— Начинайте стравливать газ изо всех отсеков до девяноста пяти процентов от нормы.
Все напрягшиеся было плечи расслабились, когда капитан отдал этот приказ. «Бродяга» выдохнул гидрий в небо. Наш подъем замедлился, но всё-таки продолжался.
На девяти тысячах футов «Бродяга» отчаянно затрясся и вырвался из облаков, оставляя шторм позади. Стало вдруг так светло, что пришлось зажмуриться. На западе ослепительно сверкало солнце. Я повернулся посмотреть в окно задней стены рубки и увидел темную бурлящую отвесную стену — Кулак Дьявола.
— Хорошо, — только и сказал капитан Тритус. Он, не теряя зря времени, закурил новую сигарету и даже предложил свою початую пачку мистеру Куртису, мистеру Беатти и мистеру Шульцу, — никогда я такого раньше не видел. Он явно был в праздничном настроении.
— И нечего болтать, что сквозь Кулак Дьявола нельзя пройти, верно? Стравите газ из отсеков до девяноста трех процентов и выравнивайте нас.
Повезло ему, что корабль такой легкий, иначе нелегко Тритусу было бы удерживать его в воздухе с настолько опустошенными газовыми танками. Хотя, учитывая, что мы сбросили почти весь балласт, при посадке в Египте нам придется стравить ещё больше подъемного газа. Этот рейс недешево обойдется «Бродяге», ведь гидрий стоит немалых денег.
Сейчас, однако, даже капитан Тритус, казалось, не огорчался из-за своей невезучести. Нам посчастливилось остаться в живых. Впервые в жизни я поймал себя на том, что хочу на землю. Тритус был безрассудным человеком, и я не доверял ему. Ураган мог с легкостью смять нас, словно воздушного змея. Ещё всего пять дней, и я снова буду в Академии.
— С вами всё в порядке? — спросил я мистера Домвиля. Пальцы его побелели, а ногти стали просто-таки синими.
— Я плохо переношу большую высоту, — сказал он.
У меня не было особого опыта полета на таких высотах, но я читал о том, как это может влиять на людей. Высотная болезнь на всех действует по-разному. Она называется «гипоксия» и может вызвать у вас головную боль, а может и убить, в зависимости от вашего здоровья, ну и от высоты. Единственное, что ощущал сейчас я, — слегка сдавило виски.
— Мы должны скоро снизиться, — сказал я. — Ведь теперь мы вырвались из урагана.
Мистер Домвиль не ответил, сберегая дыхание.
— Докладывает марсовая площадка! — раздался приглушенный голос из-за металлической решетки, которой был забран конец длинной переговорной трубы, соединявшей рубку с передней смотровой площадкой на макушке корабля.
Капитан Тритус резко вскинул ко рту латунный рупор.
— Что такое? — рявкнул он, зажав сигарету в зубах.
— Корабль на зюйд-зюйд-осте, сэр! Очень высоко. Может, тысячах на двадцати футов.
Все переглянулись. Фактически неслыханно, чтобы корабль летал на такой высоте. Это, должно быть, ошибка. Может, он заметил облако или даже пролетающую птицу и принял за нечто очень удаленное.
— Повторите, мистер Слоун! — нетерпеливо рыкнул капитан Тритус в переговорную трубу.
— Это точно какой-то корабль.
Капитан снял шляпу, схватил подзорную трубу и высунул голову в боковой иллюминатор. Ветер взялся было трепать его волосы, но, как я заметил, они почти не поддавались, потому что были настолько сальными, что приклеились к черепу. Капитан выругался и втянул голову обратно.
— Не вижу никакой чертовой штуки. — Он взялся за рупор. — Надеюсь, вы там не пьяны, мистер Слоун! — прорычал он, и это была не шутка. — Не выпускайте его из виду, мы будем поворачивать! — Он обернулся к мистеру Шульцу. — Разверните нас градусов примерно на восемь. Посмотрим, сможем ли мы разглядеть этот корабль-призрак мистера Слоуна.
«Бродяга» сделал разворот, и следующие несколько минут мы с мистером Домвилем трудились, нанося на карту новый курс, который теперь напоминал каракули лунатика. Я почувствовал, что нос корабля задирается кверху, а хвост, повинуясь рулям высоты, опускается. Неуклюжий маневр, к тому же перегружающий оба двигателя и стабилизаторы, зато капитан получил лучший обзор.
— Теперь мы нацелены прямо на него, капитан! — услышал я голос Слоуна в переговорной трубе.
Мне хотелось броситься вперед и прилипнуть к окну, но я не мог оставить свой пост. Капитан Тритус изучал небо в подзорную трубу.
— Клянусь троном Зевса, — пробормотал он, и, должен сказать, по рукам и шее у меня побежали холодные мурашки. — Там наверху что-то есть. Круз, попробуй вызвать его по рации!
Поскольку на борту не было штатного офицера-радиста, его обязанности возлагались на помощника штурмана — на меня. Я поспешил к древней рации, надеясь, что сумею вспомнить, что делать с этой уймой кнопок и переключателей. Я пристроил на голову наушники и взял микрофон. Рация уже была настроена на универсальную частоту, используемую воздушными кораблями.
— «Бродяга» вызывает судно, идущее зюйд-зюйд-вест с координатами 90'32'' долготы и 9'32'' широты. Пожалуйста, ответьте.
Ничего не услышав, я увеличил мощность и попробовал ещё дважды, тоже безрезультатно.
— Ничего, сэр, — сказал я капитану Тритусу.
— Попробуй на частоте сигналов бедствия.
Я быстро перевел стрелку в нужное положение и прислушался. В наушниках негромко шелестели атмосферные помехи.
— Нет, сэр.
— Неудивительно, — пробормотал мистер Домвиль. — На такой высоте, если только у них нет запасов кислорода, они все должны лежать без сознания.
Он был прав. Во всех полетных наставлениях говорится, что на высоте свыше шестнадцати тысяч футов запас кислорода обязателен. И ещё там должно быть холодно, холодно просто до смерти. Что могло заставить их забраться в такую высь? Я гадал, может, у них неисправны двигатели или они сбросили слишком много балласта и во время бури восходящий поток закинул их на эту жуткую высоту, — такая участь легко могла постигнуть и нас.
— Его пропеллеры даже не вращаются, — заметил капитан Тритус, прижимая подзорную трубу к глазам. — Экая развалина! Да он старше пирамид. Не могу рассмотреть название… — Он подтянул к себе рупор. — Мистер Слоун, вы уже разобрали его имя?
— Это… — Длинная пауза. — Капитан, я не вполне уверен, но думаю, что это «Гиперион».
Не произнеся ни слова, капитан Тритус отбросил мегафон и снова поднял к глазам подзорную трубу. Смотрел он в неё долго.
В командной рубке не нашлось бы никого, кто не слышал про «Гиперион». Это был корабль-легенда вроде «Марии Селесты» или «Колосса» — судов, покинувших порт и никогда не прибывших к месту назначения. Молва утверждала, что на «Гиперионе» перевозили огромные ценности. Он мог разбиться или быть разграблен пиратами. Но никаких следов крушения найдено так и не было. Спустя годы воздушные моряки время от времени утверждали, что видели его, всегда мельком и издалека и обычно туманными ночами. Ещё до моего рождения был сделан знаменитый фотографический снимок, предположительно запечатлевший «Гиперион» над Ирландским морем. Отец показывал мне его в книге. Впоследствии фото разоблачили как подделку. Это был корабль-призрак — занятная история, и только.
