Когда Марк вернулся с ланча, я отправилась к нему и, постучав в открытую дверь, с порога сказала:
— Тут такое дело: у меня назначена важная встреча. Ничего, если я завтра приду к десяти, но задержусь до шести?
— Приходи к десяти, а задерживаться не стоит. — Он внимательно посмотрела на меня. — Все в порядке, Ева?
— С каждым днем все лучше.
— Вот и хорошо, — улыбнулся он. — Я действительно рад это слышать.
Мы погрузились в работу, но мысли о Гидеоне продолжали давить на мое сознание. Я снова и снова смотрела на кольцо, вспоминая слова, сказанные, когда он мне его преподнес: «Крест символизирует то, как я за тебя держусь».
Ждать. Его? Его возвращения? Но почему? Я не понимала, что могло побудить его оттолкнуть меня так, как это было сделано, но при этом рассчитывать, что я приму его обратно. Особенно если учесть, что в этой истории была замешана еще и Коринн.
Остаток дня я вновь и вновь прокручивала в памяти события последних недель, все наши беседы с Гидеоном, все его слова и поступки, пытаясь найти ответ. Когда в конце рабочего дня я вышла из Кроссфайра и увидела поджидавший «бентли», то помахала Энгусу, который улыбнулся в ответ. Какие бы трения ни возникли у меня с его боссом, винить Энгуса было не в чем.
Снаружи царила влажная жара. Я завернула за угол и зашла в «Дьюэн рид», чтобы купить бутылку холодной воды и упаковку маленьких шоколадок, которые помогли бы мне выдержать тренировку по крав-мага. Выйдя из аптеки, я направилась обратно в сторону Кроссфайра, чтобы пойти домой. Машина Энгуса все так же стояла у тротуара, но я вдруг увидела Гидеона, вышедшего из здания вместе с Коринн. Обняв за талию, он подвел ее к обтекаемому черному «мерседесу», одному из его автомобилей. Она улыбалась. Выражение его лица было непроницаемым.
Ошеломленная, я застыла на месте, прямо посреди заполненного пешеходами тротуара. Мой желудок скрутило от горя, злости и ужасного чувства, что меня предали.
Гидеон тоже заметил меня и, как и я, замер. Шофер-латиноамериканец, которого я видела в день прибытия отца, открыл заднюю дверь, и Коринн села в седан. Гидеон остался на месте, и его взгляд встретился с моим. И уж конечно, он не мог не заметить, как я подняла руку и показала ему средний палец.
И тут меня поразила одна мысль.
Отвернувшись от Гидеона, я отошла в сторону, достала из сумочки телефон, набрала номер и, когда мама ответила, с ходу заявила:
— В тот день, когда мы обедали с Мегуми, а тебе потом стало не по себе возле Кроссфайра, — это ведь потому, что ты увидела его, да? Натана. Ты видела Натана возле Кроссфайра?
— Да, — призналась она. — Поэтому Ричард решил, что лучше откупиться от него деньгами. Натан сказал, что, как только у него будут деньги, он покинет страну и больше тебя не потревожит. А почему ты спрашиваешь?
— До меня только сейчас дошло, что причиной твоей тогдашней реакции был Натан.
Я снова посмотрела вперед и быстро зашагала по направлению к дому. «Мерседес» исчез, но настроение мое улучшилось.
— Мне надо идти, мама. Перезвоню позже.
— У тебя все нормально? — обеспокоенно спросила она.
— Пока нет, но я над этим работаю.
— Если понадоблюсь, всегда в твоем распоряжении.
— Знаю, — вздохнула я. — Я в норме. Я люблю тебя.
Дома я застала Кэри, сидевшего на диване с ноутбуком на коленях, босые ноги он забросил на кофейный столик.
— Привет, — буркнул он, не отрываясь от экрана.
Я бросила пакет и скинула туфли.
— Знаешь что?
— Что? — Он взглянул на меня из-под упавшей на глаза челки.
— Мне казалось, что все эти закидоны Гидеона связаны с Натаном. Все было прекрасно, потом вдруг случился облом. Почти сразу же явилась полиция, и мы узнали про Натана. Поневоле подумаешь, что одно с другим связано.
— Ну да, — нахмурился он. — Пожалуй, это имеет смысл.
— Слушай дальше. В понедельник, до того как на тебя напали, Натан наведывался в Кроссфайр. Полагаю, чтобы увидеться с Гидеоном. Больше незачем. Не стал бы он соваться ко мне в таком месте, где есть охрана и полно знакомых мне людей.
Кэри сбросил ноги со столика и выпрямился:
— Ладно. И что из этого следует?
— Да то, что с Гидеоном все было тип-топ и после появления Натана. — Я развела руками. — Целую неделю. Мы с ним провели выходные, да так, что лучше не бывает, и в понедельник с утра с ним все было в порядке. А потом — бам! — он словно умом тронулся, и все пошло прахом. В понедельник вечером.
— Я внимательно слушаю.
— Итак, что случилось в понедельник?
— Ты меня спрашиваешь? — поднял брови Кэри.
— Брр… — Я схватилась руками за волосы. — Я спрашиваю весь долбаный мир. Бога. Кого угодно. Что за хрень произошла с моим парнем?
— А мы вроде как сошлись на том, что надо спросить его.
— Спрашивала. И получила от него два ответа: «Верь мне» и «Жди». — Я показала Кэри свой палец. — И он до сих пор носит кольцо, которое я ему подарила. Ты хоть понимаешь, насколько это сбивает с толку? Это ведь не просто колечки, это обещания. Символы притязаний и обязанностей. Почему он носит свое? Почему для него так важно, чтобы я носила свое? Он что, всерьез полагает, что я буду ждать до тех пор, пока он не натрахается с Коринн и не пошлет ее подальше?
— А ты всерьез считаешь, что он это делает?
Я закрыла глаза и откинула голову:
— Нет. Хотя сама не знаю, то ли тут дело в моей наивности, то ли я сознательно себя морочу.
— Тяжелый случай, детка, когда я сам без понятия, что ищу.
— Да просто подозрения… — Я взглянула на его экран. — А это что?
— Текст интервью, данного вчера Бреттом радиостанции во Флориде.
— Надо же. А с чего это вдруг?
— Послушал «Золотую девочку», решил пошарить на этот счет в Сети и вот наткнулся.
Я присмотрелась, но под моим углом зрения разобрать текст было трудно.
— О чем там речь?
— Ну, его спрашивают, реально ли существует такая Ева, и он отвечает, что да, вполне, что он недавно встречался с ней и рассчитывает на возобновление отношений.
— Что? Невозможно!
— Возможно, — ухмыльнулся Кэри. — Почему бы тебе не подхватить этого малого, ежели твой Гидеон так и не разгребет свое дерьмо?
Я вскочила на ноги:
— Потому! Ладно, я с голоду умираю. Хочешь чего-нибудь?
— Ну, если к тебе вернулся аппетит, это добрый знак.
— Все возвращается, — заметила я. — С воздаянием.
* * *
На следующее утро я подождала Энгуса у крыльца. Он сдал назад, и Пол, наш швейцар, открыл для меня заднюю дверь.
