— Нет.
— Сакс? — тревожно закричал Райм. Раздался какой-то грохот, и в воздух поднялось большое облако пепла.
— Сакс! Амелия!
Тишина.
Линкольн собирался отправить за ней спасательную бригаду, но тут же услышал радостный голос:
— Принимайте!
— Джерри! — подозвал Райм Бэнкса.
— Готов! — отозвался молодой детектив.
Из подвала вылетела банка из-под краски, и Бэнкс ловко поймал ее одной рукой. Вслед за образцом пепла появилась и сама Сакс, вытирая ладони о брюки и морщась.
— Все в порядке?
Она кивнула.
— Ну, теперь давай осмотрим улицу, — отдал распоряжение Райм. — Тут круглосуточное оживленное движение, поэтому ему надо было поставить машину в переулке. Вот там-то он и припарковался. И провел женщину вон через ту дверь.
— Откуда тебе это известно?
— Существует всего два способа открывать запертые двери. Я имею в виду, если при этом не использовать взрывчатку. Итак, замки и петли. Эта дверь была наглухо закрыта на засов изнутри, поэтому ему пришлось выбить из петель штыри. Как видишь, он даже не позаботился как следует вставить их обратно, когда уходил отсюда.
Они начали обследовать территорию от самой двери до дымящейся воронки на месте церкви. Преодолевая за один шаг не более фута, Сакс обшаривала асфальт лучом фонаря.
— Нам необходимо найти следы протекторов, — пояснил Райм. — Надо выяснить, как именно стояла его машина, и где располагался багажник.
— Вот, — сказала Амелия, останавливаясь. — Здесь есть отпечатки, только не ясно, задних колес или передних. Ведь он мог сдать машину и задним ходом.
— Рисунок четкий или немного смазанный?
— Чуть размытый.
— Значит, это следы передних шин. — Райм рассмеялся, увидев выражение лица девушки. — Ты же сама специалист по автомобилям, Сакс. Когда в следующий раз сядешь за руль, прежде чем трогаться, поставь колеса прямо. Потом выйди и посмотри на следы. Отпечатки передних колес всегда будут смазаны. Далее. Это та самая украденная машина. «Форд Таурус», модели 97-го года. Общая длина 197,5 дюйма. Колесная база — 108,5. Примерно 45 дюймов от центра заднего колеса до багажника. Измерь расстояние и пройдись с вакуумным фильтром.
— Послушай, Райм, откуда у тебя такие познания?
— Сегодня утром не поленился заглянуть в справочник. Ты уже осматривала одежду жертвы?
— Да. И ногти, и волосы тоже. Да, вот еще что. Девочку Кэрол зовут Пэмми, но похититель упорно обращался к ней «Мэгги». Тот же случай, что и с немкой, которую он называл Ханной. Помнишь?
— Ты имеешь в виду, что снова проявляется его вторая личность? Интересно, что же это за действующие лица, участвующие в его маленькой пьесе?
— Я пройдусь с фильтром и возле двери, — сообщила Амелия.
Райм внимательно рассматривал девушку: лицо в порезах, взлохмаченные, кое-где опаленные волосы, ожоги на руках. Наблюдая за ее работой, Линкольн хотел было напомнить ей, что место преступления всегда трехмерно, но Сакс сообразила сама и прошлась вакуумным насосом по дверной коробке.
— Скорее всего, прежде чем заводить женщину в подвал, он заглянул внутрь, — высказала предположение Амелия и обработала фильтром карниз окна рядом с дверью.
Именно на это хотел обратить ее внимание Райм, но она опередила его.
Прислушиваясь к визжащему свисту фильтра, Линкольн перенесся на несколько часов назад.
— Я… — начала было Сакс, но он не дал ей договорить.
— Ш-ш-ш!
Как иногда Райм погружался в воспоминания о когда-то совершенных прогулках, услышанных концертах или проведенных беседах, так и теперь он все глубже забирался в тайники своего сознания. Когда он добрался до нужного ему места — даже не зная толком, где оно находится, — он почувствовал, что стоит тут уже не один. Как наяву, он увидел невысокого мужчину в перчатках, темном спортивном костюме и лыжной шапочке, закрывающей лицо. Он вышел из седана «Форд Таурус», в салоне которого пахло свежестью от очистителя. Женщина — Кэрол Ганц — лежала в багажнике, а ее ребенок оставался в доме из розового мрамора и дорогого кирпича. Он увидел, как мужчина выволакивает женщину из багажника.
Эта картина пронеслась перед мысленным взором Райма так, как будто являлась воспоминаниями о реальных событиях.
Вот он вынул штыри из петель, вскрыл дверь, втащил жертву внутрь и привязал к стене. Затем собрался уходить, но неожиданно остановился. Мужчина отыскал место, с которого ему была видна Кэрол. Ему надо было видеть ее, так же, как он смотрел на того закопанного живьем пассажира такси у железной дороги вчера утром.
Точно так же, как он смотрел на прикованную к трубе Ти-Джей Колфакс посреди котельной.
Но зачем? Почему ему так необходимо наблюдать за ними? Чтобы убедиться, что жертве некуда деться, и она надежно привязана? Или для того, чтобы еще раз проверить, не забыл ли он что-нибудь сделать? Или…
Он широко раскрыл глаза, и неясный образ подозреваемого номер 823 растворился.
— Сакс! — возбужденно крикнул Райм. — Ты помнишь котельную, где ты нашла отпечаток перчатки?
— Конечно.
— Ты тогда сказала, что он наблюдал за ней, поэтому и приковал на открытом месте. Но ты не знала, почему ему это понадобилось. Я сейчас кое-что понял. Он смотрит на свои жертвы, потому что без этого не может. Ему необходимо смотреть.
Потому что такова его природа.
— Что это значит?
— Пошли!
Райм снова приник к своей трубке, «Стрела» развернулась и поехала вперед.
Вырулив на тротуар, Линкольн остановил кресло и прищурился, оглядывая местность.
— Ему необходимо наблюдать за жертвами. Могу поспорить, что он следил и за прихожанами. Для этого ему нужно безопасное место, которое потом не пришлось бы подметать.
Его взгляд упал на маленькое уличное кафе при ресторане через дорогу: уютные столики под открытым небом стояли прямо напротив церкви.
— Вон там! Быстро туда, Сакс! И не забудь про свой фильтр.
Она кивнула, зарядила свой «Глок» новой обоймой, схватила несколько пакетов для вещественных доказательств, пару карандашей и вакуумный фильтр. Райм видел, как она перебежала через дорогу и медленно начала подниматься по ступеням, осматривая каждый фут на своем пути.
— Он был здесь! — прокричала девушка. — Вот след ботинка. Он истерт точно так же, как и те, другие.
«Вот оно! — с удовольствием отметил про себя Райм. — Это уже лучше». Он испытал приятное знакомое чувство. Теплое солнце, чистый воздух и масса зрителей. И, конечно же, возбуждение от преследования.
Когда ты в движении, тебя трудно поймать.
