Слуга снова поклонился и сказал:
— Мой господин, могу ли я осмелиться задать вам вопрос?
Колл был в хорошем настроении и потому кивнул.
— Мой господин… сегодняшняя ночь… это… — неуверенно заговорил слуга. Было видно, что он нервничает.
Колл широко улыбнулся, он прекрасно понял, о чем хочет спросить этот человек.
— Да, — ответил он. — А теперь иди и делай то, что я велел.
Слуга со всех ног выбежал из комнаты и помчался выполнять приказы. Банщику он сказал:
— Господин скоро придет к тебе для омовения. Он сказал, что сегодня ночью произойдет это!
Банщик кивнул и начал выкрикивать приказы слугам, которые были у него в подчинении. Потом он спросил у слуги:
— Ты уверен?
— Он сам это сказал! — объявил слуга, выбежал из бани и помчался в покои Лары.
Когда он постучал в дверь, ему открыла Мача.
— Приготовь свою госпожу, — сказал слуга. — Господин должен прийти к ней. Он сказал, что сегодня ночью оплодотворит ее своим семенем.
— А как ты узнал о таком личном деле господина? — спросила служанка.
— Он был в хорошем настроении, и я осмелился спросить, — объяснил слуга. — Он ответил «да».
— Действительно, пора, — сказала Мача. — А теперь уходи. Ты передал сообщение, остальное — наше дело.
Закрыв дверь за слугой, она позвала Анку и, когда та пришла, сообщила ей то, о чем сказал слуга.
— Она как раз просыпается, — ответила Анка.
— Тогда давай накормим ее. Потом она должна пойти в баню, и после этого будет готова для него. — Сказав это, Мача вошла в прекрасную спальню Лары и поклонилась: — Господин сообщил через слугу, что эта ночь будет для вас особенной, госпожа. Вас надо накормить, а потом выкупать. Он скоро придет.
Служанки принесли Ларе сырых устриц, сочного каплуна, спаржу и ягоды в сливках. У Лары был хороший аппетит, и она съела все. Потом они отвели ее в баню. Банщица, которую уже предупредили о том, какой важной будет эта ночь, неутомимо трудилась, чтобы сделать свою госпожу как можно красивее. Длинные золотистые волосы Лары были вымыты, надушены и высушены, несколько прядей переплетены блестящими серебряными нитями. Наконец на Лару было наброшено через голову тонкое, как паутинка, шелковое платье самого глубокого черного цвета — цвета ночной тьмы. Контраст черноты с золотистым цветом волос и белизной кожи должен был усилить влечение Колла. После этого служанки отвели Лару обратно в ее спальню — ждать супруга.
Когда Колл вошел, сердце Лары от восторга забилось сильнее. Он был только в набедренной повязке из черного шелка. Его светлая кожа, покрытая легким слоем масла, блестела, глаза сегодня были серебристо-серыми, а короткие черные волосы слегка пахли сандалом. Лара приподнялась, обняла его красивое лицо обеими своими маленькими ладонями и улыбнулась, глядя в его глаза. Потом встала на цыпочки и нежно поцеловала его в губы.
— Ты любишь меня? — тихо спросил ее Колл.
— Люблю, — ответила она. — Как же мне тебя не любить, когда ты так добр ко мне?
— Ты родишь мне сына, Лара? — спросил он. — Ты добровольно согласишься заняться со мной любовью сегодня? Это можно сделать, только если ты желаешь этого, моя драгоценная.
— Конечно да, мой господин Колл! — выдохнула она. — Я с радостью понесу в утробе твоего сына. Я хочу родить тебе сына! Я обожаю тебя, мой дорогой господин! Для меня в мире не существует никого, кроме тебя!
— Создание ребенка сопряжено с болью, моя драгоценная, — предупредил ее Колл. — Но из этой боли родится следующий Повелитель Сумерек. Если ты достаточно сильно любишь меня, то согласишься на эти страдания. Так ли это, моя драгоценная? — Его серые глаза всматривались в ее маленькое, имевшее форму сердца лицо. — Достаточно ли ты любишь меня, Лара?
— Да! — заявила она. — Но скажи мне одну вещь, мой господин Колл. Что такое боль?
Она не помнит этого! О, Крелл! Она не помнит, что такое боль. Он не подумал об этом. Но то, что она потеряла память, сделает их телесную близость еще лучше. Она будет потрясена, когда это произойдет в первый раз, и испугается, когда это будет продолжаться. Потрясение и страх создадут ему сильного и жестокого наследника. Колл обнял Лару.
— Тебе нечего страшиться, моя драгоценная, — ласково ответил он и погладил ее волосы.
Она снова подняла на него свои сияющие глаза и сказала:
— Тогда позволь мне быть матерью твоего сына, мой господин Колл. Позволь мне преподнести тебе этот дар моей любви!
Он наклонился и стал целовать ее в губы — сначала нежно, потом все сильнее. Завершающий и самый свирепый порыв оплодотворяющего вожделения постепенно охватывал его тело.
Колл дотронулся до платья Лары, оно превратилось в облачко серебристого тумана и растаяло в воздухе. Он сорвал со своих бедер длинную шелковую повязку. Этой ночью его стержень был огромным и уже успел стать твердым, как камень. Такой эта часть тела останется несколько часов — до момента, когда их любовь достигнет вершины.
— Встань передо мной на колени! — скомандовал он.
Лара выполнила приказ, опустилась на колени, обхватила его стержень своей маленькой ладонью и поцеловала обжигающе горячую головку. Потом начала лизать от основания до кончика, взяла в рот и стала сосать. Ее язык обвивался вокруг кончика, а ладони Колла стиснули ее голову.
— Возьми глубже! — рявкнул он и застонал, когда Лара глубже вобрала его в себя.
Колл почувствовал, что коснулся задней стенки ее горла, Лара открыла рот еще шире и наполовину проглотила его член. Колл едва не застонал, когда она это сделала. Он еще не был готов испустить свой сок.
— Хватит, ведьма! — сказал он странным грубым голосом.
Лара еще никогда не слышала, чтобы он так говорил. Она нежно покусывала его, в последний раз лизнула кончик перед тем, как Колл поднял ее на ноги.
— Сегодня у нас что-то не так, как всегда, — тихо сказала она.
— Создание наследника — особый случай, — ответил Колл. — Мой стержень сейчас такой сильный, каким больше не будет никогда. И после того, как я посею в тебе мое семя, я не смогу коснуться тебя, пока ты не родишь. Это будет огромная жертва для нас обоих, моя драгоценная. Но я обещаю тебе, что у нас будут другие общие дела.
— Какие? — захотела узнать Лара.
— Я расскажу тебе о них завтра. А этой ночью мы должны только заниматься любовью, — ответил Колл и снова начал ее целовать, лаская язык Лары своим раздвоенным языком, как сотни раз до этого. Потом он подвел Лару к их постели, уложил на спину, целовал ее груди, лизал ее тело, пока оно не согрелось желанием. После этого его раздвоенный язык играл с ее любовным бугорком до тех пор, пока она со слезами в голосе не попросила о передышке. Тогда он протолкнул свой язык в ее влагалище и начал лизать стенки, готовя ее к тому, что должно произойти. Он уже чувствовал, как проступают под кожей на стержне острые маленькие бугорки. Его страсть уже почти не поддавалась контролю, и он понял: пора. Он вынул язык из ее влагалища и лизнул мягкие внутренние стороны ее бедер. Она лежала неподвижно, закрыв глаза, и наслаждалась. Колл выпрямился, придвинулся ближе и оказался у нее между ног. Потом наклонился и шепнул ей на ухо:
