— Он должен был умереть, — пробормотал он.
— Очень надеюсь, что ты прав, — ответила Марина. Она взглянула на шрамы от когтей Гота на левом предплечье. Шейд тогда тоже был ранен — у него в двух местах было проколото крыло. Хотя раны совсем зажили, их все еще обжигало холодом во время полета. И Шейд часто ловил себя на том, что постоянно оглядывается, как будто ожидая увидеть знакомый чудовищный силуэт.
— Теперь уже недалеко. Это был Икар.
— Скоро мы доберемся до луга, а оттуда лететь не больше часа. Так говорил Кассел.
При имени отца Шейд навострил уши. Прошлой весной — Шейд тогда еще даже не родился — Кассел полетел осмотреть странное здание, построенное людьми недалеко от Гибернакулума, и больше не вернулся. Все думали, что его убили совы. Но прошлой осенью, когда они с Мариной летели на юг, Шейд встретил летучую мышь-альбиноса. Его звали Зефир, он мог слышать прошлое, настоящее и будущее.
И Зефир сказал, что Кассел жив.
Шейд знал об отце совсем немного. Только то, что у него было кольцо, которое ему дали люди, и что отец отчаянно хотел узнать, что оно означает. Наверное, он думал найти ответ в том здании. И Шейд был уверен, что именно там он найдет его — отца, которого никогда не знал.
Вдруг он увидел, как Фрида взмахнула левым крылом, предупреждая об опасности, и они с Мариной немедленно свернули к ближайшему дереву.
— Ты что-нибудь видишь? — шепотом спросил Шейд.
Марина покачала головой. Шейд внимательно обшарил деревья локатором.
— Вон там.
Светлое оперение совы было почти незаметно на фоне покрытых снегом ветвей. Шейд запросто мог проглядеть ее, если бы смотрел глазами. Но в эхо-зрении она светилась, словно ртуть. Это был крылатый гигант, в четыре раза больше его самого, — смертоносный комок перьев, мускулов и когтей. Еще пятьдесят взмахов крыльев, и он бы наткнулся прямо на него. Нужно быть более внимательным.
Один лишь взгляд на сову наполнил его ненавистью. Миллионы лет совы охраняли небо на рассвете и в сумерках, чтобы летучие мыши никогда не видели солнца. По закону, на летучую мышь, летающую при свете дня, можно было охотиться, ее можно и нужно было убить.
С ним это едва не случилось прошлой осенью. Шейд помнил тот рассвет так отчетливо, будто это было вчера, — как он прятался, чтобы хоть разок взглянуть на восходящее солнце. И он увидел его золотистый свет, который память до сих пор хранит, как чудо. Но то, что случилось потом, вспоминать не хочется. В отместку совы сожгли Древесный Приют, который издавна был детским питомником его колонии. Шейд содрогнулся, вспомнив тлеющие, обугленные руины его дома. Такую цену заплатила его колония за то, что он взглянул на солнце.
Шейд посмотрел на сову. Теперь небо небезопасно даже ночью. Несколько месяцев назад совы обвинили летучих мышей в убийствах птиц и объявили им войну. Шейд знал, что птиц убивали Гот и Тробб, но совы никогда не поверят этому.
— Что она здесь делает? — прошептал он Марине.
В конце концов, сейчас середина зимы, и эта сова должна находиться в зимней спячке. «Как и мы», — подумал он с острым чувством вины. Это была его идея — отправиться на поиски отца глубокой зимой. Он и представить не мог, как холодно в лесу, как тяжело бороться со сном. Хотя Фрида согласилась с ним, что зимой небо наверняка свободно от сов.
А теперь одна из них сидит тут, преграждая им путь через лес.
«Улетай отсюда, — напряженно думал Шейд. — Улетай же!»
Но сова не двигалась с места. К тому же она была не одна. Гулкий совиный крик донесся из глубины леса, и сердце Шейда подпрыгнуло. Первая сова что-то крикнула в ответ и стала неторопливо осматриваться.
Появление одной совы могло быть случайностью, но двух — это явно неспроста.
— Часовые? — предположил Шейд.
— Зимой?
— Может, мы где-то недалеко от места их зимовки.
— Совы не выставляют стражу зимой, — возразила Марина. — Наверное, они просто разыскивают нас, — прибавила она угрюмо. — Они бы не прервали зимовку ни с того ни с сего.
Шейд задрожал. Если эти две совы проснулись, то сколько еще их вокруг? И что они замышляют?
— Можно лететь высоко над деревьями, — сказал Шейд. — Давай попробуем.
— Нет. Смотри. — Шейд проследил за ее взглядом и сквозь ветви деревьев увидел в небе отчетливый силуэт совы.
— Можно обогнуть это место, — настаивал Шейд. — Не могут же они охранять весь лес.
Ветка была покрыта толстым слоем снега, его ноги глубоко утопали в нем и почти онемели. Шейд немного сдвинулся в сторону и с ужасом увидел, как по обледенелой ветке поползла сеть трещин. Длинный кусок льда с дюжиной сосулек отвалился. Они упали вниз, звонко тренькая по веткам. Шейд вскарабкался на прежнее место и посмотрел на сову.
Она бдительно вертела головой по сторонам. — Замри, — прошипела Марина.
Шейд слышал, как звуковой луч совы уперся в него и отскочил. Он изо всех сил старался не шевелиться, стать неподвижным, как сосулька. Страшно, когда тебя пытается отыскать такой свирепый хищник. Шейд буквально всем телом ощущал резкие удары звукового луча.
Он ждал, надеясь, что сова отвернется, и снова ненароком обрушил лед с ветки. «Ты идиот, — обругал он себя. — Надо было замереть и не двигаться, а не устраивать здесь маленькую лавину!»
Сове хватило двух взмахов крыльев, чтобы подняться со своего места и оказаться над деревом. Она опустилась на ветку, на которой висели Марина и Шейд. Ее лапы с четырьмя острыми когтями оказались в каком-нибудь дюйме от хвоста Шей-да. Им овладело нестерпимое желание рвануться прочь, но он знал, что, если он сделает это, сова в одно мгновение настигнет его.
Они с Мариной переглянулись, взглядом заставляя друг друга оставаться на месте. Другие сереб-рокрылы висели на нижних ветках, и Шейд надеялся, что у них хватит ума не двигаться.
Сова перепрыгнула на следующую ветку, вызвав при этом целый дождь из сосулек. «Она знает, что я здесь, — подумал Шейд с ужасом. — Хочет стряхнуть меня с ветки или заставить взлететь».
Сова немного выждала и перескочила на другую ветку. Снова посыпались мелкие сосульки. Она нагнула голову и стала разглядывать нижнюю сторону ветки. Еще немного, и она увидит остальных сереброкрылов.
И тут Шейд заметил эту сосульку. Она висела на его ветке, немного в стороне, и была значительно больше остальных. Сосулька находилась прямо над головой совы. Шейд быстро прикинул расстояние. Он поймал взгляд Марины и кивнул на сосульку.
— Урони ее, — произнес он одними губами. Она недоуменно нахмурилась.
— Как? — спросила она глазами. Объяснять времени не было. Он выбрал частоту, которую сова не могла слышать, и сосредоточил внимание на основании сосульки. Недавно он обнаружил, что при помощи звука может не только создавать видимые другим летучим мышам эхо-изображения, но и двигать предметы. Дни напролет он тренировался на листьях. Получалось пока не очень хорошо. Удавалось чуть-чуть сдвинуть только легкие, совсем маленькие вещицы. А сосулька…
