— Там лето, пятьдесят градусов в тени, но их с дружком,
видно, здорово подперло. Короче, вылет в пятницу, то есть завтра.
— Я бы ни за что не поехала в Египет в такую жару. Там
же пустыня, с ума сойти можно. А куда мы несемся? — догадалась спросить я,
сообразив, что мы спускаемся к пристани. — Только не говори, что ты решил
заглянуть в «Харлей», — насторожилась я.
— Нет. Я хочу взглянуть на то место, где мы лишились
Палыча.
— Так вот оно. Там бензовоз стоял. А здесь мы…
Мишка притормозил, заметив с насмешкой:
— У Дружининых в гараже «Фольксваген», а если верить
водителю бензовоза по имени Петр, в интересующее нас время он видел здесь
«Фольксваген» с аварийным сигналом.
— Ты хочешь сказать, наш труп вывезли на этом «Фольксвагене»?
— Неплохая версия. Давай-ка прогуляемся.
Достигнув того места, где в прошлый раз стоял бензовоз,
Мишка начал вести себя странно: почесал в затылке и захихикал, притопывая
ногой. Конечно, любой мозг не выдержит такого количества трупов, с которыми
пришлось столкнуться нам, мой вот просто отключился и ни на что не реагирует,
но все равно за Мишку мне стало страшновато, и я подергала его за локоть.
— Канализационный колодец, — с просветленным лицом
заявил он. — С тех пор, как я увидел его на фабрике, он не дает мне покоя.
В прошлый раз я его не видел, потому что над ним стоял бензовоз.
— Стоял, — кивнула я, а Мишка наклонился и
попытался поднять люк, ему пришлось вернуться в машину и вооружиться какой-то
железякой. Люк наконец подался в сторону, а Мишка начал спускаться по железной
лестнице в колодец.
— Зачем тебе этот колодец? — тревожно оглядываясь,
спросила я, колодец оказался неглубоким, Мишка спустился, а его макушка
виднелась
На уровне асфальта, потом она исчезла, а я сообразила: он
что-то ищет там внизу.
— Ну вот, — заявил он, и в голосе его слышалось
удовлетворение. Через минуту Шальнов выбрался из колодца, держа в руках
ботинок. Ботинок был из рыжей замши и совершенно новенький.
— Не помнишь, во что был обут Палыч, когда наведался к
тебе в гости? — спросил Мишка, сидя на асфальте и свесив ноги в колодец.
— Не помню, — покачала я головой, и тут до меня
наконец-то дошло. — Ты хочешь сказать, что труп Палыча был здесь?
— Конечно. Илья следил за угонщиками и, когда труп
остался бесхозным, спихнул его в колодец. Нет трупа — нет следствия. Не будь мы
такими дураками… Ладно. Моя самая большая головная боль теперь прошла.
— Подожди. Допустим, Палыч лежал здесь, но куда же он
теперь делся?
— Убийца решил его использовать. Этот наш кровопийца на
редкость изобретательный парень.
— Перестань говорить загадками, — разозлилась я.
— От загадок ничего не осталось. Нужно найти телефон,
срочно позвонить в два места.
— Куда? — настороженно поинтересовалась я.
— Сначала Валере, выяснить, где дача этой Фокиной, а
потом в милицию.
То, что Мишка решил звонить в милицию, меня ободрило, так
что возражать я не стала, даже когда, позвонив из автомата возле гастронома,
мы, точно угорелые, рванули из города.
— Деревня Пескарики. Классное название, между прочим.
— Объясни, пожалуйста, зачем мы туда едем? —
вздохнула я.
— Восстанавливать справедливость, естественно.
— Где, в деревне? А что там случилось?
— Там скрывается от правосудия опасный маньяк. Ты
боишься маньяков?
— Я уже ничего не боюсь…
— А вот и нужный нам поворот. — На указателе
значилось «Пескарики 0, 5 км». Асфальтовое шоссе разрезало деревню пополам.
Штук сорок деревянных домов, утопающих в зелени, большой пруд, магазин
слева. — Та-а-к, дом Фокиной третий отсюда. Неплохо выглядит.
Домик и в самом деле выглядел неплохо — небольшой,
выкрашенный синей краской, с белыми ставнями. Сирень в палисаднике, зеленая
лужайка. Мы остановились, не доезжая метров сто до крыльца, и далее пошли
пешком.
— Похоже, хозяева отсутствуют, — заметил
Мишка. — Ставни закрыты, на двери замок.
— Там еще одна дверь, со двора, — ткнула я
пальцем. — Можно пройти через калитку.
— А тишина-то какая, — вздохнул Мишка и добавил,
нахмурясь:
— Хорош я буду, если в доме никого… Вот что, возвращайся
в машину.
— С какой стати? — удивилась я.
— А с такой, что в доме прячется маньяк, и неизвестно
еще, что ему взбредет в голову.
— Дом пустой, ты же видишь?
— Марш в машину, я сказал, — рявкнул
Мишка, и по его взгляду я поняла, что лучше ему не перечить.
Мишка направился к калитке, а я к машине. Только я
устроилась на переднем сиденье, как грохнул выстрел. Меня как ветром сдуло, со
всех ног я бросилась в сторону двора. Выстрелы больше не раздавались, зато
послышалась милицейская сирена, и сразу две машины подлетели к дому, из них
выскочили ребята в камуфляже, но все равно я их опередила, вопя во все горло:
— Мишка!
— Ну чего ты орешь? — спросил он. Я обогнула куст
смородины и увидела его. Он стоял, расставив ноги, держа в руках пистолет и
улыбался мне.
— Ты стрелял? — спросила я испуганно.
— Нет. Вот он…
Я перевела взгляд на землю, где в густой траве лицом вниз
лежал мужчина, он поднял голову, а я вытаращила глаза. И было от чего: передо
мной лежал Илья Дружинин. Живой и здоровый.
— Ты же погиб? — растерянно пробормотала я.
— Идиотка, — хмыкнул он. — Если б не ты…
Какой был план… Идиотка.
— Сам дурак, — обиделась я.
К протоколам я уже успела привыкнуть и на этот раз с задачей
справилась блестяще.
— Не вертись вы у нас под ногами и не запутай все до
такой степени, мы задержали бы его гораздо раньше, — сказал на прощание
Виктор Иванович.
— Как вы догадались, что Илья сам себя похитил? —
решилась спросить я.
