— Права-то и правда Генкины оказались, сказал он и
снова потянулся к фляжке с коньяком, — только как они ко мне в карман
попали, в толк не возьму…
— Ну, это-то как раз просто, — невесело усмехнулся
Маркиз, — ты когда в постель ложишься, куда брюки вешаешь?
— Ну, на стул рядом.
— Вот и он, дружок твой Гена, на стул брюки повесил. А
тут ты приходишь — шум у вас, скандал состоялся, он все на свете позабыл,
только бы поскорее удрать да документы унести. Ну и схватил какие-то твои
брюки, что валялись. Вы с ним одного роста, что ли?
— Примерно… Да я же, выходит, в этих брюках два дня
ходил! И с чужими правами! Ты женат?
— Да нет же! — довольным голосом ответил Леня.
— И не женись никогда! Гиблое дело! В общем, я как последний
дурак молчу, а лейтенант этот посмурнел вдруг, позвонил кому-то и велел мне из
машины выйти, вроде бы она краденая. Ну, я-то точно знаю, что машина моя, но
вышел — что делать… Права-то и правда чужие, как они ко мне попали не сообразил
тогда, да и стыд меня взял всю историю незнакомому человеку пересказывать..
Ты женат? Ах ну да, я ведь уже спрашивал…
Дальше события развивались очень быстро. Подъехала машина,
вышли двое в штатском, представились, однако, сотрудниками милиции, ткнули
удостоверения, но Михаил не разглядел фамилии. Его мигом заковали в наручники и
впихнули в машину, Михаил и пикнуть не успел. Привезли в какое-то место, но
точно не отделение милиции, завели в комнату и оставили.
— Время идет, у меня руки затекли, встал я со стула —
комната заперта. Слышу в соседней разговор, кто-то по телефону сообщает, что
доставили, мол, голубчика, лейтенант знакомый из ГАИ помог. Я, конечно, понял,
что про меня речь, и струхнул маленько. Решил все подробно ребятам рассказать,
что путаница с правами вышла. Потому как дело-то серьезное. А стыд, думаю, не
дым глаза не выест.
— И что — поверили? — поинтересовался Маркиз.
— Какое там! — Михаил махнул рукой и снова
присосался к фляжке. — Сначала и слушать не стали. Пришли такие веселые —
расскажи, говорят, нам, Гена, кому ты растрепал про это дело.
— Какое, спрашиваю, дело? — а у самого поджилки
трясутся. Потому что понял я, что никакие это не менты, а самые настоящие
бандиты. Те самые, с которым дружок мой бывший Гена связался. Ну, они говорят,
раз не помнишь, мы тебе память освежим. Кому говорил про коробку с документами,
про компанию «Капитал-Сервис» и про директора? Я честно отвечаю, что никому, и
что вообще я не тот человек, что права не мои.
Тогда они здорово рассердились и стали бить. Но не сильно.
Михаил вздохнул, вспомнив пережитое, и продолжил:
— Однако когда двое бьют, все же ощутимо получается, да
еще сам я в наручниках.
Так что обалдел я маленько. Лежу в углу, вдруг дверь
открывается, входит мужик. Мои парни ему — Александр Борисович, принимайте работу,
только этот паразит, я то есть, молчит, как брянский партизан! Придется,
говорят, применить к нему допрос третьей степени! Если, конечно, он этот допрос
выдержит. Потому как с виду, говорят, довольно хлипкий.
Посмотрел на меня этот тип, да как пустит в них матом! Вы,
говорит, такие-сякие, кого притащили? Это же вообще не тот человек! Понятно,
что молчит, вы к нему хоть двадцать третьей степени допрос применяйте, хоть
наизнанку его выверните, он все равно ничего не скажет, потому что ни черта не
знает! Ну, эти-то тоже, видно, не полные дураки оказались, сразу ему выложили,
отчего такая накладка случилась. Меня спросили, я подтвердил. Тогда мужик этот,
главный-то, помрачнел так и вышел в другую комнату, и те за ним. А стенка
тонкая, все слышно.
Говорит им тот тип — мол, куда хотите труп девайте, но
только чтобы потом не нашли.
Был человек — и нету! Мне, говорит, и так неприятностей
хватает, через вашу глупость страдать не хочу…
Как услышал я про труп — аж вспотел от страха! Это ж они про
мой труп говорили!
А я еще живой… И главное — сделать ничего не могу, поскольку
в наручниках. А там, слышу, разговор продолжается, парни уговаривают
начальника: мол, зачем труп, для чего пачкаться? У нас, мол, все схвачено, так
дело устроим — никто его не найдет, исчезнет с концами. И мы вроде ни при чем…
Ушел главный, которого они Александром Борисовичем звали,
тогда парни эти между собой что-то тихо говорить стали, мне не слыхать, да и не
до того уж…
— Натерпелся ты, Михаил, — сочувственно проговорил
Леня.
— Да не то слово! Сколько времени прошло — не помню,
только решил я удирать.
Как раньше говорили, помнишь? Спасение утопающих — дело рук
самих утопающих!
Так что, думаю, на помощь никто не придет, нужно спасаться.
Когда пришел ко мне один из тех типов, я сказал, что в туалет срочно надо. Он
видит, что я бледный, он и поверил, да еще наручники снял, а то в них
несподручно. Я в сортире окошко высадил и прыгнул, еще порадовался, какой я
ловкий да умный. А во дворе меня как раз и прихватили — этот со шрамами на
лице, его Рваный зовут, да еще один. А заправляет у них такой старичок. С виду
— божий одуванчик, да еще слепой. Да только нам бы с тобой так видеть, как он!
Схватили они меня под белы рученьки — и к машине. Такая у них развалюха
имеется. Полезай, говорят, в багажник.
Я было дернулся, тогда они меня по голове стукнули — и все,
полная темнота…
Михаил откинулся на сиденье и вытер потный лоб тыльной
стороной ладони.
— Как очухался, кругом такие рожи — думал, что помер и
в ад попал. И еще, помню, удивился — за что мне это? Вроде не грешил сильно,
плохого никому не сделал… А уж потом сколько раз всерьез помереть хотел, когда
они меня к креслу привязали и вкололи что-то. Пару дней так прошло, а после
встретил одноногого, упросил его дяде Илье Аронычу записку передать… Не подвел
мужик, благодарен ему по гроб жизни…
Михаил склонил голову на грудь и затих.
— Вот что, Миша, — сказал Маркиз, трогая машину с
места, — тебе сейчас покой нужен. Домой нельзя, да и обстановка у тебя не
та. Отвезу я тебя к Илье Аронычу, ты ему все подробно расскажешь, он поможет.
Эту нищую мафию его клиенты запросто приструнят. А об остальном я позабочусь…
Михаил ничего не ответил, он крепко спал. Леня грешным делом
порадовался, поскольку Михаил так и не успел спросить его, как там дела с его
заказом, и удалось ли Лене получить его драгоценные бумаги.
Наскоро распрощавшись с Левако, Леня позвонил Лоле и поехал
домой, раздумывая по пути. Дело приобретало очень интересный оборот. Вернее,
два дела, которые как-то незаметно слились в одно. Бумаги Михаила находились в
сейфе директора страховой компании «Капитал-Сервис». Однако в убийстве Олега
Дятлова также был замешан директор этой компании. Давно пора было нанести визит
в «Капитал-Сервис». Только сделать это Леня хотел с большим эффектом. И вообще,
он решил, что теперь все будут играть по его правилам.
