выгляжу – в расстегнутом до пояса платье, с высоко поднятой юбкой… Не спуская с меня глаз, он стянул со своих плеч рубашку, взял мои руки и положил на свою горячую грудь.
– Потрогай меня, – сказал тихо.
– Как? – беспомощно спросила я.
– Погладь… как хочешь…
– Я ничего не хочу, – пробормотала я, а пальцы уже скользили по коже, словно изучая ее. Лорд Фэрлин следил за мной исподлобья, медленно вдыхая, ребра двигались под моей рукой. Сердце забилось тяжелее, быстрее, когда я накрыла его ладонью. Я с мгновение послушала его, потом дотронулась до твердых сосков. Лорд вздрогнул, и я испугалась, что потревожила рану.
– Нет-нет, – пробормотал он. – Продолжай. Не останавливайся…
Ладони легли на твердые плечи – тяжелые мышцы заматеревшего мужчины. Кожа была гладкой, прохладной от лунного света, но быстро теплела под прикосновениями. Я потрогала старый шрам на шее, дотронулась до жестких густых серебрящихся волос, осторожно отвела их назад, открывая его напряженное лицо. Сейчас я не боялась его – он был таким покорным, неподвижным…
И вдруг словно взорвался.
В одно мгновение я оказалась на ногах, прижатая к твердому горячему телу. Он целовал меня жадно, больно; я застонала, изгибаясь, пытаясь избавиться от его губ, рук, жаркого тела… И обнаружила, что, откинув шею, сама подставила ее поцелуям. Приподняв меня под бедра, он целовал мою грудь. Теплая волна разливалась по моему вздрагивающему телу, слабели руки, и я почти повисла на нем.
Я позволила снять с себя одежду, но закрыла глаза, когда начал раздеваться он сам. Кровать прогнулась под его тяжестью, горячее тело прижалось к моему. Неторопливая рука ласкала меня, играла с моими грудями, гладила живот, скользила по бедрам, мягко, но настойчиво раздвигая напряженные ноги. Рисовала вкрадчивые узоры на внутренней стороне бедер. Он заглушил протест долгим поцелуем, давая привыкнуть к ощущению руки на моем лоне. Пальцы слегка двигались, поглаживая, щекоча, сжимая… Ощущение скорее приятное, если б не было так неловко. Притихнув, я лежала неподвижно, и с закрытыми глазами ощущая его взгляд. Его рука двигалась осторожно и ритмично, не осознавая даже, я начала в такт слегка покачивать бедрами, стремясь продлить, усилить удовольствие – все быстрее, сильнее… Сладкая судорога пробежала по моему телу, я слабо застонала.
Я пришла в себя, поняла, где я, что я, кто шепчет мне непонятные, но полные удовлетворения слова и что касается моего бедра… Мгновенно почувствовав это, Фэрлин приподнялся на локте, навалившись на меня грудью. Прошептал с лукавой улыбкой:
– Не так уж это неприятно, не правда ли?
Я отвернулась – это все, что я могла поделать. Он медленно целовал меня в шею, терся всем телом о мое – безвольное, обмякшее. Снова его затрудненное дыхание, снова этот шепот…
Этот шепот. Я слышала его утром, просыпаясь в своей кровати. Я слышала его, глядя на себя в зеркало, отражавшее следы ночи. Я слышала его, встречая взгляд лорда Фэрлина, видя и разделяя горящий в его глазах голод.
Эти ночи. Они сливались в одну, наполненную все более смелыми, все более изощренными ласками, нашим сливающимся дыханием, стонами, светом сообщницы-луны…
Я была как в чаду. Каждое утро с гневным упреком говорила себе, что веду себя бесстыдно, что его ласки должны внушать мне только отвращение, но… Я думала о них. Я ждала их. Я желала их. Более того – мне доставляло удовольствие касаться Фэрлина, ласкать самой, видеть, как сильное мужское тело дрожит и извивается от моих прикосновений; ощущать свою, пусть недолгую, власть над ним…
…Лунный свет гладил мою грудь и живот. Или это скользили по коже легкие пальцы? Я открыла сонные глаза, улыбнувшись склоненному надо мной лицу. Лорд Фэрлин замер, потом быстро поцеловал меня.
