Пассажиры уже позавтракали, каждый прибавив в весе килограммов по пять, и прогуливались взад-вперед, удовлетворенно позевывая, потягиваясь и покряхтывая. Мы прошли по главному коридору; прямо в конце его была каюта-люкс Топкапи. Тележка с багажом уже дожидалась у дверей, стюарды подкатили ее, пока мисс Симпкинс тащилась пошатываясь на своих каблучищах.
Я отпер дверь и провел их внутрь. Это был настоящий дворец, с диванами и мягкими креслами, столиками раздвижными и столиками кофейными и скамеечками для ног; повсюду стояли свежие цветы в вазах, и пахло как в ботаническом саду во Флоренции. Всю наружную стену занимало панорамное окно, красные бархатные занавеси подвязаны так, что видны были и перистые облака с неровными краями, и синева сверкающего Тихого океана, и вдалеке слева — подернутые дымкой очертания побережья Северной Америки, тающие на горизонте.
И это только гостиная. Мисс де Ври озиралась, словно зачарованная. Эти апартаменты были названы именем султанского дворца в Константинополе, и они этого заслуживали. Я и сам всегда любил заглянуть сюда, когда мы бывали на стоянке в порту. Особенно мне нравилось скинуть башмаки и прошлепать босиком по этому роскошному ковру винно-красного цвета.
Я показал дамам их смежные спальни, в каждой из которых стояла кровать под кружевным пологом на четырех столбиках, и туалетную комнату со знаменитой ванной. Такая на борту была всего одна — вода ведь такая тяжелая штука. Все остальные довольствуются душем.
— Если вам что-нибудь понадобится, леди, просто дерните за этот шнурок, — я показал им плетеную кисточку, свисающую из углубления в стене, — и кто-нибудь тут же придет помочь вам. Также у вас есть трубка для передачи письменных сообщений. — Я рассказал им о сложной системе вакуумных труб, по которым внутри корабля доставлялась почта. — Просто кладете свою записку в эту коробочку, опускаете в трубку и можете послать ее в службу эксплуатации, в бар, на кухню или на пост старшего стюарда, нажав одну из этих кнопок.
— Как остроумно, — отозвалась Кейт де Ври. Глаза ее вновь озорно сверкнули. — Марджори, ведь это могло бы оказаться полезным и дома? Чтобы следить друг за другом.
— Ужасно. Полагаю, мы пропустили завтрак, — трагически произнесла мисс Симпкинс.
— Не беспокойтесь. Я рад буду передать, чтобы ваш заказ доставили сюда.
— Я умираю с голоду! — заявила Кейт де Ври.
— Да, оказаться на волосок от смерти — это способствует аппетиту, — ядовито ответила компаньонка и занялась заказом завтрака. Список воистину получился немаленький.
Кейт де Ври прошла к окну и замерла, жадно вглядываясь в него. Лицо ее было сосредоточенным и серьезным, словно она ожидала появления чего-то из облаков, а может, и просто с ясного неба.
Глава третья
КЕЙТ
Я был на кухне, сервировал тележку с завтраком в апартаменты Топкапи, когда мистер Лисбон, старший стюард, подошел сказать, что со мной хочет поговорить капитан. От предвкушения у меня закололо во всем теле, от ладоней до пяток, потому что я подозревал, о чем будет разговор. Мистер Лисбон, видно, тоже, потому что глаза его были добрыми.
— Я знаю, что это не по дисциплинарным вопросам, мистер Круз, — сказал он и поправил воротник моей рубашки, прежде чем быстрым кивком одобрить мой внешний вид. — Вместо вас я пошлю База отвезти столик с завтраком.
Я отправился по нижнему мостику к капитанской каюте, навстречу своему будущему. В кармане я нащупал компас. Отец подарил его мне в мой десятый день рождения, и я всегда носил его с собой. Это была славная вещица, гладкий ромбик из меди и стекла с откидной крышкой. На нижней стороне была гравировка: «Матросу от матроса». Когда я еще жил дома, я клал его на подушку и смотрел, как стрелка ищет север, а потом проводил линию туда, где был мой папа. Если он находился над Монголией, это было на запад, если пересекал Атлантику — значит, на восток; если он летел над Антарктикой, мои мысли устремлялись на юг, чтобы быть с ним, пока он скользил над полярными льдами. После того как он погиб три года назад, я перестал смотреть на компас, который не мог больше привести меня к нему.
Пальцы мои коснулись холодной меди, надписи, сделанной отцом. Матрос. Шаги мои ускорились. Это был миг, которого я так ждал. Я заколебался. Что, если капитан намерен прямо сейчас устроить мне экзамен? У матросов важная работа. Это они поддерживают летучесть корабля, следят за состоянием газовых отсеков с гидрием и за тем, чтобы они были полны, проверяют вентили и клапаны. Осматривают тугую внешнюю оболочку корабля, каждый дюйм ее, изнутри и снаружи, на земле и в воздухе, чтобы быть уверенным, что «Аврора» в полном порядке. Я постарался успокоить дыхание. Я надеялся, что смогу быстро ответить на любые вопросы, которые капитан может захотеть задать; надеялся, что не буду запинаться на каждом слове, как дурачок.
Оказавшись перед капитанской дверью, я легонько постучал.
— Войдите.
Его каюта была небольшая, но уютная, с одной кроватью, столом, двумя кожаными креслами с медными шляпками обойных гвоздей. Еще у него была личная туалетная комната и вместо обычного иллюминатора — большой эркер. Каюту заливал солнечный свет, нагревая дерево книжных полок и рабочего стола, за которым он сидел. Он указал мне на кресло:
— Мистер Круз, пожалуйста, присядьте.
Мне вспомнилось, как я впервые увидел его. Отец был на земле, в увольнении, а «Аврора» — в порту, и он взял меня на корабль, чтобы показать мне его. От волнения я даже ослабел. Я тогда в первый раз оказался на папином корабле. Мне было шесть. Капитан Уолкен в командной рубке разговаривал с одним из инженеров, но он тепло поприветствовал отца, и я был так горд, что папа работает вместе со столь важным человеком. Потом капитан взглянул на меня:
— Вы тоже однажды полетите, мистер Круз? — спросил он с улыбкой. На миг я онемел, потом собрался с духом и выпалил одно-единственное слово.
— Да! — сказал я, гораздо громче и храбрее, чем хотел. Капитан Уолкен рассмеялся, вскинув бровь, и посмотрел на отца.
— Этот полетит, не сомневаюсь, — сказал он.
Теперь я глядел в его лицо, ища признаки той радостной вести, которую он должен был сообщить мне. Но он казался таким официальным, совсем как на капитанском мостике. Он начал было говорить, но замолчал, раздраженно хмыкнув и глядя в окно. Это было так не похоже на него — все эти колебания, и я сразу понял, что сегодня мне добрых новостей не услышать.
— Досадная история, мистер Круз, — заговорил он. — Я дал вам обещание, а больше всего на свете я ненавижу оказываться лжецом. Нам действительно нужен новый младший матрос на «Аврору», но это будете не вы.
Я ничего не ответил, но мысли мои смешались, я все пытался понять, что такое ужасное совершил, чтобы прогневать капитана.
