Шейд потряс головой, чтобы взбодриться, и сделал глубокий вдох. Ледяной воздух обжег легкие, зато сон как рукой сняло.
Они пролетели над зубчатыми пиками, в лицо им ударил ветер такой силы, что, казалось, вот-вот сорвет кожу.
Они были на самой вершине мира.
По другую сторону простирались покрытые льдом и снегом горы. Глаза слезились от яркого сияния, и Шейд прищурился. Сквозь свист ветра донесся звериный вой, и он увидел целую дюжину волков, собравшихся на крутом склоне у входа в пещеру. Шейд взглянул на Марину.
— Я не собираюсь туда спускаться! — прокричала она.
— А что же нам делать?
— Это самоубийство!
— Она пела мне про волков!
— Волчьи уши! — вдруг засмеялась Марина. Она сошла с ума, подумал Шейд. В конце концов
холод и усталость сломили ее.
— Волчьи уши! — снова закричала Марина, заливаясь хохотом.
И тогда он увидел.
Немного в стороне виднелись два вздымающихся к небу горных пика и глубокая долина между ними. Это выглядело точно, как на звуковой карте, но то были вовсе не звери, а засыпанное снегом горное ущелье, очертания которого удивительно напоминали уши гигантского белого волка.
— Вон они!
Гот оглядывал вершины гор. Далеко впереди он увидел Шейда и Марину, которые сворачивали в ущелье между двумя сверкающими льдом пиками. Гот следовал за ними уже целый час, решив настигнуть их на вершине.
Теперь он повернул назад, чтобы они его не заметили. Несмотря на пронизывающий до костей холод, он чувствовал себя полным сил. Прошлой ночью он наелся как никогда. Гот с удовлетворением осмотрел кольца из блестящего металла, висевшие, словно гирлянды, на его предплечьях. Новые охотничьи трофеи.
Рядом тяжело летел Тробб. Нарыв на крыле увеличился и выглядел гораздо хуже, чем прежде. Тробб жаловался, что его жжет холод. Слабак. Он внушал Готу отвращение. Но сейчас желудок Гота полон, и Тробб не казался таким уж аппетитным. Возможно, позже… Он софедоточил зрение и слух на Шейде и Марине.
Ударивший его порыв ветра просвистел через металлические кольца и понес короткий, но пронзительный свист дальше через вершины гор.
Крысы
Ветер на секунду стих, и Шейд вновь услышал жуткий свист.
Он оглянулся и увидел Гота и Тробба, как видения из ночного кошмара. Шейд совсем не удивился, ведь он так часто думал об этой минуте, снова и снова прокручивая ее в голове. Но этот странный свист… что он значит?
— Марина, — хрипло сказал он, — они здесь.
— Что? — Она завертела головой. — Не может быть, они же погибли…
Новый порыв ветра отшвырнул их в сторону, и они опять сосредоточились на «волчьих ушах».
— Возможно, мы сумеем оторваться от них по ту сторону гор, — предположил Шейд.
— На твоем месте я бы занялась крыльями. Они уже плохо гнутся.
Шейд промолчал. На горизонте поднимались два горных пика. По мере их продвижения вперед горы все больше становились похожими на волчьи уши.
Крылья стали жесткими он мороза. Отклонившись в сторону, Шейд выбрал курс, чтобы влететь точно в узкое ущелье. Но ветер не позволил ему накрениться.
— Шейд! — как будто издалека услышал он крик Марины.
Прямо перед ним возникла ледяная скала. Еще немного, и он врежется в нее. Шейд попытался рвануться вверх, ему почудилось, что крылья щелкнули, словно сухие ветки. Казалось, все происходит во сне — надвигающаяся скала, свист ветра в ушах Шейда. Он не чувствовал ничего, кроме разочарования, что его жизнь закончится так внезапно — здесь и сейчас.
Шейд скользнул боком по снежной кромке, мягко отскочил и снова оказался в воздухе, яростно махая крыльями. Он был цел.
Шейд взмыл в небо и кинулся догонять Марину.
— Тебе повезло! — услышал он сквозь вой ветра ее голос.
Пролетев между «волчьими ушами», они увидели, что дальше склон горы обрывался и скрывался внизу в совершеннейшей темноте. Шейд почувствовал, как у него упало сердце. Что там, внизу? Казалось, здесь кончается мир.
— Делать нечего, надо лететь вперед, — сказала Марина.
Шейд обернулся и увидел, что Гот и Тробб пролетели ущелье и уже догоняют их. С такими мощными крыльями они настигнут их через несколько минут.
— Ну что ж, посмотрим! — сказал Шейд решительно.
Он крепко прижал крылья к телу, Марина последовала его примеру. Шейд вытянул вперед нос и словно камень упал в бездну. Казалось, его желудок подпрыгнул к самому горлу. Шейд любил летать, наслаждался резким пикированием, но это было совсем другое. Никогда еще он не падал с такой скоростью, да и, наверное, ни с одной летучей мышью такого не случалось.
Воздух с такой силой ударял в ноздри, что он не мог дышать. Ветер хлестал и в уши, и Шейд постарался плотно прижать их к голове. До земли было так далеко, что он не мог ничего засечь внизу. Шейд чувствовал себя ослепшим и ужасно уязвимым. Он совершенно не представлял, где Марина и существует ли вообще мир. В какой-то момент ему показалось, что его тело распадается на части. Но он был уверен, что Гот и Тробб потеряли их и до сих пор кружатся между горными пиками.
Стало теплее. Потом показался слабый свет.
Ветви деревьев.
Множество деревьев, целый лес… Холм.
И со всех сторон поля.
Шейд чуть не вскрикнул от радости. Мир вернулся, сияя серебристым светом. Он осторожно расправил крылья, изогнул их навстречу ветру и стал замедлять падение, переходя к полету. Шейд смотрел на расстилавшуюся перед ним местность. Впереди сияли Человеческие огни, но их было не так много, как в городе.
— Марина! — позвал он.
— Я уже здесь, наверху! — Она ярким пятном выделялась на фоне ночного неба.
— Мы скрылись ОТ них? — Шейд быстро оглядел небо и гору.
Высоко над ними послышался слабый свист, быстро перерастающий в пронзительное лязганье.
— Нет… — пробормотал он, отказываясь верить ушам.
Гигантские летучие мыши появились из тьмы и начали замедлять падение. И этот шум, этот ужасный лязгающий шум!
— Бежим! — крикнула Марина и кивнула в сторону города.
— Если мы успеем до него добраться, то сможем там спрятаться.
В этом городе не было высоких башен, только множество низких домов и совсем мало машин на улицах. Позади раздавался лязгающий шум. Шейду казалось, он чует запах преследователей.
Они сделали крутой вираж над широкой дорогой и теперь летели над освещенными домами. Шейд оглянулся и увидел жадно горящие глаза Гота. Тробб немного отклонился в сторону — он намеревался обойти вокруг и отрезать им путь.
