На переговоры с музыкантами ушло минут пять, что я им
говорила, помню смутно, в себя я пришла, лишь когда заиграла музыка, и тут до
меня дошло, что я стою на эстраде, вокруг сидят люди и все, между прочим,
смотрят на меня. Совсем рядом Рыжая, которая все это затеяла, и лысый Юрик, мой
злейший враг на сегодняшний день. «Чтоб им всем провалиться, — с отчаянием
подумала я. — Сестрице в первую очередь». И запела. На французском,
любимую песню из репертуара Патрисии Каас, все время ожидая, что вот-вот
хлопнусь в обморок. Но я умудрилась не только не упасть, но даже допеть до
конца.
— Все, — сказала я и удостоилась бурных
аплодисментов. Рыжая стояла, открыв рот, а Юрий Павлович, взгромоздившись на
сцену, сказал с обидой:
— Что ж ты раньше-то дурака валяла?
— Скромность украшает, — ответила я и поспешила
покинуть эстраду. Со всех сторон мне улыбались и аплодировали, и лишь один Илья
пребывал в задумчивости.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил он тихо.
— Не очень. Как я пела, очень паршиво?
— Отлично. Слишком жирно для этого притона. Хочешь
отвезу тебя домой?
— Хочу, — благодарно кивнула я, сообразив, что еще
минут десять, и я точно окажусь под столом.
Он помог мне подняться и повел к выходу, держа за локоть. Мы
выбрались на улицу, я припала к столбу, поддерживающему металлический козырек
крыльца, а Илья сказал:
— Подожди минуту, я подгоню машину.
«Господи, надо же так напиться, — сокрушалась я. —
И что-за черт меня погнал на эстраду. Катька меня убьет… я идиотка, к тому же
пьяная, следовательно, идиотка вдвойне». Хлопнула дверь машины, я приоткрыла
один глаз и вновь увидела Илью.
— Идем, — сказал он ласково, я припала к его
плечу, на мгновение забыв, что он свинья и обманщик, затем вспомнила и
всплакнула по этому поводу.
Вторично я пришла в себя уже возле своего дома, то есть
возле Катькиного, конечно.
— Спасибо, — кивнула я, пытаясь справиться с
икотой. Илья вышел вместе со мной, помог отыскать ключи в сумке, открыл замок и
подхватил меня на руки. — Э-э, — заволновалась я.
— Не дури, — сказал он исключительно нежно. Его
голос напоминал журчание ручья (а может, это шампанское во мне урчало). —
Ты даже не сможешь запереть дверь самостоятельно.
— Смогу, — попробовала возразить я, но как-то
неуверенно. Он запер дверь и поднялся в спальню со мной на руках, ни разу не
споткнувшись и даже не запыхавшись. Впрочем, своим наблюдениям я не особо
доверяла. Как только моя голова коснулась подушки, я вздохнула с облегчением и
мгновенно уснула.
Пробуждение было не из приятных, я сразу же вспомнила свою
маму, которая любила приговаривать: «Хорошо застолье, да тяжело похмелье». С
трудом разлепив глаза, я слабо охнула и попыталась сообразить, где я.
Воспоминания разом навалились на меня, и я застонала громче, затем повернула
голову и едва не упала в обморок, то есть я бы, конечно, упала, если бы к этому
моменту уже не лежала на постели по соседству с Ильей. Он крепко спал и даже
похрапывал. С сильно бьющимся сердцем я приподняла одеяло, взглянула на него,
на себя и едва не заорала в голос. Оба мы пребывали в костюмах далеких
прародителей, то есть вовсе без оных. Даже фиговые листочки отсутствовали.
— Боже мой, — пролепетала я, прижав ладони к
вискам, затем поднялась и, пошатываясь, устремилась в ванную, защелкнула замок
и принялась сокрушаться. — Как я могла, господи, — повизгивала я,
нарезая круги по пушистому ковру. — С совершенно незнакомым мужчиной, к
тому же женатым… это просто отвратительно…не зря меня Катька предупреждала, и
вот, пожалуйста. Надо же так напиться… Неужели это наследственное? Наш дед
уходил в запой как минимум дней на десять… Может, я тоже алкоголик? А главное,
ничего не помню, ну, ничегошеньки, хоть убей… какой стыд…
Вволю набегавшись, я в Катькином халате осторожно вышла из
ванной. Кровать была пуста и даже аккуратно прикрыта розовым покрывалом. Может,
господь услышал мои молитвы и все как-то прекратил?
Я закусила нижнюю губу, одновременно пытаясь отдышаться, и
вдруг услышала снизу:
— Катрин, спускайся, кофе готов.
«Сматываться надо, — в панике подумала я. — К себе
в Кострому, и пусть здесь Катька сама как хочет выкручивается».
— Катрин, ты меня слышишь?
— Слышу, слышу, — пробормотала я, кинулась к
зеркалу, торопливо расчесалась, затем так же торопливо перекрестилась и
спустилась в кухню.
За огромным столом сидел Илья с чашкой кофе в руке и ласково
мне улыбался. Слава богу, у него хватило ума одеться.
— Утром ты выглядишь еще прекраснее, — заявил он,
а я вспомнила про очки, чертыхнулась мысленно и выжала из себя улыбку.
— Спасибо.
— Нет, в самом деле, — не унимался Илья. —
Без грима ты лет на семь моложе. Сейчас тебе не дашь больше семнадцати.
— К сожалению, я немного постарше, — хмыкнула я и
смутилась. «Почему бы этому типу не свалить отсюда поскорее?»
— Что-нибудь не так? — помолчав немного и
приглядываясь ко мне, спросил Илья.
— Что? А… нет. Все нормально. — Я прихлебнула
кофе, подавилась и закашлялась, а потом еще и чашку уронила. На Катькином
дорогущем халате расползлось пятно… В общем, дура я по полной программе.
Илья встал, подал мне полотенце, я вытерла им лицо, а он все
еще нависал надо мной, внимательно разглядывая мою разнесчастную физиономию,
потом поцеловал, осторожно и очень
Нежно.
— Правда, все нормально, — торопливо заверила его
я. Он отличный парень, и виновата во всем я, с наследственным алкоголизмом в
семье не хлещут шампанское бутылками.
— Между нами ничего не было, — вдруг заявил
он. — Если тебя это утешит.
— Правда? — ахнула я и покраснела. «Как есть
дура!»
— Правда, — усмехнулся он. — Ты сразу же
уснула, и мне ничего не оставалось делать, как тоже завалиться спать. Сплю я
обычно нагишом. Решил, что и тебе в костюме спать неудобно, но ничего похожего
на ночную рубашку не обнаружил. Вот и все. И не думай, пожалуйста, что иметь
дело с пьяной леди для меня мечта всей жизни.
— Я не думаю, — заверила я с готовностью и
неизвестно почему тут же добавила:
— Спасибо.
— Пожалуйста, — усмехнулся он. Если честно, у меня
с души точно камень свалился.
