— Разумеется. И если я поведу себя с умом, он бросит
свою мымру и женится на мне, а Канары для этого самое подходящее место… Ты мне
сестра и в таком деле просто обязана помочь, тем более что для тебя это
ничегошеньки не стоит и даже наоборот. Заходишь каждый вечер в кабак, выпиваешь
рюмку мартини и двигаешь дальше. Вовсе ни к чему с кем-то трепаться. А если
начнут доставать, не церемонься и просто посылай к черту, можешь мне поверить,
никто не удивится. Главное, чтоб все знали: я в городе. У мымры в кабаке свои
люди, они ей непременно донесут, что я в городе, а через десять дней я вернусь
и ты поедешь в Париж. Ну, как? Я и краску для волос прихватила. Между прочим, я
закончила курсы парикмахеров и сама себя стригу лучше всяких мастеров. Мы тебе
сейчас такую прическу забацаем…
Вместо того чтобы послать сестрицу к черту, я стала
прикидывать: смогу ли я в самом деле в течение десяти дней выдавать себя за
другого человека так, чтобы никто этого не заподозрил? В институте я играла в
студенческом театре. Между прочим, леди Макбет. В конце концов, если меня
разоблачат, то это Катькина проблема — расхлебывать кашу, раз уж она ее
заваривает. Десять дней лицедейства, а потом Париж…
Если честно, раздумывала я недолго, приключений в моей жизни
не водилось, а тут вдруг такое: откажусь я, и что? Буду читать Хемингуэя, сидя
у окна, ходить на пляж и мечтать о Париже, слушать сетования подружек, что вот,
мол, лето кончится, еще один год из жизни долой, а он так ничем и не порадовал.
— Ну… — нетерпеливо сказала Катька, ухватив меня за
руку. Я сглотнула и решительно ответила:
— Я согласна.
Следующие два часа мы занимались моим внешним видом.
Сестрица покрасила мне волосы, после чего занялась прической и макияжем,
строго-настрого запретив мне смотреть в зеркало, пока она не закончит. Когда же
мы наконец вышли в прихожую и замерли возле большого зеркала, я была потрясена:
как много все-таки значат тряпки, прическа и макияж. В первое мгновение меня
ошарашил даже не тот факт, что я так похожа на Катьку, а то, что совершенно не
похожа на себя.
— Господи, — пробормотала я и стала разглядывать
свое отражение в зеркале. Конечно, сходство с сестрой не было полным, но, как
правильно заметила Катька, мне ж не в тыл врага идти, и кому вообще надо меня
разглядывать.
— Я там особо не распространялась, что у меня есть
сестра, — заявила она. — Так что никому в голову не придет
сомневаться, что это я собственной персоной сижу в кабаке. А ты не испытывай
судьбу, показалась минут на десять и сматывайся. Главное, чтоб мымра была
уверена: я в городе.
— Понятно, — кивнула я и поинтересовалась:
— Когда мне приступать?
— Сегодня. Я тебе билет на автобус купила.
— А ты?
— А я у тебя переночую и завтра на Канары. Позвоню
своему, и он приедет за мной. — Это меня слегка смутило, и я задала еще
один вопрос:
— Ты на чем приехала?
— На автобусе, — не моргнув глазом, ответила
Катька. Я едва не брякнула: «Чего ты врешь?», потому что своими глазами видела,
как сестрица выходила из роскошной тачки. Но я тут же себя одернула: Катька и в
самом деле могла приехать на автобусе, а уж потом остановила машину… Поэтому
водитель и отбыл, не став ее дожидаться. — Вот мой паспорт… на всякий случай.
— А как же ты без паспорта? — удивилась я.
— У меня загранпаспорт имеется, этого вполне
достаточно. Вот деньги. В паспорте мой адрес, а вот ключи. А теперь садись, я
тебе кое-что покажу и кое-что растолкую. — Катька извлекла из своей сумки
пачку фотографий и разложила их на столе. — Эта гнусная морда — Юрий
Павлович, хозяин нашего притона. Ты с ним особо не церемонься, почувствуешь,
что ситуация напряженная, говори: «Да пошли вы все», и двигай дальше. Главное,
не очень базарь с общественностью, потому как наших дел ты не знаешь, брякнешь
чего и кто-то особо умный заподозрит, что тут нечисто. Прикинься пьяной или
скажи, что зубы болят.
— Ты ж говоришь, что в твоем кабаке мне надо появляться
по вечерам, да и то минут на десять. Что ж, за это время мне сто вопросов
задать успеют?
— Нет, конечно. Тем более что я сама вопросы не задаю и
чужие не приветствую. На всякий случай сообщаю… Мало ли что.
Катька продолжила инструктаж, а я хоть и была занята
поглощением информации, все же слегка удивилась: ни о ком из своих
многочисленных знакомых сестрица не сказала доброго слова.
— Слушай, а у тебя друзья есть? — не выдержала Я.
— У меня? — хмыкнула Катька. — Пруд пруди.
Только это такие друзья… баб остерегайся. Бабы приметливее мужиков, могут
заподозрить. И еще. В наш кабак приличные люди не ходят — решишь с кем
закрутить любовь, дождись меня. Все ясно?
— Конечно. — Я пожала плечами и, не удержавшись,
спросила:
— А тот тип, с которым ты на Канары едешь, он на
фотографиях есть?
Катька засмеялась:
— Любопытно?
— Любопытно, — кивнула я.
— Вернемся, я тебя с ним познакомлю.
— Слушай, а как мы встретимся? — опять спросила я.
— Когда? — не поняла сестрица.
— Когда ты вернешься. Представь, я в этом самом кабаке…
— А… Ну это совсем просто. Как прилетим, я тебе звоню,
а ты сидишь дома и меня ждешь. Можешь начинать перекрашивать волосы, хотя мой
тебе совет: оставайся блондинкой. Я даже не ожидала, что ты будешь так шикарно
выглядеть.
— Я тоже, — пришлось согласиться мне.
Мы выпили чаю, и через полчаса Катька отправила меня на вокзал.
Не успела я покинуть родной двор, как проезжавший мимо джип скрипнул тормозами,
открылось окно и парень с физиономией, похожей на репу, громко крикнул:
— Хочешь подвезу, детка?
— Спасибо, мне недалеко, — пробормотала я и стала
высматривать такси. Через минуту возле меня вновь остановилась машина, на этот
раз «Фольксваген», передняя дверь распахнулась, и парень лет двадцати пяти с
улыбкой во весь рот заявил:
— Прошу.
— Я такси жду, — слегка смутилась я.
— Я и есть такси, — обрадовал меня парень. —
Куда едем?
— На вокзал, — ответила я, устраиваясь рядом,
«Фольксваген» лихо тронулся с места, вливаясь в поток машин на проспекте.
Парень то и дело поглядывая на меня, продолжая ухмыляться.
