— Прошу прощения?
— Где ты так научилась обращаться со своей игрушкой, ножом?
— Курс выживания в диких местах.
— В диких местах? Где именно?
— В том, которое называется Бруклином.
* * *
Ожидание.
Мери-Бет Макконнел стояла перед грязным окном. Ее тошнило, у нее кружилась голова от душного, спертого воздуха тюрьмы, от раздирающей горло жажды. Во всем доме девушка не смогла найти ни капли жидкости. Из окна, но не того, у которого висело осиное гнездо, ей были видны пустые бутылки из-под воды в куче мусора. Они притягивали ее взгляд. От их вида жажда начинала мучить Мери-Бет еще сильнее. Она понимала, что без воды при такой жаре не протянет больше двух дней.
«Где ты? Где?» — молчаливо взывала девушка к миссионеру.
Если только она действительно кого-то видела, а это не было игрой распаленного жаждой воображения.
Мери-Бет прижалась к нагретой солнцем стене. Опасаясь, что ее вот-вот хватит удар, она попыталась сглотнуть, но у нее во рту не нашлось ни капли влаги. Горячий воздух обжигающим шерстяным платком обволакивал лицо.
У нее мелькнула гневная мысль: «Эх, Гаррет, Гаррет… Я знала, что от тебя не оберешься бед». Ей вспомнилась старая поговорка: ни одно доброе дело не остается безнаказанным.
Зачем она за него вступилась? Но разве можно было остаться в стороне? Бросить его на растерзание распоясавшихся юнцов? Мери-Бет прекрасно помнила, как в прошлом году встретила эту четверку на Мейпл-стрит. Гаррет лежал в обмороке на тротуаре. Один из подонков, дружок Билли Стайла, расстегнул ширинку, приготовившись помочиться на беднягу. Мери-Бет набросилась на них, подняла шум и, отобрав у одного мальчишки сотовый телефон, вызвала скорую помощь.
Разумеется, она была обязана так поступить.
Но после того, как она его спасла, он стал…
Сперва Мери-Бет даже забавляло, что Гаррет повсюду ходит за ней тенью, словно застенчивый воздыхатель. Звонит ей по вечерам домой, рассказывая о том, что слышал в выпусках новостей, оставляет ей подарки (вот только какие подарки: блестящего зеленого жука в крошечной клетке, грубые рисунки пауков и сороконожек, живую стрекозу на ниточке).
Но затем она стала натыкаться на него слишком часто. Возвращаясь поздно вечером домой, девушка слышала за спиной его шаги. Замечала мелькавшую среди деревьев фигуру. Слышала высокий ломающийся голос Гаррета, произносившего слова, которые она не могла разобрать, напевающего какие-то странные мелодии. Заметив Мери-Бет на Главной улице, он направлялся прямиком к ней, смущая своим поведением. Она частенько ловила на себе его взгляды — застенчивые и в тоже время голодные.
«Мери-Бет, Мери-Бет… знаешь ли ты, что если бы паук обвил паутиной весь земной шар, она весила бы меньше одной унции. Эй, Мери-Бет, известно ли тебе, что паутина приблизительно в пять раз прочнее стали и эластичнее нейлона? И вообще, паутина — отличная штука, совсем как гамак. Мухи ложатся в нее, засыпают и никогда не просыпаются».
Теперь Мери-Бет понимала, что ей следовало бы обратить внимание: большинство рассказов Гаррета были про пауков и насекомых-хищников.
Девушке пришлось перестроить свой распорядок дня так, чтобы избегать мест, где она могла бы столкнуться с Гарретом. Она стала ходить в другие магазины, возвращаться домой другими улицами, кататься на велосипеде по другим тропинкам.
Но затем случилось событие, перечеркнувшее все попытки Мери-Бет держаться подальше от Гаррета Хэнлона: она совершила открытие. И произошло это на берегу реки Пакенок, в самом сердце Блэкуотер-Лендинг, месте, которое мальчишка считал чем-то вроде своего личного святилища. Однако открытие было настолько важным, что целая шайка самогонщиков, не говоря уж о худеньком пареньке, одержимом насекомыми, не смогла бы остановить Мери-Бет.
Она не смогла бы ответить, почему ее так увлекала история. Однако сколько девушка себя помнила, так было всегда. Еще совсем маленькой родители водили ее в музей колониального быта в Уильямсберге. От Таннерс-Корнера туда было всего два часа езды на машине, и семья Макконнел частенько посещала город. Мери-Бет помнила дорогу наизусть и всегда знала, когда они подъезжали к цели. Она заранее зажмуривалась, отец ставил «Бьюик» на стоянку, а мать брала ее за руку и отводила в музей. И только там девочка открывала глаза, представляя себе, что действительно находится в американском поселении времен колониального владычества.
Похожий восторг, только во сто крат сильнее, Мери испытала на прошлой неделе, когда гуляла по берегу Пакенока в районе Блэкуотер-Лендинг и обнаружила что-то в просевшей земле. Опустившись на корточки, девушка принялась разгребать руками сырую почву с осторожностью хирурга, проводящего операцию на сердце. И она не ошиблась. Это действительно оказались древние реликвии — доказательства, которые она так давно искала. Ибо у двадцатитрехлетней Мери-Бет Макконнел была своя теория, заново переписывающая целую страницу истории освоения Америки.
Как и все школьники Северной Каролины и большинство школьников Соединенных Штатов, Мери-Бет Макконнел интересовалась на уроках истории судьбой исчезнувшей колонии Роанок. В конце шестнадцатого века английские первопоселенцы высадились на острове Роанок, расположенном у побережья нынешней Северной Каролины. Отношения с местными индейцами у них не сложились. С приближением зимы запасы еды стали таять, и губернатор Джон Уайт, основатель колонии, отправился в Англию за помощью. Вернувшись, он обнаружил, что все колонисты, более ста человек, бесследно исчезли.
Единственным указанием на случившееся было слово «Кроатон», вырезанное на стволе дерева рядом с поселением. Так индейцы называли остров Гаттерас, расположенный милях в пятидесяти к югу от Роанока. Большинство историков сходились во мнении, что поселенцы погибли во время морского перехода в Гаттерас или были убиты на острове, хотя не имелось никаких свидетельств того, что им удалось добраться туда.
Мери-Бет несколько раз бывала на острове Роанок и видела театрализованную интерпретацию трагедии, разыгравшейся на нем больше четырехсот лет назад. В детстве она была очень тронута этим. Однако, только поступив в университет Северной Каролины, девушка смогла ознакомиться со всеми материалами, касавшимися Исчезнувшей колонии. Среди вопросов, не имеющих ответов, были судьба девочки по имени Вирджиния Дэр и легенда о Белом олене.
Мери-Бет Макконнел, единственному ребенку, девочке упрямой и целеустремленной, эта история пришлась по сердцу. Вирджиния Дэр была первым ребенком английских поселенцев, родившимся в Америке. Внучка губернатора Уайта, она исчезла вместе с остальными колонистами. Предположительно погибла на острове Гаттерас или по пути к нему. Но, продолжая исследования, Мери-Бет узнала, что вскоре после исчезновения колонии, когда на восточном побережье появились новые поселенцы из Англии, возникли первые легенды об Исчезнувшей колонии.
В одной из них утверждалось, что не все колонисты погибли в пути и были убиты. Оставшихся в живых взяли к себе племена местных индейцев. Вирджиния Дэр выросла и стала красивой девушкой — светловолосой, мужественной и независимой. Ее полюбил шаман, но она отвергла его чувство. Вскоре после этого девушка исчезла. Шаман заявил, что, обидевшись на нее, он превратил ее в белого оленя.
