Волк тяжело упал на месте и застыл.
Звуки неторопливо расплылись вокруг, как капля молока в воде. Все потом. Крики и рвущийся звук за спиной. Кровавые лужи и мертвые тела вокруг. Первые лучи встающего солнца, рубиновые от зрелища бойни на поляне.
Я стояла на коленях перед зверем, не знаю кем, неважно кем. Внутренние органы должны быть как у обычного животного, как у человека, они у всех одинаковые. Надеюсь это так. Я водила над раной руками прикидывать, как удачнее их приложить. Так, чтобы все захватить.
— Ты можешь что-нибудь сделать? — какой больной голос за плечом. Не уставший, а полумертвый. Страшный. Безнадежный.
— Да, но я не знаю, сколько на него дадут вздохов. На животного — одно, человеку — три. Ему… ему надеюсь два. Или он умрет.
— Попробуй кровь запереть, это главное. С остальным регенерация справиться. Запри кровь, слышишь?
Времени больше не было, я глубоко вздохнула и закрыла глаза.
Крови вышло много и даже искать не пришлось, откуда. Вот она, артерия, перерезанная почти полностью. И вена наполовину. Обе надо ловить и времени ни на что больше нет. Если искать другие повреждения, не успею ничего сделать даже с этими. Запри кровь, он сказал, это главное. Я поверила голосу и не стала больше ни на что отвлекаться. Сдавила вену призрачными ладонями и застыла, отпуская силу. Тело зверя должно быстро регенерировать, это действительно помогло. К тому времени, как голова закружилась без кислорода, вена держалась достаточно крепко.
Потом я судорожно дышала, не отнимая от раны рук и кто-то гладил меня по спине. Самое сложное — артерия. Только бы два дыхания! Только бы два!
Вдохнув, снова ныряю внутрь и у меня получается. Два, все-таки не просто животные! Даже рассмеялась бы, не будь так ценен воздух. Я сдавливаю артерию, уже зная, что с ним все будет хорошо. По крайней мере, в этот раз.
Меня оттаскивают, как тогда от Мотылька, когда голова начинает опускаться от мельтешащих вокруг белых пятен.
— Дыши, — шепчет голос. Вокруг сгущается тепло, мягко окутывает, успокаивая и даже запах крови отступает куда-то назад.
— Нужно попробовать еще раз, — как только позволяет голос, я возвращаюсь к волку и вдыхаю.
Ничего. Третьего раза не дано. Полуживотные. Полулюди. По крайней мере, в такой ипостаси.
Зверь уже выглядит не так безнадежно. Разрез мокрый, но не кровоточит, грудина почти не дергается и поднимается все ровнее.
— Иди сюда, — теплые руки притягивают меня назад, Радим снова меня обнимает.
Где-то справа один из светлых резко вздрагивает и вдруг тонко стонет. А через мгновение над ним сидит Ждан и вдруг, делая полный размах рукой, резко проводит где-то внизу кинжалом, отчего светлый дергается и замирает.
«Значит, это был Дынко» — равнодушно думаю, проваливаясь в черноту. Там только одна картина: Ждан, смешливый разумный Ждан, с доброй, уверенной улыбкой, безо всяких раздумий убивающий раненого.
Волки
Белоглазые напали, когда уже светало. Радим почуял их заранее, но едва успел предупредить остальных, как дивы, не теряя времени на попытку использовать арбалеты, сразу бросились в рукопашную.
Шансов у белоглазых не было, даже трое обычных зверей вынесут десятку дивов без потерь, не говоря об альфах. На что они рассчитывали? Когда Радим увидел взгляд поводыря в сторону Дарены, только тогда понял, на что. Единственная их слабость…
И все же обошлось. Но только это не было их заслугой, а было чистым везением. Чистое везение, что у Дарены получилось остановить первый удар, что ранив Дынко, не задели ничего слишком важного и что Дарене вообще удалось его вылечить. Слишком много везения, на которое в таких делах никогда нельзя рассчитывать. Плохо, очень плохо.
Пока Радим стирал с Дарены кровь, насколько это было возможно, а после закутывал в плащ, Ждан зашивал рану Дынко. Потом быстро собрали вещи.
Напоследок проверили тела белоглазых, нашли и добили еще двоих раненых. Лучше, чем оставить их на съедение зурпов, которые скоро прибудут на запах крови. После недолгого колебания сняли с предплечий всех тел браслеты памяти, где магически записывалась информация о владельце: имя, возраст, месторождение, воинское звание, уровень магии и навыки. Неписаным кодексом чести эти браслеты считались чем-то священным, что должно вернуться родным погибших и снять их — все равно, что перекрыть путь к перерождению. Обычно волки браслеты не трогали, но сейчас… Сейчас дивы перешли какую-то невидимую границу того самого священного и потеряли право на уважение своих традиций.
Хорошо, что Мотылек сама пошла за Радимом, несшим Дарену, иначе ее пришлось бы просто оставить, следить еще и за лошадью не было ни сил, ни времени.
Потом стали попадаться петли и Радим почти решился уйти вперед, оставив Ждана прикрывать отход, потому что никакого подходящего коридора не встречалось, а сзади могла приближаться еще одна десятка белоглазых. Радим ждал до последнего, потому что точно знал, чем закончится дело, встреться Ждан на руках с Дынко с группой поводыря. И не зря, им все-таки попался достаточно широкий коридор, где можно было переждать сутки. Войдя в мерцание перехода, они немного отдышались и отправились искать воду.
У воды волки долго отмывали все, что можно было отмыть. Даже малейший запах крови способен привлечь нежелательных гостей, а гости это последнее что им сейчас требовалось. Дынко просто опустили в воду, отчего тот очнулся и перекинулся назад в человека, которого тащить было значительно легче. С Дареной было сложнее, но опять повезло — на ней оказалось удивительно мало крови, Радим отмыл ее, даже одежду сильно не намочив.
Недалеко от воды нашлось подходящее для лагеря место, где они и устроились. Теперь оставалось только ждать, пока окрепнет Дынко и Дарена придет в себя. С первым сложностей не предвиделось, но вот Дарена… Ее обморок перешел в сон, причем, судя по всхлипываниям, сон не очень приятный. Радим все время сидел рядом, чтобы не пропустить момент, когда она очнется и пытался понять, как совсем юная девчонка, которая, скорее всего, даже не видела, как свиней режут, отреагирует на нападение и чем ей можно помочь.
Глава 14 Мой новый мир
Я просыпаюсь с криком. Что лучше — видеть кошмар во сне или видеть его наяву? Какой изматывающий выбор. Ужас окутывает меня холодной, темной пеленой, не пропускающей света, лишает тепла, которого итак почти нет, словно вокруг сугроб намело. Я поднимаюсь так резко, будто от этого зависит моя жизнь.
— Радим! — слышу отчаянный крик. Свой собственный.
Если бы он сразу не оказался рядом, позвать еще раз я бы не смогла. Меня начинает трясти так сильно, что Радим еле успевает обхватить, обнять и с трудом удерживает, не давая вырваться.
— Тише… тише… Это просто реакция на шок. Твой разум не привык… к таким зрелищам и сейчас протестует. Хочет сообщить, что произошедшее ему не нравится, и больше ни в чем подобном он участвовать не желает. Просто шок. Ты никогда раньше не видела, как убивают людей… или почти людей. Никогда не видела, как неожиданно приходит смерть. Даже если знала, что такое бывает, видеть своими глазами, участвовать — испытание не каждому по силам. Это все пройдет. Сознание смирится с новым знанием, сживется с ним и примет как неизбежное. Тише… Не бойся ничего, больше никто не подберется так близко. Никто не… я даже шанса такого не дам. Уже все хорошо, уже все прошло. Слушай меня. Все сейчас пройдет…
