— Вам ведь известно, кто стоит за всем этим? Известно, кто убивает жителей Таннерс-Корнера?
— Генри Дэветт, — ответил прокурор. — Я ознакомился с материалами.
— Ну и как обстоит с делом против него?
— Плохо. Никаких доказательств. Пока невозможно установить связь Дэветта с Беллом и другими преступниками. Он все делал через посредников, а те молчат как камень.
— Но разве вам не хочется схватить его за шиворот, — не унимался Райм, — прежде чем другие люди умрут от рака? Прежде чем другие дети, заболев, наложат на себя руки? Прежде чем родятся уже больными новые младенцы?
— Конечно, хочется.
— В таком случае, вам не обойтись без меня. Во всем штате вы не найдете криминалиста, способного свалить Дэветта. А я это сделаю.
Посмотрев на Сакс, Райм увидел у нее в глазах слезы. Он понял, что сейчас она думала только о том, что, посадят ли ее в тюрьму или нет, ее руки не запятнаны кровью невинного.
Глубоко вздохнув, прокурор кивнул и поспешно, словно опасаясь передумать, сказал:
— Договорились.
Он повернулся к судье.
— Ваша честь, в деле «Штат Северная Каролина против Сакс» прокуратура снимает все обвинения.
— Принято, — устало произнес судья. — Обвиняемая свободна. Переходим к следующему делу.
Он даже забыл стукнуть молотком.
Глава 45
— Я не надеялся, что ты заглянешь ко мне, — сказал Линкольн Райм.
Он действительно был очень удивлен.
— Я сама не могла решить, заходить ли к тебе, — ответила Сакс.
Она навестила его в палате в медицинском центре в Авери.
— Я только что был на пятом этаже у Тома, — сказал Райм. — Странно как-то: у меня больше свободы передвижения, чем у него.
— Как он?
— Все будет в порядке. Скоро его выпишут. Я сказал Тому, что теперь он взглянет на уход за больными совсем с другой точки зрения. Но он почему-то даже не улыбнулся.
В углу вязала желто-красный платок добродушная женщина-гватемалка, приглашенная на время сиделкой. Пока что она спокойно переносила причуды Райма, но криминалист был уверен, что это объясняется лишь недостаточным знанием английского, не позволяющим сиделке в полной мере оценить его оскорбления и язвительные замечания.
— Знаешь, Сакс, — признался Райм, — услышав о том, что ты выпустила Гаррета из тюрьмы, я испугался, что ты просто хочешь дать мне возможность еще раз подумать, стоит ли ложиться на операцию.
Улыбка тронула ее губы, чем-то похожие на губы Джулии Робертс.
— Возможно, это тоже имело место.
— Ты и теперь пришла, чтобы отговаривать меня?
Встав, Сакс подошла к окну.
— Прекрасный вид.
— Такое умиротворение, не правда ли? Сад с фонтанами. Разные растения. Я понятия не имею, какие.
— Люси могла бы тебе сказать. Она разбирается в растениях так же, как Гаррет — в жуках. Прошу прощения, в насекомых. Жуки — это лишь часть насекомых. Нет, Райм, я пришла не для того, чтобы попытаться тебя отговорить. Я пришла, чтобы быть рядом с тобой сейчас, и быть рядом, когда ты очнешься после операции.
— Чем вызвана такая перемена?
Сакс повернулась к нему.
— Когда мы с Гарретом были в бегах, он рассказал мне о том, что вычитал в одной из своих книг. В «Миниатюрном мире».
— Прочтя эту книгу, я зауважал навозных жуков, — заметил Райм.
— Он показал мне один абзац. Там приводился перечень отличительных характеристик живых организмов. Так вот, здоровое живое существо стремиться расти и приспосабливаться к окружающей среде. И я поняла, что ты должен пойти на операцию. Я не могу стоять у тебя на пути.
Помолчав, Райм сказал:
— Сакс, я знаю, что полностью здоровым я не стану. Но разве не из этого состоит вся наша жизнь? Из маленьких побед. Мы обнаруживаем микроскопические волокна здесь, частичный латентный отпечаток пальца там, несколько песчинок выводят нас на логово преступника. Именно за этим я сюда и приехал — мне требуется хотя бы частичное улучшение состояния. Я знаю, что и после операции не встану из этого кресла. Но мне нужна маленькая победа.
Возможность прикоснуться к твоей руке.
Нагнувшись, Сакс поцеловала его в губы и села на кровать.
— Сакс, у тебя какое-то странное выражение лица. Слишком веселое.
— Я опять вспомнила тот абзац.
— Из книги Гаррета?
— Да. Там приводилась еще одна характеристика живых организмов.
— Какая?
— Все живые существа стремятся продолжить свой род.
— Я чувствую, ты опять предлагаешь мне какую-то сделку, — проворчал Райм. — Чего ты от меня хочешь?
— Предлагаю поговорить кое о чем, когда мы вернемся в Нью-Йорк.
В дверях появилась медсестра.
— Мистер Райм, вам пора. Вы готовы?
— А то как же. — Он повернулся к Сакс. — Конечно, поговорим. — Поцеловав его еще раз, она пожала ему левую руку, и он смог ощутить слабое прикосновение к своему безымянному пальцу.
* * *
Две женщины сидели рядом, залитые ярким солнечным светом.
Перед ними на оранжевом столике, покрытом черными прожженными отметинами, оставшимися с тех пор, когда курение в больницах еще разрешалось, стояли два бумажных стаканчика с отвратительным кофе из автомата.
Амелия Сакс посмотрела на Люси Керр, с хмурым лицом, стиснувшую руки и подавшуюся вперед.
— Что-нибудь случилось? — спросила ее Сакс. — Как ты?
Люси долго не решалась ей ответить.
— В соседнем крыле отделение онкологии. Я провела там несколько месяцев. До и после операции. — Она тряхнула головой. — Я об этом еще никому не рассказывала. После того, как Бадди от меня ушел, я приехала сюда на День благодарения. Ела бутерброды с кофе вместе с медсестрами. Странно, правда? Я могла бы поехать к родителям в Роли, где меня ждал обильный стол с индейкой. Или в Мартинсвиль, к сестре и ее мужу, к родителям Бена. Но мне захотелось быть там, где я чувствовала себя дома. Естественно, меньше всего для этого подходил мой собственный дом.
— Мой отец перед смертью долго лежал в больнице, — сказала Сакс. — Мы с мамой провели у него три праздника — День благодарения, Рождество и Новый Год. Папа шутил, что нам нужно заранее заказывать места на Пасху. Но он до нее не дожил.
— А мать твоя еще жива?
— Да. И в отличие от меня не жалуется на здоровье. Я унаследовала от отца артрит. По полной катушке.
Сакс хотела пошутить, что именно поэтому ей пришлось научиться хорошо стрелять — чтобы не бегать за преступниками. Но в самый последний момент сдержалась, вспомнив Джесса Корна, маленькую черную точку, оставленную пулей у него во лбу.
