В первой категории были окровавленное полотенце и сырая кровь, кои предполагалось использовать в качестве материального обеспечения подставы, а также моток липкой ленты. Его подозреваемый наверняка подбросил бы в гараж или машину Уильямса, ранее использовав отрезанные от него куски, чтобы заклеить рот и связать руки Майры Уэйнберг. Однако вряд ли можно рассчитывать на то, что к ленте прилипли хоть какие-то частички, идентифицирующие самого «5-22», поскольку тот постарался предохранить ее от соприкосновения с собой и своими вещами.
Возможно, «5-22» и не собирался оставлять кроссовку «Шур-трэк» тринадцатого размера в доме Уильямса, однако она все равно являлась бы «лжесвидетельством» в том смысле, что с ее помощью на месте преступления оставлен отпечаток, совпадающий с одной из кроссовок самого Уильямса. Мел Купер тем не менее обработал и этот предмет и нашел-таки посторонний след: остатки пива на подошве. Сверившись с базой данных по ингредиентам ферментированных напитков, созданной Раймом для нью-йоркского управления полиции несколько лет назад, Мел пришел к выводу, что марка пива скорее всего «Миллер». Этот след мог относиться как к первой, так и ко второй категории, то есть поддельным или настоящим уликам. Чтобы знать точно, к какой именно, придется подождать результатов осмотра Роном Пуласки места убийства Майры Уэйнберг.
В пакете находилась также компьютерная распечатка фотографии Майры. Ее назначение, вероятно, состояло в том, чтобы навести полицию на ту мысль, что Уильямс выслеживал женщину через Интернет. Следовательно, фотография тоже являлась ложной уликой. Тем не менее Райм велел Куперу тщательно исследовать этот, казалось бы, обычный лист бумаги. Нингидриновый тест показал полное отсутствие на нем отпечатков пальцев. Изучение под микроскопом и химический анализ не выявили никаких специфических особенностей в составе бумаги и принтерного тонера весьма распространенной марки «Хьюлетт-Паккард».
И все же Райм и Купер сделали открытие, обещающее оказаться полезным. Они обнаружили, что в некоторых местах в текстуру бумаги проникла плесень Stachybotrys Chartarum, печально известная как «жилых помещений проказа». Поскольку она оказалась представлена в ничтожном количестве, вряд ли ее преднамеренно нанес на бумагу неизвестный подозреваемый. Логичнее предположить, что плесень присутствует в помещении, где тот живет или работает. А поскольку плесень не появится в сухой, проветриваемой комнате, значит, по крайней мере часть жилища или рабочего места «5-22» темная и влажная.
Записка на квадратном листочке с липкой полоской, вероятно, также не входила в число ложных улик. На стикере стоял логотип фирмы «3М», и хотя качество бумаги превосходное, что само по себе – отличительный признак, определить ее происхождение не удалось. Купер не нашел на ней никаких следов, кроме спор все той же плесени, – что, впрочем, опять указывало на предположительную принадлежность стикера подозреваемому «5-22». Надпись же была сделана обычной шариковой ручкой.
Каких-либо других улик просто не было, но пока Купер записывал результаты исследований, позвонили из медицинской лаборатории, к услугам которой Райм прибегал в экстренных случаях, и сообщили, что предварительный анализ следов крови на содержимом свертка подтвердил ее идентичность с кровью Майры Уэйнберг.
Селлитто ответил на телефонный звонок и после короткой беседы положил трубку.
– Абээновцы установили, что Амелии позвонили из телефона-автомата. Кто это сделал – неизвестно. Не нашлось и свидетелей, запомнивших перебегающего шоссе человека. Опросили жителей домов вокруг ближайших станций подземки, но и те не заметили ничего подозрительного.
– Вопрос в том, что считать подозрительным. Спасающийся от погони убийца с разбега перемахивает через турникет, на ходу сбрасывает с себя одежду и облачается в доспехи супермена? Естественно, он теперь особенно постарается не привлекать к себе внимания.
– Линк, я просто повторяю то, что мне сказали.
Райм недовольно поморщился и велел Тому переписать на доску результаты изучения имеющихся вещдоков.
УЛИКИ В РАЙОНЕ ДОМА ДЕЛЕОНА УИЛЬЯМСА
• Три пластиковых упаковки типа «ЗипЛок-фризер» емкостью в один галлон.
• Одна кроссовка «Шур-трэк» на правую ногу, размер 13, без следов износа; на подошве засохшие пятна пива (предположительно марки «Миллер»). Куплена, чтобы оставить след на месте преступления?
• Бумажное полотенце со следами крови на пластиковой упаковке. Предварительный анализ подтвердил совпадение с кровью жертвы.
• 2 куб. см крови в пластиковой упаковке. Предварительный анализ подтвердил совпадение с кровью жертвы.
• Стикер с адресом меблированных комнат гостиницы «Хендерсон», номер 672, постоялец Роберт Джоргенсен. Происхождение бумаги, на которой сделаны записи и используемой при этом ручки, установить невозможно. Присутствие спор плесени Stachybotrys Chartarum в текстуре бумаги.
• Снимок жертвы – очевидно, компьютерная распечатка, цветная, чернила для принтера «Хьюлетт-Паккард». Происхождение принтера и бумаги установить невозможно. В текстуре бумаги следы плесени Stachybotrys Chartarum.
• Виниловый пластырь типа «Хоум-депо», происхождение установить невозможно.
• Нет отпечатков кожных линий.
В дверь позвонили, и в комнату быстрым шагом вошел Рон Пуласки, доставивший наконец в двух ящиках для перевозки пакетов с молоком вещдоки с места убийства Майры Уэйнберг.
Райм сразу заметил перемену в выражении лица молодого полицейского. Оно словно окаменело. Обычно все чувства Пуласки у него на лбу написаны – благоговение перед более опытными коллегами, неуверенность в возможности справиться с трудным заданием, изредка гордость по поводу собственных достижений – иногда он даже краснел. Но теперь его глаза казались пустыми – куда только подевалась прежняя целеустремленность во взоре? Он кивнул, мельком взглянув на Райма, молча подошел к лабораторным столам и вручил Куперу вещдоки. Тот расписался в сопроводительно-передаточных формулярах.
Пуласки, с руками в карманах джинсов, в гавайской рубашке навыпуск, застыл перед доской с записями, сделанными Томом. Было заметно, что он никак не может сосредоточиться и осмыслить хотя бы слово.
– Ты в порядке, Пуласки?
– В полном.
– По тебе этого не скажешь, – заметил Селлитто.
– Да нет, все нормально.
Он явно кривил душой. Что-то сильно огорчило молодого полицейского в ходе его первого самостоятельного выезда на место преступления.
Наконец он не выдержал:
– Она просто лежала там на спине, будто упорно разглядывала что-то на потолке, даже чуть прищурилась. Прямо как живая, только ни на кого не обращала внимания. Они бы хоть укрыли ее, что ли…
– Не положено, сам знаешь, – буркнул Селлитто.
Пуласки отвернулся к окну.
– Дело в том… Знаю, это бред… Просто она чем-то напомнила мне мою Дженни. Даже стремно стало.
