— Да. Из-за вас мне пришлось убить человека.
— Нет-нет. Из-за меня вам пришлось поверить, что вы убили человека.
— То есть?
— Уильям!
Застреленный Бондом мужчина вскочил на ноги.
— Восковые пули, — пояснил Данн. — Такими пользуются полицейские во время учений и киношники, когда снимают перестрелки.
— Так это что, черт побери, просто проверка?
— Да, проверка, причем нешуточная, и вы ее прошли. Это все Найл придумал.
— Я вам не мальчик! Катитесь к черту! — Бонд в негодовании устремился к выходу из сада.
— Постойте! — Хайдт не отставал. — Мы же деловые люди. Что такого? Нам нужно было убедиться…
Бонд непристойно выругался и решительно зашагал дальше, то сжимая, то разжимая кулаки.
— Поймите, Джин, вы бежите не от меня, а от миллиона долларов, который мог бы стать вашим уже завтра. И это только начало.
Бонд замер.
— Давайте поедем в офис и все обсудим — по-деловому.
Бонд посмотрел на «преступника». Тот широко улыбался.
— Миллион?
Хайдт кивнул:
— Завтра он будет ваш.
Бонд постоял немного, окинул взглядом великолепный сад, а потом вернулся к Хайдту. Он зло посмотрел на Данна — тот разрядил ружье и теперь тщательно чистил его, уделяя особое внимание металлическим деталям.
Вид у Бонда был все еще негодующий — он продолжал играть роль обиженного.
Про восковые пули он догадался сразу. Любой, кто хоть раз стрелял настоящим боевым патроном со свинцовой пулей, сразу заподозрил бы обман, ведь отдача при нормальном выстреле куда сильнее. Именно поэтому глупо давать кому-то из расстрельной команды холостые патроны — опытный человек все поймет в момент выстрела. Окончательно же Бонд уверился в своей правоте, когда «жертва» перед выстрелом закрыла лицо руками. Значит, рассудил Бонд, человек боялся ослепнуть, а не умереть, то есть либо ружье заряжено холостыми, либо пули из воска.
Он выстрелил в дерево, чтобы проверить отдачу. Приклад еле дернулся, следовательно, жизни «преступника» ничто не угрожало. Наверное, за такой спектакль парню прилично заплатят. Кто бы что ни говорил, а с подчиненными Хайдт обращается хорошо.
Догадка подтвердилась: Хайдт отсчитал бывшему «пленнику» несколько купюр, и тот похлопал Бонда по плечу:
— Спасибо, мистер. Ты хорошо стрелять. Точно куда нужно. Вот, смотри, прямо здесь! — Он стукнул себя в грудь. — Один человек стрелять сильно ниже — ты понимай куда. Ублюдок. Ой, больно, больно много дней. Жена тоже сильно сердиться.
На обратном пути все трое молчали, а за окном автомобиля сказочный сад сменила устрашающая «Улица забвения».
Данн остановился у главного здания, кивнул Бонду, затем обратился к шефу:
— Я поеду, встречу наших партнеров? Они прибывают в районе девятнадцати часов. Отвезу их и вернусь.
Значит, Данн с Хайдтом намерены работать до глубокой ночи. Облегчает ли это задачу разузнать о «Грин уэй» как можно больше? Ясно одно: в отдел разработок нужно пробраться прямо сейчас.
Данн свернул в сторону, Хайдт с Бондом вернулись в здание.
— Как насчет экскурсии по офису? Здесь потеплее, и чаек не так много.
Хайдт засмеялся:
— Тут нечего смотреть. Пойдем прямо в мой кабинет.
Даже присутствие владельца компании не избавило гостя от повторной проверки при входе. Впрочем, ингалятор снова не нашли.
В центральном коридоре на глаза Бонду вновь попалась табличка «Отдел разработок», и он шепнул:
— Не отказался бы от экскурсии в туалет.
— Туда, — махнул рукой Хайдт и достал телефон, собираясь кому-то звонить.
Бонд быстро зашагал по коридору. В пустом туалете он схватил большой ком бумажных полотенец и бросил его в унитаз, потом спустил воду — бумага прочно закупорила слив. Тогда он вернулся к двери и выглянул: поглощенный разговором Хайдт отвернулся. Камер Бонд в коридоре не заметил, поэтому пошел в другую сторону, на ходу продумывая оправдание. «Одна кабинка была занята, а во второй забился слив, вот я и пошел поискать другой туалет. Не хотел отрывать вас от разговора…»
Вполне правдоподобно.
Бонд припомнил, где видел нужную табличку, и прибавил шагу.
Отдел разработок
Вход воспрещен
Металлическая дверь закрывалась на кодовый замок, рядом с которым висел считыватель электронных карт. Бонд вытащил ингалятор и сделал несколько снимков, в том числе пару крупных планов панели кодового замка.
«Ну давайте же!» — мысленно обратился он к невидимым разработчикам. Не может быть, чтобы никто не собирался в туалет или за кофе в столовую.
Дверь так и не отворилась, и Бонд решил, что пора возвращаться к Хайдту. Резко повернувшись, он зашагал обратно по коридору. К счастью, владелец «Грин уэй» еще говорил по телефону и поднял глаза, когда Бонд уже миновал дверь туалета, как будто только что оттуда вышел.
Хайдт закончил разговор.
— Пойдемте, Джин.
Он провел гостя в большое помещение, где, по-видимому, не только работали, но и жили. Огромный стол был придвинут к панорамному окну, из которого открывался вид на всю мусорную империю. Сбоку виднелась спальня, и Бонд отметил, что постель в ней не убрана, однако Хайдт быстро закрыл дверь и жестом пригласил его в другой угол, к дивану с кофейным столиком.
— Выпьете?
— Скотч. Односолодовый.
— «Окентошен» подойдет?
Бонд знал эту винокурню, расположенную неподалеку от Глазго.
— Вполне. Воды чуть-чуть.
Хайдт щедрой рукой плеснул виски, добавил воды и протянул партнеру. Себе он налил «Констанции» — медвяно-сладкого южноафриканского вина, которое обожал Наполеон. Свергнутый император провел последние годы жизни в изгнании на острове Святой Елены, и это вино везли туда бочками. Именно его Наполеон пригубил перед смертью.
Мрачная комната изобиловала всякими древностями. Мэри Гуднайт обожала хвастаться удачными покупками на Портобелло-роуд, однако за экспонаты из этого кабинета там вряд ли дали бы хорошую цену: все они были какие-то потрепанные, поломанные и скособоченные. На стенах висели старые фотографии, картины и барельефы. На каменных плитах виднелись потускневшие изображения незнакомых Бонду античных богов и богинь.
Они отсалютовали друг другу бокалами. Хайдт с любовью обвел взглядом стены.
— Почти все предметы — из зданий, которые мы снесли. Для меня это как реликвии, как святые мощи. Мощами я, кстати, тоже интересуюсь. Мне нравится все старое, ненужное. Даже не знаю почему. Впрочем, мне плевать. По-моему, Джин, зря люди тратят время, выясняя, почему они такие, какие есть. Надо просто понять свою природу — и принять ее. Мне нравится разложение, распад — все то, что вгоняет других в ужас. — Он помолчал. — Хотите, расскажу, как я попал в этот бизнес? Весьма поучительная история.
