Норти осторожно взял громоздкий пистолет, повертел его в руках, заглянул в дуло; собрал оружие и с задумчивым видом положил его на стол перед собой.
– А вот патрон я пока не отдам, – Семён достал из кошеля письмо Кардинала и, завернув тяжёлый цилиндрик в послание, спрятал пакетик в кошель. – Но вручу его вам сразу после ремонта браслета! Пистолет не простой: во-первых, он принадлежал механическому стражнику в одном из тайных Хранилищ древних магов… Слышали о новом Мире, возникшем из ниоткуда? Там оно и было, это Хранилище. Во-вторых, патрон – многоразовый… нет, не так – вечноразовый… э-э… ну, вы поняли. То есть можно стрелять сколько угодно, хоть до тех пор, пока пистолет в руках не расплавится. Не перезаряжая стрелять!
– Беру, – решил Норти, выдвигая из стола ящик и пряча в него пистолет. – Ещё как беру! Это будет гвоздём моей коллекции. Ну-с, господин Симеон, а теперь – за дело! – с этими словами Норти Бук зажёг газовую горелку и принялся сосредоточенно перебирать инструменты, полностью уйдя в это дело. Даже о Семёне забыл.
– Так я, может, пойду, прогуляюсь? – предложил Семён, вставая с табурета. – Что мне здесь сидеть… Когда за браслетом подойти?
– Часа через два, пожалуй, – рассеянно ответил мастер, – или через три… Ближе к вечеру.
– Договорились, – Семён направился было к двери, но потом передумал идти лестницей. Да и то, чего ноги зря бить!
– Мар, запомни это место, потом прямиком сюда меня и доставишь, – негромко приказал Семён. – А сейчас давай-ка в центр! Хочется мне по городу погулять, вроде туриста. Заодно и магазин с часиками поищу.
– Дались тебе эти часы, – с насмешкой сказал медальон. – Что, ностальгия по своему Миру гложет?
– Не очень, – признался Семён. – Но малёхо есть. Чуть-чуть. Поехали!
И они поехали.
Центральная часть города произвела на Семёна неизгладимое впечатление. И не только зеркальными небоскрёбами, не только широкими проспектами и самодвижущимися дорожками-тротуарами: в центре города, – там, где обычно располагается площадь с мэрией, или каким другим зданием городского управления, – было море. Вернее, аккуратно вырезанный из морской стихии квадратный участок, размером с приличный стадион; над неспокойной водной гладью реяли чайки, таская из волн рыбу.
Посреди морского квадрата находился островок, на котором стояла узкая чёрная пирамида; местная достопримечательность, конечно, не дотягивала до известной Семёну пирамиды Хеопса, но тоже внушала уважение.
Чёрный обелиск был обжит: на выступах виднелись гнёзда чаек, а основание пирамиды и сам остров белели птичьим помётом.
Зачем и для чего посреди города-мегалополиса неведомые умельцы разместили столь удивительную конструкцию, было непонятно, но спрашивать у прохожих Семён не решился: кто его знает, как они отреагируют! Может быть, назначение этого обелиска для них настолько самоочевидно и ясно, что вопрос Семёна по поводу пирамиды будет равнозначен вопросу: «А что это у вас такое в небе, круглое и яркое?» Выглядеть дураком и провинциалом Семёну не хотелось.
Полюбовавшись на морской пейзаж, на горланящих чаек, и убедившись, что пирамиду вместе с кусочком моря прикрывают магические стены – полупрозрачный куб высотой с небоскрёб – Семён пошёл дальше. Искать магазин с часами.
В первом попавшемся магазинчике, торговавшем некими ладуридами – так было написано на вывеске – Семёну любезно пояснили, что магазин машинок времени находится рядом, и вообще все магазинчики для туристов располагаются здесь, на Площади Разумника, и если уважаемый господин турист желает приобрести свежего, недавно отпочковавшегося ладурида, то они готовы немедленно предоставить его за наличный расчёт. С правом первого ритуального укуса знакомства прямо здесь, на месте. Под присмотром специалиста.
Мар никак не прокомментировал поступившее предложение и Семён, сославшись на то, что ладуридов, как и сепулек, у него дома целых два шкафа и восемь аквариумов, вышел из магазина; оглянувшись, Семён обнаружил, что весь персонал магазинчика прилип изнутри к витрине, провожая его долгими завистливыми взглядами.
Расправив плечи, владелец двух шкафов и восьми аквариумов гордо прошествовал вдоль открытых дверей других магазинов и обнаружил наконец-то лавку по продаже машинок времени. Ту самую, рекламу которой недавно видел на экране. Вчера.
Толстый усатый-носатый продавец, в белом просторном костюме и белой же кепке-аэродроме на лысой голове, поначалу ни в какую не хотел сбрасывать цену на драконьи часы, ссылаясь на то, что при их добывании и доставке погибло пять агентов, съеденных дикими аборигенами дикого Мира. Где была произведена данная машинка времени.
Семён торговался долго и упорно: он даже несколько раз порывался уйти из лавки, но хозяин немедленно хватал его за руку и тут же сбрасывал по десять золотых с цены и по одному агенту из списка погибших; наконец количество съеденных агентов упало до одного, – да и тот, как оказалось, в конце концов выздоровел, – а стоимость машинки времени снизилась до пятидесяти золотых. На чём Семён вместе с хозяином лавки и остановились.
Семён завёл часы, полюбовался на скачущую секундную стрелку, послушал тиканье, проверил будильник и, довольный, застегнул на руке кожаный ремешок машинки времени.
– С обновкой тебя, дорогой! – воодушевлённо сказал толстый продавец, сгребая золото с прилавка. – Не забудь покупку обмыть, чтобы работало хорошо. Вино, шашлык-машлык, эх, хорошо будет!
– Обязательно, – заверил продавца Семён. – А сколько сейчас времени по местному? – он глянул сквозь стекло витрины. – Судя по тени от обелиска, часов пять вечера… Какие, однако, у вас знатные солнечные часы на площади отгрохали! Это что, специально для туристов сделали, да?
– Ох, дорогой, – расстроенно сказал хозяин лавки, ссыпая монеты в ящик кассы, – зачем так нехорошо говоришь? Какой такой обелиск-шмобелиск? Не знаю такого. Это городской Разумник, что же ещё!
– Да? – Семён ещё раз глянул на пирамиду. – Я, уважаемый, никогда раньше Разумников не видел. А зачем он… вернее, что он такое?
– Э, совсем тёмный человек, – с огорчением поцокал языком продавец. – Откуда прибыл такой? Посол из окраинного Мира, да? У меня послы обычно машинки покупают… Плохой ты посол, глупый – Разумника не знаешь!
– Я не посол, – Семён постучал себя в грудь кулаком. В надпись «Слава труду». – Руссо туристо я! Из настолько далёкого Мира, что о нём здесь никто и слыхом не слыхивал. И вряд ли услышит.
– А-а, – успокоился продавец. – Тогда понятно. Тебе, дорогой, невероятно повезло, что ты ко мне зашёл. Я всё знаю! И меня все знают. Хоть кого спроси: кто такой Гогидондорг-Седьмой из Мандаринового Мира – Гоги-Мандарин, для друзей, – что машинками времени торгует? Каждый ответит: уважаемый человек Гоги! Порядочный. Не жульничает, не ворует, не сквернословит, когда трезвый… Без меня ни одна компания не обходится! Я и тосты знаю, – воодушевился Гоги, – хорошие тосты, мудрые. Садись, дорогой, я сейчас тебе всё про Разумника скажу, – Гоги-Мандарин достал из-под прилавка запечатанную амфору, два глиняных стакана и тарелку с тонко нарезанным вяленым мясом. – Для друзей держу, – пояснил Гоги. – И для хороших людей.
