Возвращаясь к себе, я прошла мимо раскрытой двери в комнату Элоди и услышала негромкий, чуть нараспев голосок Анны.
— Ну, если бы речь шла о моем парне, я бы забеспокоилась.
Я приостановилась около двери и услышала ответ Элоди:
— Я бы тоже беспокоилась, не будь она такой уродиной. Вот честно, раз уж Арчеру приходится сидеть в подвале с какой-то девчонкой из нашей школы, я просто в восторге, что это — Софи Мерсер! Арчер на нее даже не посмотрит.
Смешно: я и сама знала, что Арчера не интересую, но услышать, как это говорят другие, было очень и очень неприятно.
— Все-таки у нее большие сиськи, — задумчиво промолвила Анна.
Элоди фыркнула.
— Подумаешь, большие сиськи! Зато она коротышка и вообще страшненькая. А волосы!
Я легко могла себе представить, как при этих словах Элоди передернулась. Меня начало слегка подташнивать. Я знала, что нужно уйти, но не могла себя заставить. Почему нам всегда так хочется услышать, как кто-нибудь разговаривает о нас, даже если говорят сплошные гадости? И ведь ничего нового Элоди не сказала. Я действительно коротышка, и страшненькая, и волосы у меня чумовые. Я сама сто раз это о себе говорила. Так почему горячие слезы щиплют глаза?
— Да-а, но ведь Арчер и сам со странностями, — сказала Анна. — Помнишь, как он ужасно к тебе относился весь первый год? Называл тебя пошлячкой или как-то так? Или тупой куклой, что ли…
— Это все в прошлом, Анна, — сухо ответила Элоди, и я с трудом удержалась от смеха.
Значит, когда-то Арчер был в своем уме. Что же изменилось? Неужели у Элоди, как он тогда сказал, в самом деле имеются скрытые глубины? Честно говоря, все, что я от нее слышала, было не глубже ночного горшка.
— А если бы даже у Арчера хватило глупости увлечься Софи, после бала в канун дня Всех Святых он и думать забудет о других девушках.
— Почему?
— Я решила ему отдаться.
Фу, гадость! Кто же так прямо говорит? Не могла, что ли, сказать про «нежный цветок», или там «сокровище плоти», или еще какую-нибудь глупость в этом духе.
Анна, конечно, запищала от восторга.
— Боже, как романтично!
Элоди захихикала. Странно было это слышать, ей не идет. Девушки в стиле Элоди должны хрипло хохотать.
— О да, я в курсе!
С меня хватило. Я на цыпочках двинулась дальше и тихонько открыла дверь в свою комнату.
Дженна, как обычно, сжалась в комочек на кровати, с головой укрывшись ярко-розовым пледом. Она теперь часто так делала — притворялась, будто спит, чтобы я не вздумала с ней разговаривать. Обычно я и не пытаюсь, раз она не хочет, но сегодня я с размаху присела на краешек кровати — Дженну аж подбросило.
— Угадай, что я сейчас услышала? — продекламировала я нараспев.
Дженна отогнула уголок одеяла, и оттуда на меня глянул круглый глаз.
— Что?
Я пересказала разговор Анны с Элоди.
— Можешь себе представить? «Решила отдаться»! Бр-р! Сказала бы просто — «заняться сексом», правда?
Наградой мне стала чуть заметная улыбка.
— Глупость какая, — сказала Дженна.
— Вот именно, что глупость, — согласилась я.
— Они ничего не говорили о Честон?
Я удивилась.
— М-м… Нет. По крайней мере, я не слышала. А помнишь, на днях миссис Каснофф говорила за ужином: Честон хорошо себя чувствует, отдыхает с родителями на Ривьере или еще каком-то шикарном курорте. На будущий год вернется.
— Невероятно — сплетничают о мальчишках, когда одна девочка из их ковена умерла, а другая чуть не погибла всего три недели назад!
— Что ты хочешь — они пошлые дуры. Это не новость.
— Угу.
Я разделась, потом натянула синий, как вся одежда в «Гекате», топик на бретельках и пижамные штаны, которые мне на той неделе прислала мама. Штаны были из хлопка, на белом фоне — крошечные синие ведьмы на помелах. Думаю, это она так извинялась за нашу ссору. Мне тоже было совестно, и я специально позвонила, чтобы сказать ей об этом. Хорошо опять помириться.
Дженна села на постели.
— Ого, я тебе и впрямь синяки на плечах оставила!
Я скосила глаза вниз.
— А, точно. Да ладно, они даже не болят.
Вообще-то, они еще болели немножко.
Глаза у Дженны подозрительно блестели, как будто она вот-вот заплачет.
— Ты прости меня, Соф. Я тогда просто ужасно испугалась, мне было так плохо, и… Я иногда просто не могу удержаться.
У меня по спине пробежал холодок, но я старалась не поддаваться страху. Дженна — моя подруга. Да, один раз она кинулась на меня, но сразу опомнилась.
Да, ты ее подруга. А с Честон они не дружили. А с Холли… Кто знает?
Нет! Не буду об этом думать!
Я скорчила озадаченную физиономию.
— Не можешь удержаться? В каком смысле? Ты сходи к врачу, проверь мочевой пузырь. А то я тебе простыни одалживать не собираюсь, даже не надейся!
— Ну ты и скажешь, извращенка! — захихикала Дженна.
— От извращенки слышу!
Часа два мы мирно болтали и пытались учить историю магии. Когда пришло время отбоя, Дженна казалась почти такой же, как раньше.
— Спокойной ночи, Дженна! — сказала я, когда наконец погас свет.
— Спокойной ночи, Соф!
Я лежала и рассматривала скошенный потолок. В голове толпились мысли: Арчер, Элоди и Анна, Дженна, разговор с Кэлом у пруда… Засыпая, я гадала, знает ли Арчер, что ему суждено в скором времени удостоиться великой милости от Элоди.
Не знаю, в котором часу я проснулась и увидела, что в изножье кровати стоит девочка в зеленом. У меня сердце застряло в горле. Я была уверена, что сплю. Такого не бывает!
А она раздраженно вздохнула и произнесла с сильным британским акцентом:
— София Мерсер. Как же с тобой трудно!
Глава 21
Я села, тупо хлопая глазами.
Эта самая девочка являлась мне постоянно с тех пор, как я поступила в «Гекату», но она была совсем не похожа на привидение. Наоборот, казалась очень даже вещественной.
— Ну что? — спросила она, изогнув идеально ровную бровь. — Ты идешь или нет?
Я оглянулась на Дженну. Разглядеть смогла только темный комок на кровати. Судя по размеренному дыханию, Дженна спала.
Девочка заметила, куда я смотрю, и небрежно махнула рукой.
— О, не беспокойся, она не проснется и не поднимет тревогу. Никто не проснется. Я об этом позаботилась.
