Бринн снова напряглась и перевела пистолет в позицию для стрельбы. Затем проверила отражение в стеклах передней части дома.
«Надо перейти в атаку, — сказала она себе. — Твое единственное преимущество — это внезапность. Так используй его. Он в гостиной. В каких-нибудь шести ярдах. Метнись к дверному проему. Выпусти три пули, и — снова в укрытие. Ты можешь застать его врасплох.
Ну, давай!
Вперед!»
Бринн сглотнула слюну и отделилась от стены, повернувшись в сторону гостиной. И вздрогнула, услышав крик из столовой у себя за спиной:
— Эй, дамочка! Лучше бы ты сделала, как мы велели!
Худощавый человек в военном мундире, с короткими светлыми волосами, татуировкой на шее и злобным взглядом входил через застекленную дверь, пристраивая к плечу ружейный приклад.
Бринн резко развернулась лицом к нему.
Они выстрелили одновременно. Ее пуля прошла куда ближе к цели, чем пучок дроби из его патрона. Он пригнулся, она не двинулась с места. Выстрел Бринн пришелся в спинку мягкого кухонного стула в сантиметрах от него, а дробь из ружья изрешетила потолок. Осколки разбитого плафона посыпались на пол.
Он, пригнувшись, выбрался наружу.
— Харт! Она вооружена! У нее пистолет.
Впрочем, она не была уверена, что услышала именно эти слова. Выстрелы прозвучали слишком громко, и она почти оглохла.
Бринн бросила взгляд в сторону гостиной. Харта не было видно. Она направилась к кухонной двери, ведущей на задний двор, но остановилась. Она не могла просто так уйти, если приятельница Фельдманов все еще здесь.
— Я — заместитель шерифа округа! — крикнула она. — Эй! Есть кто-нибудь в доме? Вы наверху?
Тишина.
Бринн лихорадочно осматривала отражения в окнах, ее трясло, потому что кто-то наверняка выцеливал ее сейчас, хоть она и присела на корточки в темноте.
— Эй!
Снова молчание.
— Есть здесь кто-нибудь?
Миновали, должно быть, самые долгие двадцать секунд в ее жизни.
«Уходи, — подумала она. — Вызови подкрепление. Мертвая ты уже никому не поможешь».
Она бросилась к двери на задний двор, жадно хватая ртом воздух и от страха, и от усилий, которые приходилось прикладывать. Сжимая в левой руке ключи, она вышла к фасаду. Там никого не было видно.
Солнце полностью зашло, и темнота сгущалась все быстрее. Но и в скудных отсветах можно было разглядеть силуэт одного из преступников, бегущего в сторону кустов. Он передвигался, повернувшись к ней спиной. Это был тот, раненый, по имени Харт. Бринн попыталась прицелиться, но он в то же мгновение исчез в густых зарослях толокнянки и рододендронов.
Бринн еще раз оглядела двор перед домом. Второго — узколицего с ружьем — нигде не было. Она опрометью помчалась к своей машине, но, услышав шорох в кустах позади себя, бросилась на землю. Громыхнул ружейный выстрел. Дробь просвистела над ее головой и застучала по борту «форда». Бринн дважды выстрелила по кустам, нарушив важнейшее из правил, которые ей внушали: стрелять только по ясно видимой цели. Затем вновь заметила тощего, который, пригнувшись, добежал до дома и скрылся за углом.
Она поднялась и открыла дверцу своей машины. Но не запрыгнула в нее сразу, а продолжала стоять, представляя собой легкую мишень, направив вороненую сталь глока в сторону кустов, среди которых исчез Харт. При этом она старалась восстановить сбитое дыхание и унять дрожь в руках, сжимавших рукоятку пистолета.
«Ну, давай же! Покажись… Я не могу ждать больше одной-двух секунд…»
И тут фигура Харта внезапно словно выросла из зарослей. Он был так близко, что она заметила на его лице удивление от неожиданной засады. Но и для Бринн место его появления тоже оказалось сюрпризом. Харт находился значительно правее, чем она предполагала, а потому, пока она перенацелилась и трижды выстрелила, он вновь успел скрыться. Но, кажется, она в него все-таки попала.
Однако теперь настало время для бегства.
Она запрыгнула на водительское сиденье, стараясь сконцентрироваться только на том, чтобы сразу попасть ключом в замок зажигания, а не вертеть головой по сторонам. Мотор взревел, и Бринн включила заднюю передачу, до упора вдавив в пол педаль газа. Машина резко рванула назад по гравию, на чрезмерных для заднего хода оборотах. Обернувшись, она сквозь лобовое стекло увидела, что двое мужчин преследуют ее, выпрямившись во весь рост. Ответ на один из вопросов был сразу получен — по Харту она промазала.
Тощий остановился и выстрелил из ружья. Заряд дроби прошел мимо.
— Боже милостивый! Спаси и сохрани нас, — шептала она, вспомнив молитву, которую они дома произносили каждый вечер, но никогда еще ее мольба не была столь конкретна, как сейчас.
На курсах при полицейском управлении штата Бринн несколько раз проходила технику преследования и ухода от погони на автомобиле. Навыки ей пригодились, но на практике она использовала только те из них, которые позволяли настигать превышавших скорость водителей или угонщиков машин. А теперь задача перед ней стояла прямо противоположная — оторваться от нападавших. Она и вообразить не могла, что это когда-либо случится. Но часы тренировок не пропали даром: левая рука на руле, правой она обхватила подголовник пассажирского сиденья, одновременно сжимая в ней рукоятку пистолета. Два футбольных поля в длину… Там, где кончился гравий, она встала перед дилеммой: развернуться и поехать уже на передних передачах или продолжать двигаться задним ходом до самого проселка Лейк-Вью и дальше до шоссе? Остановись она хотя бы на пять секунд для разворота, это могло кончиться для нее катастрофой.
Преступники продолжали во всю прыть бежать следом.
Бринн решила: «Останусь на задней передаче. Чтобы было время на разворот, я должна увеличить дистанцию между нами».
Выехав на проезд Лейк-Вью, она поняла, что решение было верным. Они оказались даже ближе, чем она предполагала. Звука нового выстрела она не слышала, но дробь застучала по лобовому стеклу, испещрив его мелкими звездочками. На проселке она увеличила скорость до предела, неотрывно глядя в заднее стекло машины и всеми силами стараясь сохранять контроль над ее движением. «Хонду» болтало из стороны в сторону, и она рисковала либо врезаться в деревья и скалы справа, либо свалиться в озеро на противоположной стороне дороги.
Ей, однако, удавалось пока избежать этого.
Она чуть сбросила газ, но все равно держала скорость не меньше пятидесяти миль в час. Трансмиссия негодующе ревела. Бринн понимала, что всего пути до шоссе коробка передач ее машины просто не выдержит. Разворачиваться требовалось срочно. Частная дорога слишком узка для этого, но маневр позволил бы совершить въезд к дому номер два. До него, правда, еще предстояло добраться — триста-четыреста ярдов по извилистому проселку, — но выбора не оставалось.
Шея затекла оттого, что приходилось все время смотреть назад. Она бросила взгляд на подстаканник. «Вот ведь черт его побери!» Тот, кто искал в машине ключи, прихватил с собой ее мобильник. Она внезапно осознала, что правой рукой все еще сжимает пистолет, держа палец на спусковом крючке. У глоков спуск обычно срабатывает очень легко, и она положила оружие на пассажирское сиденье.
