— Ей нельзя оставаться в одиночестве сегодня вечером, — проговорил Фрост. — Это небезопасно.
— Я только что говорил с Беллой Ли, — сообщил Тань. — Госпожа Фан может переночевать у нее, пока криминалисты будут работать на месте.
— Я отвезу ее туда, — вызвался Фрост.
— Нет, — возразила Джейн. — Это сделает Тань. Госпожа Фан, почему бы вам не собрать вещи? — Она встала с кресла. — Фрост, не мог бы ты выйти со мной на улицу? Нам нужно проверить здание по периметру.
— Но…
— Фрост.
Он несколько раз перевел взгляд с Айрис на Джейн, но в конце концов вслед за напарницей вышел на улицу — в туманную, влажную ночь.
— Может, расскажешь мне, что происходит? — спросила Джейн, когда дверь за ними захлопнулась.
— Да я бы с радостью. Видимо, кто-то пытается ее напугать. Не хочет, чтобы она задавала вопросы.
— Нет, сейчас я говорю о тебе. Как получилось, что ты пригласил ее поужинать? Стал ее белым рыцарем?
— Я пришел расспросить ее о дочери. Ты же знаешь.
— И каким образом допрос превратился в ужин?
— Мы были голодны. Так случилось.
— Случайности, конечно, бывают. Но приглашать на ужин человека, которого допрашиваешь… Это, знаешь ли, совсем другая история.
— Она — не подозреваемая.
— Это еще неизвестно.
— Ради Бога, Риццоли, она же пострадавшая. Она потеряла мужа из-за массового убийства и теперь хочет справедливости.
— Мы еще не знаем, чего она хочет на самом деле. Если честно, чего хочешь ты, я тоже не понимаю.
Желтое сияние фонаря на крыльце, расплывчатое из-за моросящего дождя, призрачным нимбом обрамляло его голову. Святой Барри, бой-скаут, подумала Джейн. Можно не сомневаться: этот полицейский всегда поступит правильно. Сейчас Фрост стоял перед напарницей, избегая ее взгляда, и выглядел так, как обычно выглядят виноватые мужчины.
— Мне жаль ее, — проговорил Фрост.
— Ты чувствуешь только жалость?
— Мне просто хотелось бы… — Он вздохнул. — После смерти ее мужа прошло девятнадцать лет, а она по-прежнему любит его. По-прежнему предана ему. А Элис… — мы и десяти лет не прожили вместе, как она ушла от меня. Я смотрю на Айрис и думаю: «Почему, черт возьми, я не женился на такой женщине?»
— Да она тебе почти в матери годится.
— Я не о том! Я не говорю, что собираюсь с ней встречаться. И вообще — при чем тут возраст? Все дело в преданности. В любви на всю жизнь, что бы ни случилось. — Фрост отвернулся и добавил тихо: — Я никогда не узнаю, каково это.
Входная дверь распахнулась. Напарники обернулись — Айрис вышла из дома в сопровождении Таня. Она кивнула Фросту, устало улыбнулась, а затем забралась в машину к молодому детективу. Даже когда свет фар растаял в моросящем дожде, Фрост все еще смотрел вслед Айрис.
— Должна признать, — задумчиво заметила Джейн, — она погрузила меня в размышления.
Фрост обернулся к напарнице.
— И о чем же ты размышляешь?
— Кое в чем ты был прав. Ее явно кто-то боится. Человек, который разозлился или испугался до такой степени, что решился проникнуть к ней в дом. Проткнуть ножом ее подушку.
— А вдруг она права насчет убийства и это сделал вовсе не повар?
Джейн кивнула.
— Думаю, пришло время вплотную заняться «Красным фениксом».
15
Бруклайнская усадьба Патрика Диона оказалась частным райским уголком, состоящим из леса и лужайки; по ним были проложены дорожки, извивающиеся между густой тенью и залитыми солнцем цветочными клумбами. Ворота из кованого железа были открыты, и, когда Джейн и Фрост миновали их, сквозь ряд белых призрачных березок они увидели саму резиденцию. Массивное здание в колониальном стиле стояло на холме и явно доминировало на обширных владениях Диона.
— Что это вообще такое — венчурный инвестор, черт возьми? — спросил Фрост, когда они проезжали мимо теннисного корта, спрятанного в тенистой рощице. — Я постоянно слышу этот термин.
— Думаю, тот, кто использует деньги, чтобы делать деньги, — ответила Джейн.
— А откуда берется начальный капитал?
— От друзей, у которых есть средства.
— Надо бы мне обзавестись новыми друзьями.
Джейн остановила машину на подъездной аллее, где уже были припаркованы два автомобиля, и посмотрела на особняк.
— Лучше подумай вот о чем. У тебя есть все эти деньги и прекрасный дом. Но потом твоя жена уходит к другому, а твою дочь похищают на улице. Я бы предпочла остаться бедной. — Риццоли поглядела на Фроста. — Ладно, теперь нам придется провести здесь кое-какие ремонтно-восстановительные работы. Если верить господину Диону, Тань не очень-то их очаровал.
Фрост покачал головой.
— Придется заставить этого парнишку сбавить обороты. Он всюду прет, как бешеный. Будто у него ускоряющая передача не выключается.
— Знаешь, кого мне напоминает Тань?
— Кого?
— Меня. Он говорит, что хочет попасть в отдел убийств еще до того, как ему исполнится тридцать. — Джейн толкнула водительскую дверцу. — Возможно, у него получится.
Напарники поднялись по гранитным ступеням. Не успела Джейн позвонить, как дверь распахнулась, и перед ними возник седовласый мужчина. Ему было около семидесяти, однако он был красив и по-прежнему в форме; впрочем, немного осунувшееся лицо и мешковатые брюки говорили о том, что этот человек недавно сбросил вес.
— Я видел, как ваша машина приближалась по подъездной аллее, — объяснил он. — Я Патрик Дион.
— Детектив Риццоли, — представилась Джейн. — А это мой напарник, детектив Фрост.
Они обменялись рукопожатием — ладонь Диона оказалась твердой, взгляд был спокоен.
— Входите, пожалуйста. Мы расположились в гостиной.
— Господин Мэллори приехал?
— Да, и еще я пригласил Мэри Гилмор. Единый фронт — мы все расстроены происходящим и хотим понять, как положить этому конец.
Когда детективы и хозяин вошли в дом, Джейн заметила отполированные деревянные полы и изящную лестницу, которая, изгибаясь, уводила к высокой галерее второго этажа. Но разглядеть ничего не смогла — Патрик провел их прямиком в гостиную, где уже ожидали остальные.
Марк Мэллори с атлетической грацией поднялся с дивана. На вид это был мужчина лет тридцати пяти, подтянутый и загорелый; в прическе не серебрился ни один седой волос. Джейн оглядела его крокодиловый ремень, топсайдеры от «Сперри» и часы «Брайтлинг» — все эти вещицы словно говорили с презрением: «У тебя никогда не будет столько денег, сколько у него». Марк небрежно пожал ей руку — это свидетельствовало о том, что Мэллори хотел поскорее приступить к делу.
