— Боже, конечно же нет. Я тебя пригласила!
— Я настаиваю.
Она понизила голос:
— Ты же видел их цены?
Я в высшей степени безразлично пожал плечами.
— Ладно, спасибо тебе огромное. Они могли бы предложить нам места с видом получше. — Она неодобрительно взглянула на огромное колесо подъемника за окном.
— А мне нравится, — заявил я, обороняясь.
— Ну да, мальчикам по вкусу всякие механические штуки.
— Шестеренки, тросы и колеса. Это всё, что могут вместить наши крошечные мозги. Я всё-таки не могу поверить, что ты теперь пилот!
— Я предпочитаю слово авиатриса. В нем больше энергии.
— Энергичнее некуда, — согласился я.
— Как бы то ни было, именно поэтому я выбрала «Жюль Верн». Надеялась, что ты увидишь, как я захожу на посадку. Ты ведь видел меня, правда?
— Все видели. Ты устроила здесь переполох.
— Понимаешь, эти стыковки с трапециями ужасно сложная штука!
— Могу себе представить.
— На тебя это произвело впечатление? — осведомилась она.
— Ещё какое.
Хотя, по правде говоря, я не мог сказать наверняка, что сейчас чувствую. Полеты для меня не хобби, это нечто личное, вошедшее в мою плоть и кровь. Это моё дело, и я вовсе не был уверен, что хочу разделять его с Кейт. Особенно учитывая, что она имеет блестящие способности к стольким другим вещам.
— Я просто подумала, что это может пригодиться, — сказала Кейт. — Поскольку я собираюсь вести жизнь, полную приключений.
— Когда ты ухитрилась брать уроки? — спросил я её.
— Ну, в Сорбонне у меня нет занятий утром по вторникам и четвергам, и я решила найти этому времени достойное применение.
— А кто тебя учил? — поинтересовался я с внезапным подозрением.
— Один очаровательный молодой джентльмен, по имени Филипп, как выяснилось.
— Ах вот как?
— Да. Он инструктор в маленькой летной школе в Булонском лесу. Могу добавить, что у него безукоризненные рекомендации. И он такой любезный.
Предложил дать мне несколько дополнительных уроков за половину обычной стоимости.
— Не сомневаюсь.
Всё это мне не нравилось. Этот Филипп, наверно, видел её чаще, чем я, за последние несколько месяцев.
— Мисс Симпкинс, полагаю, была всё это время рядом, — с надеждой сказал я.
— К счастью, в эти орнитоптеры могут поместиться только двое. Марджори приходилось дожидаться в комнате отдыха, что для неё было в самый раз.
Едва ли родители Кейт одобряли её намерение научиться летать, о чем я ей и сказал.
Кейт улыбнулась загадочно, как Мона Лиза.
— Ах, — сообразил я, — ну, конечно. Они не знают. Но разве мисс Симпкинс не сказала им?
— Мы с Марджори теперь прекрасно договорились, — сообщила Кейт, не в силах скрыть радость. — Некоторое время назад у неё возникло что-то вроде романа. С настоящим прилипалой, как ни странно.
— Прилипалой?
— Ну да, который прилипает намертво. Сразу. Настоящий мошенник. Но Марджори он понравился, и они встречались. Как бы то ни было, я закрывала на это глаза, а теперь она, в свою очередь, не видит некоторых моих маленьких затей.
— Похоже, частенько ей придется быть слепой, — заметил я.
— Это очень удобно. И мы смогли пообедать вдвоем. — Она выдавила немного лимонного сока на изрядный кусок семги. — Это просто пир горой, Мэтт. Никогда не видела такого предупредительного официанта.
— Ну, похоже, они… слышали обо мне. — Я скромно покачал головой. — Ты же знаешь, мои приключения на «Авроре» и всё такое.
— Это были и мои приключения, — немного раздосадованно заявила она.
— Да, но ты ведь не побеждала Викрама Спиргласа в схватке один на один на хвостовом стабилизаторе воздушного корабля, правда?
— Ты мне говорил, что он поскользнулся.
— А я помог ему добрым пинком.
— Хм. — Она на мгновение сузила ноздри — её старый фокус, когда она хотела поставить кого-нибудь на место, — но потом улыбнулась. — Я скучала по тебе эти две недели. Как прошла твоя практика? Ты быстро вернулся.
— О, это целая история.
— Корабль действительно оказался таким ужасным, как ты думал?
— Гораздо хуже. — Я улыбнулся тоже. Я просто умирал от нетерпения рассказать ей о своем злосчастном полете на «Бродяге».
— Просто не могу утерпеть, — заявила она. — У меня тоже есть кое-какие потрясающие новости!
— Тогда начинай первая, — предложил я, тренируясь в подобающей джентльмену выдержке.
— Ты думаешь?
— Давай.
На самом деле я не думал, что она согласится, но она таки согласилась. Полезла в карман летной куртки и вытащила сложенную газету.
— Ты ведь не видел сегодняшнюю «Глобал Трибьюн», верно?
Когда я покачал головой, она развернула газету и разложила её на столе. Я с изумлением и страхом уставился на заголовок:
«ГИПЕРИОН» ОБНАРУЖЕН
Под ним художник изобразил знаменитый корабль-призрак.
Меня опередили.
— По-видимому, — говорила Кейт, — какое-то грузовое судно заметило его над Индийским океаном. Разве не потрясающе?
Я схватил газету. Кто-то из команды «Бродяги», наверно, продал эту историю газетчикам, чтобы по-быстрому разжиться деньгами. Капитан Тритус будет в ярости: он приказал экипажу держать всё в тайне, поскольку надеялся всё-таки отправиться спасать имущество «Гипериона», как только отремонтируют его корабль. Учитывая состояние «Бродяги», это будет не скоро.
— Я помню, как дедушка рассказывал мне про «Гиперион», — продолжала Кейт. — Ты слышал про него?
— Я его видел, — ответил я, продолжая читать.
— Что?
— Я был на том грузовом судне.
Кейт выхватила у меня газету.
— «Бродяга», — пояснил я. — Мое учебное судно.
— Нет!
Мне мгновенно полегчало, стоило взглянуть на изумление на её лице.
— Ты видел «Гиперион»?
Я кивнул, медленно отпил шампанского и бережно опустил бокал, наслаждаясь моментом. Вот он я, обедаю в самом модном ресторане Парижа, потягиваю лучшее в мире шампанское и, самое главное, сижу напротив ослепительной молодой леди, жадно ловящей каждое мое слово.
— Я собирался сразу рассказать тебе, но ты сказала, что у тебя есть потрясающие новости.
— Мог бы сказать мне, чтобы я помолчала.
— В другой раз я это припомню.
