– Зелья, снадобья, – медленно повторил Семён. – Молодость по рецепту… Скажи, Вуди, а как у вас насчёт магии слова? Или магии жеста? Комплексная магия – есть?
– Никакой нет, – отрицательно помотал головой монах и чуть не упал на спину от столь резкого движения. – Ересь это! Только лунные колдуны владеют ерес… магией. А раз колдунов нет, то и магии тоже нет. А колдунов точно нет? – отец Вуди с трудом подмигнул Семёну.
– Считай меня кем хочешь, – обречёно махнул рукой Семён. – Хоть сумасшедшим великаном Додо, мне без разницы. Кирпичи из стен мироздания я тоже вышибать не умею… Что же это за Мир такой, а? – Семён вытер руки о траву. – Нет у них магии, подумать только! А как умертвия клепать, или волка оживить, или молодость по пятому разу вернуть – это они могут. А магии нет! Парадокс.
– Никакого пера… парадокса, – горячо запротестовал монах. – Нету магии, да. Но зато есть сила летних трав и корней, глубинных руд и горных минералов, крови порченной и крови обыкновенной… Сила воды и огня – есть! Сила знания, в конце концов. Знания как всё это правильно смешать, взболтать и употребить.
– Вон оно что-о, – с пониманием протянул Мар. – У них магия в подземно-травяном направлении развивалась. В знахарском. В корень, так сказать, пошла, – и захихикал собственной шутке. – Вот же чудной мир! Семён, нас здесь наверняка ждут сюрпризы. Точно, ждут! Интересно-то как!
– Громобойную дубинку отдашь? – неожиданно трезвым голосом сказал монах. – Взамен волка. Отдашь, а?
– Эге, да ты, отче, никак в себя пришёл? – изумился Семён. – Быстро ты как-то! Аж удивительно.
– Лекарство специальное съел, – отец Вуди поморщился, потёр виски. – Раз душу из тела вынимать не будешь, так чего же тогда в стельку пьяным сидеть? Не тот момент… Хорошее лекарство, только голова после него побаливает… Так отдашь дубинку, Симеон? Мне она в дороге очень пригодилась бы! Работа у меня разъездная, всяко в пути бывает, сам видел…
– Нет, – решительно сказал Семён: у монаха обиженно вытянулось лицо. – Я же тебе сказал – за волка заплачу, можешь не сомневаться! Или коня тебе куплю, на выбор… Отдать – не отдам. Но могу поменяться с тобой на что-нибудь не менее ценное. У тебя есть что ценное?
– Ценное-то есть, да не моё, – с тоской в голосе ответил монах. – Аптечка не моя, таратайка тоже. Волк – и тот общественный был, монастырский… Слушай! – вдруг, что-то вспомнив, обрадовался отец Вуди. – А что, если я расскажу тебе, где лежат всякие редкости и, мало того, помогу пробраться в то место? Это я сумею. Запросто! А ты мне за услугу дубинку отдашь, идёт?
– Какие редкости? – деловито спросил Семён. – Снадобья-порошки или что посерьёзнее? Золото, бриллианты? Так вот, мне не нужно ни то, ни другое.
– Тю, – изумился монах, – нашёл великие ценности: золото и бриллианты! Снадобья, между прочим, гораздо ценнее любого золота-серебра и любых камней-самоцветов будут. Гораздо. Но если тебе ни то, ни другое не нужно, тогда… – отец Вуди запнулся, сторожко огляделся по сторонам. Словно их кто-то мог подслушивать.
– Тогда? – с интересом переспросил Семён. – Что – тогда?
– Понимаешь, – понизив голос, сказал монах, – я еду по вызову в один городок… он тут неподалёку, сначала селение будет, потом городок… а хозяин городка – граф Локир, вредный, между прочим, человек! Зануда, педант, да ещё и жмот: за работу платит не исполнителю, а напрямую в монастырскую казну. Я уже был у него несколько раз, – отец Вуди покривился, словно вспомнил что-то неприятное. – Представляешь, он вино не пьёт! То есть вообще ничего хмельного не пьёт! Даже пива. Трезвенник, мать его… И мне пить не разрешал, тьфу на него! А у меня работа нервная, без вина никак нельзя. И отказаться от поездок в замок Локира невозможно, он за мной пожизненно закреплён, замок тот. Эх-хо-о…
– Да ты кем работаешь-то? – Семён допил остатки шампанского и бросил пустую бутылку в сторону, далеко в степь.
– А я разве не сказал? – удивился отец Вуди. – Скорой помощью работаю. Скорой алхимической помощью. Я – разъездной лекарь-алхимик из Братства Единых. Лечу всё, что лечится. Вернее, что разрешено лечить, – поправил себя монах. – К особым секретам Братства не допущен, к специальным рецептам то есть. Пользуюсь лишь стандартными, дозволенными. Хотя кое-что знаю! – похвастался отец Вуди. – Сам дошёл. Например, как бесов из ног изгонять. Это когда человеку всё время бегать хочется, вот он и бегает, как дурак. Как проснётся, так сразу и начинает бежать. Куда-нибудь.
Значит так – берём кусочек очищенного корня мандрагоры и круто натираем его желчью подземного зверя по имени крот, а потом…
– Погоди ты со своей желчной мандрагорой, – отмахнулся Семён, – о деле давай, о графе. Про корешки потом.
– Да, точно, – спохватился отец Вуди. – Так вот, был я у него… э-э… два раза был: сперва порчу с самого графа снимал, по причине которой он с женой супружескими делами не мог заниматься, хе-хе… Потом, по срочному вызову, и саму супружницу оживлял: граф Локир после снятия порчи стал очень… как бы это сказать… очень активным стал, супружница не вынесла той его активности и отравилась. Ну, я её и оживил, согласно заказу.
Граф свою ожившую любовь немедленно опробовал в спальне, после чего приказал её, любовь, закопать. Заколотить в гроб крепко-накрепко и закопать. Сказал, мол, она и раньше в постели холодной была, а сейчас вообще ледяной стала. В буквальном смысле.
Но за работу всё же заплатил, а как же! Оживление, оно до-орого стоит!
Так вот: есть у графа в замке одна зачарованная комната, я случайно о ней узнал. – Монах предупреждающе поднял руку, заранее отметая возможные вопросы Семёна. – Никакой магии! Никакой! Дверь и стены комнаты попросту обработаны неким запирающим зельем неизвестного состава. Много лет тому назад обработаны, дедом графа. И с тех пор никому в ту комнату хода нет! А дед графа, говаривали, якшался с лунными колдунами. Оттого, видать, и помер в одночасье молодым… Вот и подумай, что может быть в той комнате, – отец Вуди предвкушающе потёр руки. – Ох как я бы туда заглянул! Ох и заглянул бы! Да вот не берут мои снадобья ту дверь… Я во второй раз специально одно мощное зелье с собой прихватил, по знакомству достал, как раз для таких случаев. Не взяло, представляешь! – монах в удивлении развёл руками. – Железный ящик с деньгами в кабаке отворило, а… – тут отец Вуди осёкся, словно язык прикусил. Семён сделал вид, что не расслышал оговорки; но Мар молчать не стал:
– Ай да монах! Ай да божий человек. Мда-а, похоже, и божьим людям ничто человеческое не чуждо. Семён, берёмся за дело! Может, ничего ценного в той комнате нет, один лишь ходячий труп дедовой тёщи. Которую графский дед раз двадцать оживлял и садистски убивал в воспитательных целях. Чтобы в семейные дела не лезла.
А может, там действительно что-то весьма ценное найдётся! Такое, что и пистоль за наводку отдать не жалко. Соглашайся! В любом случае ничего не теряем, кроме времени. А время у нас пока что есть!
– Едем, – решил Семён. – Кстати, отец Вуди, а нынче ты по какому поводу к графу едешь? Тоже кого-то оживлять?
