— Только попробуйте, — заскулил он, — и через полчаса против вас будет выдвинуто обвинение.
— Лон, отпусти его, — сказал Райм. — Отпусти…
Взяв себя в руки, детектив отпустил Элиополоса, напоследок сверкнув глазами. Прокурор с трудом встал.
На самом деле Райму было наплевать на его оскорбительное замечание. Он даже не думал об Элиополосе. Если быть точным, то и о Танцоре. Ибо криминалист, случайно взглянув на Амелию Сакс, увидел ее пустой взгляд. И понял, что́ она чувствует: отчаяние из-за того, что добыче удастся бежать. В настоящий момент Элиополос отнимал у нее надежду взять Танцора. А этот убийца успел стать центром ее жизни.
И все из-за одной-единственной оплошности — того случая в аэропорту, когда Сакс бросилась на землю, спасаясь от пуль Танцора. Мелочь, пустяк, не имеющий значения ни для кого, кроме нее. Но как там говорится в пословице? Дурак может бросить в пруд камень, который не смогут вытащить и десять мудрецов. А чем является сейчас жизнь Райма, как не следствием того, что кусок дерева сломал кусок кости? Так и жизнь Сакс сломалась в одно мгновение, в котором она видела проявление трусости. Правда, в отличие от Райма, у нее оставалась надежда на излечение, по крайней мере, криминалист на это очень надеялся.
«О Сакс, как будет больно, но у меня нет выбора».
— Хорошо, — сказал Райм, обращаясь к Элиополосу. — Но взамен вы окажете мне одну услугу.
— А если я откажусь? — презрительно усмехнулся Элиополос.
— Если вы откажетесь, я не скажу вам, где Перси, — просто ответил Райм. — Кроме нас никто не знает, где она.
Побледнев, прокурор бросил на него ледяной взгляд.
— Что вы хотите?
Райм с шумом вздохнул.
— Как показала жизнь, Танцор старается расправиться с теми, кто на него охотится. Раз вы хотите защитить от него Перси Клэй, я хочу, чтобы вы также защитили главного криминалиста, ведущего это дело.
— Вас? — спросил прокурор.
— Нет, Амелию Сакс, — ответил Райм.
— Райм, не надо, — нахмурилась молодая женщина.
«Бесшабашная Амелия Сакс… А я ставлю тебя прямо под удар».
Он подозвал ее к себе.
— Я хочу остаться с вами, — начала Сакс. — Я должна его найти.
— Сакс, об этом не беспокойся, — прошептал Райм. — Он сам тебя найдет. Мы с Мелом попытаемся вычислить, в каком он сейчас обличье. Но если Танцор нападет на дом в Лонг-Айленде, я хочу, чтобы ты была там. Рядом с Перси. Ты единственная, кто его понимает. Ну, помимо меня. А из меня в обозримом будущем стрелок никудышный.
— Он может вернуться сюда…
— Не думаю. Возникла угроза, что впервые рыбе удастся сорваться с крючка, а этого Танцор не может допустить. Он пойдет за Перси. У него нет другого выхода. Я в этом уверен.
Обдумав его слова, Сакс кивнула.
— Хорошо, — согласился Элиополос, — вы поедете с нами. Машина уже ждет.
— Сакс, — окликнул ее Райм.
Она остановилась.
— Мы не можем ждать, — поторопил ее Элиополос.
— Я спущусь через минуту.
— Пожалуйста, поторопитесь.
— Я же сказала, через минуту.
Она без труда выиграла дуэль взглядов.
Элиополос и сопровождающий его полицейский повели Джоди на улицу. В коридоре маленький бродяга вдруг остановился.
— Подождите!
Вернувшись, он схватил свою драгоценную книгу и засеменил назад.
— Сакс…
Райм хотел сказать что-то о ненужном геройстве, о Джерри Бэнксе, о том, чтобы она поберегла себя. О том, что мертвых уже не воскресишь… Но он понял, что любые слова будут фальшивыми.
— Стреляй первой, — ограничился он.
Сакс накрыла ладонью его левую руку. Закрыв глаза, Райм изо всех сил попытался ощутить ее прикосновение. Ему показалось, это удалось, хотя бы безымянным пальцем.
Он открыл глаза.
— И ты тоже не отсылай нянек далеко, — сказала Сакс, кивая на Селитто и Деллрея. — Хорошо?
Появившийся в дверях санитар скорой помощи недоуменно посмотрел на Райма в инвалидном кресле, на оборудование, на красивую женщину, гадая, почему, во имя всего святого, он получил такой странный приказ.
— Кто тут просил труп? — неуверенно произнес он.
— Мы! — крикнул Райм. — Тащите его сюда! Скорее!
* * *
Въехав в ворота, фургон свернул на узкую дорожку, протянувшуюся, казалось, на многие мили.
— Если здесь такая длинная дорожка, — пробормотал Роланд Белл, — каким же окажется сам дом?
Они с Амелией Сакс сидели по обе стороны от Джоди, доставшего всех своим бесконечным ерзаньем. Поминутно задевая их своим не по размеру большим бронежилетом, маленький бродяга испуганно всматривался в подъезды домов и проезжающие мимо машины. Сзади сидели два бойца отряда 32-Е, вооруженные автоматами. Перси Клэй была впереди рядом с водителем.
По пути в округ Саффолк фургон подобрал ее и Белла, дожидавшихся в специальном зале аэропорта «Ла-Гуардия». Сакс была поражена, увидев летчицу.
И дело было не в усталости, хотя Перси, несомненно, находилась на грани физического истощения. Страх тоже был не при чем. Сакс не на шутку встревожилась, прочтя в глазах Перси полную отрешенность. Прослужив патрульным полицейским, молодая женщина вдоволь насмотрелась трагедий. Ей не раз приходилось приносить родным и близким черные вести, но еще ни разу она не видела такого полностью сломавшегося человека, каким была сейчас Перси Клэй.
Летчица связывалась по телефону с Роном Тэлботом. По выражению ее лица Сакс поняла, что «Ю. Эс. Хелскэр» даже не стала ждать, пока остынет пепел взорванного самолета, и расторгла контракт. Окончив разговор, Перси невидящим взглядом уставилась в окно. Потом она повернулась к Беллу.
— Страховая компания не собирается платить даже за груз. Сказали, что я сознательно пошла на риск. Это все. Конец. Мы банкроты.
Мимо мелькали сосны, голые дубы, песчаные проплешины. Сакс, родившаяся и выросшая в большом городе, в юные годы отправлялась в Нассау и Саффолк не ради пляжей или за покупками, а чтобы резко бросить педаль сцепления и разогнать свой каштановый «Чарджер» до шестидесяти миль в час за пять целых девять десятых секунды на прекрасных ровных шоссе, которыми по праву гордился Лонг-Айленд. Сакс любила деревья, траву и коров, но природа нравилась ей больше всего тогда, когда она проносилась мимо со скоростью сто десять миль в час.
Джоди, сидевший посредине, скрестил руки на груди, снова расплел их, начал возиться с ремнем безопасности и опять ткнул Сакс в бок.
— Извините, — пробормотал он.
Ей захотелось раздавить его как слизняка.
