Шейд отчаянно хотел поскорее улететь отсюда, и его сводило с ума то, что именно он задерживает отбытие. Калибан говорил, что нельзя лететь, пока раны хотя бы немного не заживут. Чинуку тоже нужно поправиться. А на север они полетят только все вместе.
Шейд поправлялся, но медленно. Несколько дней назад он заметил, что у него стала сильно выпадать шерстка. Он испугался, что это признак какого-то заболевания, и спросил об этом Калибана. Тот в ответ улыбнулся. Шейд еще ни разу не видел, как тот улыбается; он даже не подозревал, что такое вообще возможно.
— Это линька, — рассмеялся Калибан. — В жару обычное дело. Чаще всего это происходит летом.
Шейд кивнул, пожалев, что здесь нет Марины. Она бы предупредила его. Он никогда еще не линял и никак не ожидал, что это случится в разгар зимы в джунглях. Здесь было так жарко, что он иногда мечтал о настоящей северной зиме.
Шейд поймал еще одного жука и взглянул на Чинука, который кружил неподалеку. Последние три дня и три ночи они почти не расставались — устраивались рядом на ночлег, вместе охотились. Они почти не разговаривали, но рядом с Чинуком Шейд чувствовал себя спокойнее. Отчасти это объяснялось тем, что Чинук был единственным напоминанием о доме. «Но где теперь мой дом, — подумал он с горечью. — Древесный Приют навсегда утрачен. Ариэль, Марина и Фрида в плену у людей или того хуже… Нет, я дал себе обещание не вспоминать об этом».
— Как ты думаешь, с Мариной все в порядке? — прошептал Чинук.
— Надеюсь, что да.
— Я чувствую, что это случилось по моей вине. Ведь именно меня она отправилась искать, правда? Ради меня пошла на большой риск.
— Ну… частично да, но…
— Какая преданность, — сказал Чинук, глубокомысленно качая головой.
Впервые за последние дни Шейд почувствовал раздражение и почти обрадовался этому.
— Она тоже хотела найти выход, — не удержавшись, уточнил он.
— Марина потеряла меня. Я знал, что она будет меня искать. Скажи, она когда-нибудь говорила тебе… ну, ты понимаешь… обо мне?
Шейд стиснул зубы. Красивый. Она назвала Чинука красивым, разве мог он забыть это!
— Я не помню, — пробормотал он.
— Хм, — сказал Чинук. — А о тебе она говорила постоянно.
Шейд выжидающе посмотрел на него, но Чинук замолчал и не думал продолжать.
— И что? — не выдержал Шейд.
— Ну, в основном говорила, что ты вечно пыжишься.
Шейд задрожал от негодования. «Пыжишься»? Что значит «пыжишься»? Он почему-то вспомнил, как голуби распушали перья. Это было смешно.
— Она просто думала, что ты слишком важничаешь. Настоящий герой. Я пытался вступиться за тебя, но она только сердилась.
— Угу…
— Я найду ее и спасу, — пообещал Чинук.
— Она сама прекрасно позаботится о себе, — буркнул Шейд.
— Я хочу попросить ее стать моей женой, — доверительно произнес Чинук. — По-моему, она согласится, как думаешь? Я потому спрашиваю, что вы всегда были большими друзьями.
Шейд с трудом сглотнул и закашлялся так, что из глаз потекли слезы. Марина — жена Чинука? С ума сойти! Неужели Чинуку даже не приходит в голову, что он, Шейд, недомерок, тоже может интересоваться Мариной? А он-то думал, что навсегда потерял прежнего толстокожего Чинука, и вот пожалуйста, он вернулся во всей красе.
— Не знаю, Чинук, — сказал он наконец. — Трудно угадать, что она ответит. Ведь Марина такая непредсказуемая.
— Правда? Я никогда этого не замечал.
— Еще заметишь.
— У нее такой чудесный смех, правда? Он такой…
— Звонкий?
— Да, звонкий.
— И красивый, — согласился Шейд. Калибан подлетел к ним и подал знак, что пора возвращаться в убежище. Они охотились здесь всего час, и этого едва ли было достаточно, чтобы Шейда весь день не мучило чувство голода. Как они наберутся сил для долгого путешествия на север? Все были такие тощие; только он и Чинук успели отъесться в искусственном лесу. Но Шейд понимал, что голод далеко не самое страшное. Сейчас они могли укрыться от каннибалов в убежище, без него они будут беззащитны в ночном небе.
Шейд повернул было к гигантской металлической статуе, но вдруг сквозь ветки деревьев заметил неясные очертания крыльев. Он прощупал пятно локатором, и в его сознании возникло изображение летящей совы. Большего ему не требовалось. Шейд изредка видел южных сов: вокруг глаз у них были круги из белых перьев, а кричали они еще страшнее, чем их северные собратья.
Он полетел быстрее, надеясь, что его не заметят.
— Подождите!
В этом крике слышалось такое отчаяние, что не обернуться было невозможно. Шейд оглянулся и увидел сову, летящую над верхушками деревьев: молодую сову с узором из белых стрелок на груди. К ее животу был прикреплен металлический диск.
— Шейд, лети скорее! — услышал он голос Калибана.
— Я знаю его, — крикнул в ответ Шейд.
— Не будь дураком!
Совенок не делал попыток гнаться за ним, только кружил, с несчастным видом глядя на Шейда. А тот не мог оторвать взгляда от диска. Он был такого же размера, как у Гота, и Шейд знал, что произойдет, если бомба взорвется.
— Помоги мне, — попросил совенок.
— Шейд, — предостерегающе сказал Калибан, и глаза его гневно блеснули.
Шейд колебался. Он не хотел ослушаться Калибана, он доверял мастифу и уважал его. К тому же две ночи назад он обещал себе, что с этого времени будет следовать правилам, перестанет беспокоиться. Но он не мог оставить сову в беде.
— Я догоню.
И не дожидаясь ответа Шейд резко развернулся и полетел к совенку.
— Послушай, — крикнул он. — Эта штука, металлический диск, это…
— Я знаю. Он не сработал.
— Что?
— Он не взорвался. Я приземлился, куда мне приказывали, но ничего не случилось. Не так, как с другими. Я видел, что с ними произошло.
Шейд, не веря своим глазам, смотрел на диск. Внезапно рядом с ним очутился Чинук.
— Возвращайся к Калибану! — с раздражением сказал Шейд.
— Я остаюсь с тобой.
— Уходи!
— Нет!
Шейд удивился решимости, прозвучавшей в его голосе.
— Но почему?
— Чувство безопасности, — пробормотал Чинук, потом продолжил почти сердито: — С тобой я чувствую себя в безопасности. Только когда я с тобой, понимаешь?
Раздражение Шейда испарилось. Казалось почти невозможным, что Шейд, вечный недомерок, дает Чинуку чувство безопасности. Он благодарно улыбнулся:
— Взаимно, Чинук, поверь мне. Сзади послышался голос Калибана:
