— Ну что делать! — Рудольф Андреевич вздохнул с
фальшивым сожалением и повернулся к своей напарнице:
— Придется применить метод воздействия номер три!
— Номер три? — глаза женщины зажглись дьявольским
огнем. Она легко, как пушинку, подхватила Лолу и потащила ее за собой. Рудольф
шел следом, помогая своей напарнице, но она и без его помощи легко справилась
бы со своей слабой, измученной пленницей.
Только теперь Лола смогла разглядеть помещение, в котором ее
держали. Это был большой заводской цех, заставленный какими-то чанами, баками и
неподвижными лентами транспортеров. Под потолком змеились трубы и провода, под
ногами то и дело попадались рельсы для вагонеток и какие-то брошенные детали.
Лолу подтащили к ажурной металлической лестнице, втащили по
ней наверх, на железную площадку, гулко загремевшую под ногами. Ее поперек
туловища обвязали цепью, и затем столкнули с площадки.
Лола закричала от ужаса: она раскачивалась над огромным чаном
с какой-то зеленоватой, отвратительно булькающей жидкостью.
— Будь осторожна, — с фальшивой заботой проговорил
Рудольф Андреевич, — не пытайся отцепиться, сорвешься вниз! А там, внизу —
кислота! Страшное дело!
— Посмотри, — подала голос женщина, и бросила в
чан ржавый железный прут. Прут не успел коснуться зеленой булькающей
поверхности, как с отвратительным шипением скрутился жгутом и на Лолиных глазах
в доли секунды растворился.
— Если она так разъедает железо, представь, что будет с
тобой!
Женщина повернулась и дернула вниз красный рубильник. Где-то
высоко, под потолком цеха заработал мотор, и цепь, на которой висела Лола,
начала опускаться. Медленно, но неотвратимо она ползла вниз, понемногу
приближая Лолу к страшному чану…
— Я подпишу! — завизжала Лола. — Я все
подпишу! Только остановите эту машину!
— Давно бы так! — отечески улыбнулся Рудольф
Андреевич и сделал знак своей напарнице. Та с явным сожалением дернула
рубильник в обратную сторону, и мотор затих.
— Вот, возьми бумагу! — Рудольф опасливо приблизился
к краю площадки и протянул Лоле лист гербовой бумаги. — Только смотри у
меня — чтобы без фокусов!
Лола дрожащей рукой взяла у него документ. Рудольф подал ей
ручку и отвернулся, о чем-то вполголоса заговорив со своей помощницей. Лола,
воспользовавшись этим моментом, разжала пальцы, уронив ручку в кислоту, затем
быстрым движением вытащила из-под одежды вторую ручку — ту, которую дал ей
Леня. Этой ручкой она размашисто расписалась в нужном месте.
— Ну что — все в порядке? — проговорил,
обернувшись к ней, Рудольф.
— Да… — ответила Лола и, вскрикнув, уронила вторую
ручку в чан с кислотой — чтобы Рудольф не заметил подмены. Маленький
металлический предмет едва успел прикоснуться к поверхности кислоты и тут же
испарился с едва слышным шипением.
— Осторожно! — прикрикнул на нее мужчина. —
Главное, бумагу не урони! — И он поспешно выхватил у Лолы лист с ее
подписью.
— Ну вот и умница! — он взглянул на подпись и
спрятал документ в папку. — Вот и молодец!
— Теперь вы отпустите меня? — едва слышно спросила
Лола. — Вы же обещали!
— Обещал? — удивленно переспросил Рудольф
Андреевич. — Ты знаешь, я тут подумал и решил, что ты была права…
— В каком смысле?
— В том смысле, что твоя жизнь теперь не стоит ни
гроша. И вообще, тебя лучше отправить на тот свет, как лишнего свидетеля.
Он сделал неуловимый знак своей напарнице, и та снова
дернула рубильник. Наверху заработал мотор, и цепь медленно, со скоростью
улитки поползла вниз. Медленно, но неостановимо. С каждой секундой понемногу
приближая Лолу к чану с кислотой.
— Пойдем! — окликнул Рудольф Андреевич свою
напарницу, не отрываясь глядевшую на Лолу.
— Я хочу посмотреть, как она будет растворяться! —
проговорила та таким тоном, каким дети просят разрешить им покормить медведя в
зоопарке.
— Некогда, некогда! — прикрикнул на нее
Рудольф. — У нас дела! Адвокат ждет! — И оба злодея торопливо
покинули цех.
Лола ухватилась руками за опоясывающую ее цепь, попыталась
отцепить ее.., но тут же прекратила эти попытки, сообразив, что, если даже она
сможет справиться с цепью, результатом будет только одно — она сорвется в чан с
кислотой еще быстрее…
Она закусила губы, чтобы не закричать от ужаса, и подняла
глаза, чтобы не видеть неуклонно приближающуюся зеленоватую, мерно булькающую
поверхность.
* * *
Ухо поехал дальше, надеясь найти бесследно исчезнувшую
машину «Скорой помощи», а Леня стоял на улице, тупо уставившись в витрину
обувного магазина, и мысленно ругая себя последними словами.
Как он мог так легкомысленно рисковать Лолиной жизнью? Как
он мог так плохо подготовиться к операции? Как он мог задремать на посту и
пропустить появление противника? И самое главное — что теперь делать? Как
спасти свою боевую подругу?
— Эй! — раздался вдруг рядом с ним высокий, почти
детский голос. — Эй, голубь, ты чего задумался?
Леня поднял глаза Перед ним неизвестно откуда появился
газетный лоток. Только что его не было, Леня готов был в этом поклясться. А за
этим лотком стоял очень странный старичок.
Маленький, сгорбленный, с густыми, сросшимися на переносице
клочковатыми бровями и маленькими живыми глазками, по размеру и цвету
напоминающими ягоды черники, в глубине которых пряталась лукавая усмешка. На
голову старичка была нахлобучена джинсовая панама, которая делала его похожим
на перезрелый; сморщенный гриб, скорее всего — на черный груздь.
Леня с детства привык уважать старость.
Однако настроение у него было такое отвратительное, что
первым его порывом было грубо отшить любопытного старика — что, мол, лезешь не
в свое дело? Но готовые уже вырваться резкие слова застряли у него в гортани, и
вместо них, сам не зная почему, Леня проговорил:
— Помог бы ты мне, дедушка…
Произнеся эти слова, Леня растерялся: чем, интересно, этот
заплесневелый старикан может ему помочь? Ему самому наверняка нужна помощь..,
однако слово не воробей, вылетит — не поймаешь…
— Помогу, голубь, помогу, — жизнерадостным
пионерским голоском отозвался старичок и поманил Леню скрюченным желтоватым
пальцем:
— Раз ты меня попросил, не постеснялся, непременно
помогу. Ты, голубь, подружку свою потерял, а ей сейчас плохо, очень плохо..,
вот, погляди-ка, может, догадаешься, где она сейчас…
Леня подошел к лотку и с удивлением уставился на игрушку,
которую старик держал на ладони. Стеклянный шар, внутри которого виднелась
маленькая блестящая фигурка, Медный Всадник на темном каменном пьедестале.
— Что это, дедушка? — спросил Леня, и вдруг
фигурка внутри стеклянного шара уменьшилась, как бы отдалилась, и уплыла
куда-то в глубину.
