— Твой брат о таких… хреновинах рассказывал? — продолжая машинально плескать веслами, спросил Тимур.
— Тише ты, — одернул Ворожцов. — Он говорил про водные аномалии. Кажется, называл их «неводами» и «чернильницами».
— Судя по цвету, «чернильница». И что она делает?
— Понятия не имею. Но подплывать близко нежелательно.
— Сверчку понятно.
Тимур подрулил к отмели и почувствовал легкий толчок — лодка коснулась берега. Мазиле к лицу прилила кровь. Он тотчас перестал быть похожим на изваяние и закрутил башкой, отыскивая аномалию.
— Ух ты-ы-ы… Красивая.
Тимур выбрался на песок и подтянул «Волну». Ворожцов и мелкий тоже вылезли, быстро разгрузили вещи и полностью втянули лодку на сушу.
Сфера над «чернильницей» тем временем продолжала подниматься. Вода в этом месте словно игнорировала законы физики, и течение огибало шар метров полутора в диаметре со всех сторон. Даже белесая мгла расступилась, пропуская невиданную диковину. Сквозь прозрачную пленку было заметно, как внутри сферы клубится темная взвесь. Оставалось только гадать, что породило такую небывальщину — радиация, аномальные поля или что-то вовсе неподвластное человеческому разуму.
Тимур почувствовал, как ладони коснулось что-то теплое, и опустил взгляд. Леся взяла его за руку, но смотреть продолжала на возносящуюся над водами Припяти «чернильницу». Он сжал ее руку и покосился на Ворожцова. Почему-то захотелось, чтобы ботан увидел недвусмысленный жест, но того полностью поглотила картинка на ПДА. «Гляди-гляди в свой мониторчик, — мстительно подумал Тимур, — все проглядишь».
— Может, уже хватит пялиться на эту жабу, — громко заявила Казарезова. — Булькает почем зря…
И сфера будто услышала ее. С тихим журчанием шар отделился от поверхности воды и окончательно превратился в самостоятельный объект. Завис на мгновение в полуметре над рекой, будто раздумывая, что дальше делать. А затем поплыл к берегу.
Прямо на них.
Тимур дернулся, чувствуя, как накатывает новая волна страха. Выпустил руку Леси и, проклиная про себя голосистую Казарезову, подхватил рюкзак и оружие.
Складывать лодку теперь было некогда — придется тянуть за собой.
— Ну-ка, помоги взя…
Договорить Тимур не успел. Первый выстрел оглушил, будто рядом пальнули не из ТТ, а по меньшей мере из гаубицы. За ним прогремели второй и третий.
Девчонки с визгом бросились наутек, Мазила смотрел на прошитый пулями шар, отвалив челюсть, а Ворожцов схватил одуревшего Сергуню за шиворот и потянул за собой в лес. Тот продолжал стрелять по надвигающейся сфере, расходуя патроны, безбожно паля всю группу и выкрикивая угрозы.
Тимур бросился на помощь Ворожцову, понимая, что если не утащить разбушевавшегося блонду с песчаного пятачка, то через пару секунд прозрачный шар, удерживаемый в воздухе неизвестным полем, его накроет. И что произойдет тогда — одному дьяволу известно.
— Хорош! — гаркнул он Сергуне в самое ухо, хватая за запястье. — Валим отсюда!
— Я его почти добил… — с сумасшедшим блеском в глазах прохрипел блондинчик. — Пусти!
Громыхнул последний выстрел, и сработал механизм задержки: затвор замер в крайнем заднем положении. На левой руке у Сергуни, между большим и указательным пальцами, красовалось несколько кровоточащих ранок — правильно держать оружие во время стрельбы он не умел.
— Кретин! — выцедил Тимур, волоча блондина за собой. — Все патроны просрал!
— Я ж его почти…
— Это он тебя почти! — внезапно взорвался Ворожцов, с размаху всаживая Сергуне под дых. — Заткнись и валим, пока целы!
Сергуня переломился пополам, но продолжил, кашляя, автоматически переставлять ноги. Тимур отпустил его и поволок за собой лодку с единственным оставшимся веслом. За вторым возвращаться на берег было поздно.
Они еще долго драпали сломя голову, углубляясь в чащу, стараясь не потерять из виду Мазилу и девчонок, мелькающих впереди. Ворожцов сопел рядом с обескураженным Сергуней, не давая ему отстать.
Под ногами хрустели ветки, по лицу хлестали ветки, по сторонам мельтешили сотни и тысячи веток — но никто не решался обернуться или остановиться до тех пор, пока дыхание не сбилось окончательно и сил ломиться сквозь густой лес уже не осталось.
Первыми выдохлись девчонки. Леся просто села на бревно и помотала головой: мол, все, не могу больше. Рядом брякнулась Казарезова. Мазила остановился и уперся ладонями в колени, вздымая спину, как загнанная гончая. Ворожцов оттолкнул от себя растрепанного Сергуню и тоже наклонился, переводя дух.
Тимур разжал наконец кулак и выпустил веревку, за которую тащил лодку. Грудь жгло изнутри, будто в легкие вместо воздуха впрыснули кислотного пара, оцарапанную во время бега шею щипало, на разорванном рукаве болталась целая гроздь репьев. В висках продолжала стучать кровь, лямки рюкзака резали плечи, а обрез тяготил руку.
И вся эта ерунда меркла перед осознанием единственного факта…
Ни одна пуля из целого расстрелянного магазина не причинила вреда штуковине, поднявшейся из глубины Припяти.
Ни одна.
Глава третья. Минус один
— И что дальше?
Вопрос этот, кажется, висел в воздухе. И Ворожцов решился-таки спросить о том, о чем другие старательно молчали.
Леся, сидевшая на бревне, только пожала плечами. Наташка вроде бы вовсе ничего не услышала. Зато Сергуня с Тимуром отреагировали мгновенно.
— Тебя спросить забыли, — зло пробурчал первый.
— А ты что предлагаешь? — поинтересовался второй.
Ворожцов поглядел на Тимура. С Сергуней все и так понятно: напугался, сорвался, да еще и под дых получил. И было б от кого, а то от Ворожцова. Вот если бы Тимур его пнул, он бы воспринял это нормально: Тимур для него лидер. А Ворожцов кто? Зануда и лох. От такого и получить-то стыдно. Так что блондинчик теперь будет долго злиться и тюкать его при первой возможности.
От понимания этого ему вдруг стало немного легче и спокойнее. Хоть что-то становится понятно и предсказуемо.
То ли дело Тимур. К чему он спрашивает? Или его действительно интересует мнение Ворожцова? С чего вдруг?
— Устроить привал, — осторожно предложил он.
От робкой фразы Сергуня воспрянул духом, даже вдохнул поглубже, набирая воздуха для яркой, долгой и уничижительной тирады. Но не успел.
— Какой привал, Ворожейкин? Кукукнулся? — Голос Наташки зазвенел от напряжения. — Зачем нам здесь сидеть? Ждать, пока эта штука придет и сожрет нас?
— Казарезова, а от тебя иногда польза бывает, — обрадовался Сергуня. — Давай прессуй жирдяя.
— Иди в пень, — фыркнула Наташка. — Без тебя разберусь.
