Он рассмеялся. Мы опять пошли молча. Он сверялся с компасом. В этих своих похрустывающих брюках и рубашке цвета хаки он выглядел как какой-нибудь лихой исследователь джунглей, сошедший с киноэкрана.
— А здорово, правда? — спросил он радостно. — Такое приключение.
— Немножко чересчур, — отозвался я. — Обычно мы не нарываемся на пиратов и кораблекрушения в каждом полете. Не стоит привыкать к этому.
— Нет, конечно. — Он хихикнул. Помолчал минуту и потом сказал: — А знаешь, ты счастливый.
Я уставился на него одновременно возмущенно и удивленно:
— Почему это?
— Потому что любишь то, чем занимаешься. Я точно говорю. Всю жизнь ты хотел служить на дирижаблях, разве нет?
— Да.
— Я видел тебя на корабле — неважно, что ты делаешь, ты всегда кажешься довольным, словно делаешь нечто правильное. Моя беда в том, что я не могу понять, что же правильно для меня.
— Тебе и не нужно, — вылетело у меня, прежде чем я смог удержаться.
— Почему ты так говоришь?
— Потому что ты богат, — ответил я. — Ты вообще можешь поступать как захочешь.
Он, казалось, был удивлен.
— Не могу. Отец ожидает, что я стану помогать ему вести семейный бизнес. Это совсем не то, чего я хочу. У меня нет к этому ни малейшего интереса. И таланта тоже. Вообще не уверен, есть ли у меня талант хоть к чему-нибудь. Отец сильно недоволен. Говорит, я ничем не занимаюсь всерьез. Вот он и решил пристроить меня к чему-нибудь сам.
— Так ты что, не хотел идти в Воздушную Академию? — Сам я отдал бы полжизни за это.
Брюс помотал головой:
— Мы с отцом заключили сделку. Я буду учиться в Академии и два года проведу на корабле, а потом, если захочу, он позволит мне попробовать заняться чем-нибудь другим на мое усмотрение. Если он это одобрит, разумеется.
— А чем бы ты занялся?
— В том-то и дело, что пока не знаю. Меня интересует множество вещей, но всегда ненадолго. Но у меня ни к чему нет настоящей страсти. Поэтому я и думаю, что ты очень счастливый. Ты-то уже знаешь.
Я фыркнул. Не такой я счастливый, как ему кажется.
— Знаешь, мне ведь рассказали, что произошло, — сказал он. — Я имею в виду, что я занял твое место. Ты, наверное, должен считать это воровством. И ты прав. Ты заслужил это место. Извини.
— Это не твоя вина, — неловко сказал я.
— Я бы поменял корабль, если бы мог, — продолжал он, — и ушел с твоей дороги, но отец заставил меня подписать двухгодичный контракт с «Авророй». Даже если я просто сменю корабль, он сочтет, что я сбежал, и не даст мне шанса попробовать себя в чем-нибудь другом. Я буду обречен работать на него и его компанию до конца жизни.
— Почему же ты не можешь просто уволиться и делать то, что хочешь?
— Я впаду в немилость. Он оставит меня без единого пенни, в этом я точно уверен.
— Зато ты мог бы идти собственным путем.
— Страшновато, учитывая, что я не знаю своего пути. Я не то, что ты, Круз, у меня нет особых способностей.
— У всех к чему-нибудь да есть способности, — сказал я.
— Надеюсь, ты прав. Прошу прощения за те неприятности, что я тебе причинил. Надеюсь, ты не будешь думать обо мне слишком уж плохо.
Я все-таки не мог понять, почему бы ему не делать того, что хочется, — но другим советовать легко, пока не попробуешь представить себя в их шкуре. Пойти против своего отца, почувствовать себя одиноким и беспомощным в этом мире — такое выдержать нелегко.
— Значит, похоже, через пару лет мы притремся друг к другу, — бросил я. Я старался произнести это по-дружески, но не смог скрыть горечь.
— Может, ты поменяешь корабль? — предложил он. — Я мог бы поговорить…
— Пожалуйста, не надо.
— Но ведь там я бы не стоял на твоем пути!
— Почему я должен менять корабль?
— Потому что тогда ты стал бы матросом, как и хотел!
— Мой корабль — «Аврора».
— Да, но ты же не можешь ограничиться…
— Она мой дом. Это ты должен был бы уйти.
— Но я ведь объяснил, я…
— Знаю, знаю, — перебил я. — Давай не будем больше об этом говорить. Давай просто искать мисс де Ври.
Повисло неловкое молчание. Я сожалел о своей вспышке; Брюс просто старался быть любезным, но и извиняться я не собирался. Через несколько минут мы дошли до дерева со скелетом. Брюс взглянул на компас, и мы направились к обрыву, откуда мы с Кейт в последний раз видели то существо. Он оказался дальше, чем я думал, но, конечно, во время предыдущей прогулки я передвигался бегом.
— Тут дальше обрыв, — сообщил Брюс.
Мы подошли к краю и посмотрели вниз. Я вглядывался в верхушки деревьев, пытаясь поточнее припомнить, где тогда исчезла облачная кошка. Я ткнул пальцем:
— Она должна быть там.
— Откуда ты знаешь?
— Она хотела попасть туда еще два дня назад, но у нас не было времени.
— Непросто же ей было спуститься здесь.
— О, она очень неплохо умеет позаботиться о себе, — отозвался я, надеясь, что прав.
Возможно, она даже не смогла добраться сюда, в такую даль. А вдруг она потерялась и бродит сейчас по лесу? Но почему-то я в этом сомневался. Эта юная леди сумела усыпить компаньонку и стащить мой компас. Когда мы были вместе, она, возможно, все время тайком запоминала направление, на случай если отделается от меня. Ради ее же блага я надеялся, что так и было, потому что, если она потеряется, мы можем никогда не найти ее. Я глядел вниз, пытаясь решить, где легче спуститься.
— Как ты думаешь? — спросил я Брюса.
— Туда.
У меня не было причин возражать, и мы двинулись вдоль края обрыва на северо-восток.
— Пить хочешь? — Он протянул мне флягу. Я уже заметил ее, болтающуюся у него через плечо. Он наполнил ее из ручья у дерева со скелетом.
— Спасибо. Ты прямо полностью экипирован.
— Знаю, — засмеялся он. — Перед отлетом матушка вручила мне ее, и компас тоже. Будто я собрался исследовать Амазонку, а не лететь на роскошном лайнере. Смешно, правда?
— Но ужасно полезно, — ответил я, благодарный за добрый глоток холодной воды.
— Смотри, — указал Брюс. На стволе дерева виднелась свежая зарубка. — Она помечает дорогу.
— Молодец, — сказал я.
Довольно скоро мы наткнулись на другую зарубку — у тропы, круто сбегавшей вниз с края обрыва. Это, конечно, была не настоящая тропа, просто что-то вроде расщелины, зигзагами спускавшейся в долину.
— Здесь она полезла вниз. — В голосе Брюса звучало некоторое восхищение.
