– Опять купался, безголовый? Мы же тебя едва вылечили, а ты опять за свое – ледяную воду мерить!
– Такого больше не повторится, – беспечно пообещал он. То есть не то чтобы ему не понадобится охлаждаться снова… – Больше я не заболею. Ведь так, Лисса?
Та только голову опустила. Инта укоризненно поджала губы – лишь они втроем уловили тайный смысл вопроса, – но ничего не сказала. Она с каждым днем становилась все озабоченней и молчаливей, и все догадывались, по какой причине. Скучала по мужу и надеялась, что рано или поздно он появится, ведь до замка всего полдня пути. Даже преданный лорду Ольвин и тот как-то сказал, что ссориться с беременной себе дороже. А ведь все знают, что Фэрлин сказал в сердцах жене на прощанье: мол, да уезжай ты куда хочешь!
Но Фэрлин – не из тех, кто признаёт и выказывает свою слабость, тем более перед любимой женщиной. Вот ведь упрямый… дурак!
* * *
Поначалу мальчишек никто не хватился: те привольно носились у озера целыми днями, лишь иногда забегая домой перехватить что-нибудь из еды. Я спохватилась, когда подошел хмурый Ольвин и спросил, давно ли я видела детей. До того все мои мысли были заняты вчерашним…
…Гэв целовал и прижимал меня так, точно был голоден и хотел тут же съесть – уж и не знаю, удалось бы вырваться (я уже приготовилась кусаться), если б не увидевшая нас Инта. Тут Волк смутился, отпустил меня и убрался, бормоча что-то вроде: «Я совсем забыл, мне там надо…»
Я вытерла рот и поправила волосы под грустным взглядом женщины. Я не понимала, почему она так смотрит, пока Инта не сказала:
– А как же Бэрин?
– Что – Бэрин?
– Он тебе совсем не нравится?
Я удивилась. Бэрин – единственный, кто нравится мне из всех Волков. Инта выслушала меня и качнула головой. Вздохнула:
– Какие же мы все… глупые. Так иди к нему и скажи ему об этом.
И я пошла.
Бэрин купался в воде озера – такой же ледяной, как и воды Обсидиана. Меня не заманишь в такую никакими посулами, а этому здоровенному Волку, похоже, она даже нравилась – выходил он неторопливо, убирая с лица сильно подросшие волосы. Фыркнул и отряхнулся, точно мокрая собака. Волки вовсе не стесняются своей наготы, как мы или люди, и смотреть на него было очень приятно. Слишком приятно. Завораживающе. Поэтому я отвела глаза и начала разглядывать валявшуюся на берегу одежду. А когда он спросил, что случилось, зачем-то рассказала про Гэвина. Он сидел передо мной и слушал с хмурым, озабоченным лицом. Я не успела еще сказать про Инту, как Бэрин начал меня целовать.
Он целовал меня повсюду, гладил, трогал – это было так… приятно, от каждого его касания по коже пробегали сладкие искры, они проникали и под кожу, и скоро все мое тело тоже горело и плавилось, точно своими прикосновениями он лепил новую меня. Даже дыхание мое раскалилось – вырывалось толчками, врывалось короткими вздохами, словно я тонула, захлебывалась в этом огне… А потом он попытался… он…
И я мгновенно заледенела. Испугалась. Вырвалась, ускользнула – Бэрин даже застонал от нетерпения и огорчения. Перехватил мой опасливый взгляд и засмеялся – и раздраженно и весело:
– Знаешь, с парнями такое бывает!
Я знала. И знала, что потом бывает с девушками. Он казался мне слишком большим – может, таким же большим, как у…
Я отодвинулась еще дальше. Бэрин опустил протянутые руки и откинулся на спину. Полежал, успокаивая шумное неровное дыхание – ему это не очень удавалось. Бэрин поднялся и мрачно сказал:
– Пойду я, пожалуй, еще искупаюсь.
Он почти обрушился в воду и поплыл большими сильными гребками.
…Очнувшись, я удивленно огляделась:
– И правда, где они? Давно не видела.
Выяснилось, что давно не видели все. Я еще не успела встревожиться, как Волки обежали берег. Вернувшись, обменялись мрачными взглядами.
– Ольгер? – спросил Бэрин.
– Зачем ему это? – отозвался Вокер, но не очень уверенно. – Наверняка зашли куда-нибудь далеко, про время забыли…
– Ох, и задам же я ему трепку! – Ольвин большими шагами двинулся вдоль озера. Я поспешила следом. За спиной послышался голос Бэрина:
– Вокер и ты, Гэв, остаетесь здесь. Никто не отходит от дома! Ольвин, возьмешь след?
– И сам собирался, – буркнул тот. Шел, на ходу скидывая оружие, ремень, одежду… Я приостановилась, а потом попятилась. Огромный лохматый волк поднимался с земли, встряхиваясь и потягиваясь – от хвоста до самых кончиков когтей. Оглянулся на нас, повертел громадной башкой, нюхая воздух, – и вдруг длинными прыжками пустился вверх по каменистому, поросшему ельником склону.
– Нашел след! Идем за ним?
И пусть нашел. Я проследила за шевелившимися кустами – сквозь ветки и пробивавшуюся зелень мелькало серое тело – и пошла вдоль берега. Пусть он идет по следу. Я пойду туда, где меня ждут…
Бэрин нагнал, заглянул мне в лицо и пошел рядом. Хорошо, что он молчал: казалось, даже лишний шорох может отвлечь меня, порвать невидимую тонкую нить. Хотя через некоторое время я вообще перестала слышать звуки, будто оказалась внутри прозрачного гадального шара, способного показать мне будущее – то место, где находится мой брат. Темно. Больно. Темно. Страшно. Бок жжет, горячая пульсирующая боль… Как темно!
– …Остановись!
Я очнулась – Волк задержал меня на самом краю ямы. Снизу слышались какие-то звуки: стоны? Скуление?
– Ах ты ж… – Бэрин с досадой хлопнул себя по коленке, склоняясь над ямой: – Опять! Эй, вы там? Отзовитесь!
Сорванный голос Дэва:
– Мы здесь! Мы внизу! Вытащите нас!
– Ранены?
– Нет… я нет… только Рыжик… он, кажется… он умер?..
Я рванулась, Бэрин вновь ухватил меня:
– Стой! Сейчас мы их оттуда вытащим.
Резко обернулся: между деревьев несся Волк.
– Вот и Ольвин! Стой здесь, говорю!
Как невыносимо медленно Бэрин спускается, я бы давно уже просто спрыгнула! Я ползала по краю, пытаясь разглядеть и расслышать, что творится внизу. Обратившийся Ольвин свисал в яму наполовину; вот напрягся, отполз, вытягивая на поверхность сына – грязный, исцарапанный, зареванный Дэв тут же встал на четвереньки, вытянул шею, заглядывая вниз.
Ольвин отполз снова, перевернулся, укладывая Рыжика на самом краю. Одежда и шкура брата в черных и красных пятнах, зубы оскалены, глаза закрыты…
– Рыжик…
Сильные пальцы уцепились за край ямы; локти, плечи; рывок – и на поверхность выбрался Бэрин.
– Братик.
Волк навис надо мной и братом, отпихивая бормочущего Дэва. «Он же не умер? Нет?»
– Рыж…
Бэрин уверенными ладонями пробежался по скрюченному рыжему телу, задрал края рваной одежды и, зашипев, быстро опустил. Я успела увидеть.
