Белла вскинула голову.
— На меня заведено дело?
— Теперь — да.
Открыв папку, Белла с деланным равнодушием перелистала несколько страниц.
— Ну да, я приезжала и уезжала из страны. Разве американцы не имеют права путешествовать там, где они хотят?
— Немногие американцы проводят пять лет в тайваньском монастыре, изучая древнее искусство ушу.
— На вкус и цвет товарищей нет.
— И вот что интересно. Вас спонсировала госпожа Фан. Она небогата, но оплатила все годы занятий. А также билеты на самолет и обучение. Почему?
— Заметила, что у меня есть талант.
— И когда же она поняла это?
— Она нашла меня, когда мне было семнадцать, тогда я жила на улице. Она привела меня в порядок и взяла к себе, возможно, потому, что я напоминала ей дочь.
— Значит, вот чем вы занимаетесь в Бостоне — заменяете госпоже Фан дочь?
— Я преподаю в ее студии. Мы практикуем одни и те же боевые искусства. И придерживаемся одной и той же философии.
— И что же это за философия?
Белла посмотрела Джейн прямо в глаза.
— Что за справедливость ответственны все.
— За справедливость? Или за возмездие?
— Некоторые считают, что возмездие — другое название справедливости.
Джейн пристально поглядела на Беллу в попытке раскусить ее. Понять, это ли создание спасло ей жизнь в проулке и оно ли сидело на крыше склада. Белла состояла из плоти и крови, как любая другая двадцатичетырехлетняя женщина, но обычной она уж точно не была. Глядя в эти глаза, Джейн видела чужесть и ярость. Нечто звериное, заставившее Риццоли отпрянуть, а волоски на ее руках — встать дыбом. В этих глазах она увидела нечто не совсем человеческое.
— Госпожа Ли, пришло время сказать правду, — прервал тишину Фрост.
Белла смерила его пренебрежительным взглядом.
— А разве я в чем-то солгала?
— В том, почему Айрис Фан выбрала именно вас.
— Она могла выбрать кого угодно.
— Но не сделала этого. Она полетела через всю страну, в Сан-Франциско, чтобы найти совершенно определенную семнадцатилетнюю девочку, у которой совсем недавно умерла мать. Девочку, сбежавшую из интерната для сирот и живущую на улице. Что же в вас такого особенного?
Белла не ответила, и тогда вмешалась Джейн.
— У нас есть ваши документы из школы в Калифорнии. В них не упомянуто, что ваша мать иммигрантка.
— Мама умерла. Какая теперь разница?
— Она была нелегальной иммигранткой.
— Докажите.
— А как насчет вас, Белла?
— У меня есть американский паспорт.
— В котором значится, что вы родились в штате Массачусетс. Спустя шесть лет вы поступаете в школу в Сан-Франциско. Ваша мама работает горничной в гостинице по подложному номеру социального страхования. Почему вы переехали туда? С чего вдруг смотали удочки и сбежали в Калифорнию? — Джейн наклонилась так близко, что увидела собственное отражение в бездонных глазах девушки. — Я догадываюсь о том, кто вы есть на самом деле. Просто пока не могу доказать. Но, поверьте, я смогу. — Риццоли посмотрела на Фроста. — Покажи ей ордер на обыск.
Белла нахмурилась.
— Ордер на обыск?
— С ним мы имеем право войти в вашу квартиру, — пояснил Фрост. — Детектив Тань с поисковой командой уже там.
— И что же вы собираетесь у меня найти?
— Доказательство, которое связывает вас со смертью неизвестной женщины, погибшей пятнадцатого апреля, и смертью неизвестного мужчины, убитого двадцать первого апреля.
Белла покачала головой.
— Мне жаль разочаровывать вас, но на пятнадцатое апреля у меня есть железное алиби. Я была на сцене в Чайна-тауне, проводила показательное занятие по ушу. Тому есть как минимум двести свидетелей.
— Мы это проверим. А тем временем, если вам нужен адвокат, пора его вызвать.
— Вы меня арестовываете? — Белла резко подалась вперед. Движение было таким внезапным, что Джейн вздрогнула, ведь она прекрасно знала, как быстро и смертоносно может перемещаться эта девушка. — Это очень большая ошибка, — спокойно добавила Белла.
Казалось, в глубине ее глаз что-то зашевелилось, словно какое-то существо проснулось в чернильных глубинах.
— Скажите нам, почему это ошибка, и, возможно, мы передумаем, — предложила Джейн.
Белла вздохнула, и вдруг что-то произошло. Словно в нее вселился другой человек. Человек, взирающий на мир холодными, словно полированный камень, глазами.
— Мне больше нечего сказать, — произнесла она.
В квартире Беллы было чисто. Слишком чисто. Джейн стояла в гостиной и смотрела на ковер, на котором все еще виднелись параллельные полосы от пылесоса.
— Именно так тут все и было, — сообщил Тань. — Кухня и ванная вылизаны до блеска. В мусорных урнах не обнаружилось даже случайного обрывка бумаги. Такое впечатление, что здесь никто не живет. Либо она помешана на уборке, либо решила уничтожить все следовые улики.
— Откуда она знала, что мы явимся сюда?
— Человек, которого вызывают в Бостонское ПУ, наверняка осознает, что он подозреваемый. Возможно, она поняла, что мы придем.
Подойдя к окну с идеально вымытыми стеклами, Джейн выглянула на улицу — там по тротуару, взявшись за руки и прихрамывая, шли две пожилые женщины. В этом уголке квартала Тайтун-Виллидж, на южной окраине Чайна-тауна, царил покой. Жилище Айрис Фан находилось на этой же улице, примерно в минуте ходьбы. Здешняя местность казалась отдельной вселенной, и Джейн чувствовала себя чужой. Это ощущение усиливали любопытные взгляды и взволнованное бормотание местных жителей. Жетон и полномочия превращали Джейн в чужачку, куда бы она ни пошла; она была посторонней, способной стать либо лучшим другом, либо заклятым врагом.
Риццоли отвернулась от окна и направилась в ванную, где Фрост, опустившись на колени, обследовал шкафчик под раковиной.
— Пусто, — сообщил Барри, поднимаясь на ноги. Его лицо раскраснелось от напряжения. — В душевой кабине и раковине — ни волоска. В аптечке я обнаружил лишь аспирин и эластичный бинт. Будто бы здесь никто не живет.
— А мы точно знаем, что она живет здесь?
— Тань беседовал с соседом, старичком лет восьмидесяти. Тот сказал, что очень редко видит ее, но довольно часто слышит голоса. — Фрост постучал по стене. — Перегородка весьма тонкая.
— Голоса? Во множественном числе?
— Возможно, телевизор. Она живет одна.
Джейн оглядела девственно чистую ванную.
— Если она вообще здесь живет.
