Книга Кремль 2222. Север, страница 56. Автор книги Дмитрий Силлов

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Кремль 2222. Север»

Cтраница 56

Я приподнялся на локте. Странно. Я думал, что это движение дастся мне с гораздо большим трудом.

В ноздри ударила вонь. Ну конечно. Рядом со мной — лужа блевотины, щедро приправленная желтым гноем.

Я отодвинулся от нее подальше. На душе было мерзко. Не люблю, когда другие люди видят мою слабость.

Хотя парню, похоже, мои переживания были до фонаря. Он увлеченно скреб стальным сердечником сточенного патрона… бронепластину бронежилета.

От такой картины я аж позабыл все свои горести. Интересно, что это он делает? Никак подпись решил оставить? Так на «здесь был Вася» таким макаром у него пара месяцев точно уйдет, на бронепанели-то сталь идет нехилая.

Словно прочитав мои мысли, парень отложил свои художества и посмотрел на меня через костер. Если и оставалось в этом человеке что-либо живое, то оно пряталось где-то в глубине темных, неподвижных глаз. Лицо же оставалось спокойно-равнодушным. У давешнего набальзамированного трупа в костюме и то было куда лучше с мимикой.

— Полегчало, — сказал парень без намека на вопросительные интонации. — Яд держится в человеке, лишь если человек сам позволяет ему задержаться. Так же, как и дурные мысли, настроения, желания…

— Что было… во фляге? — спросил я, осторожно двигая языком. Не скажу, что самочувствие было шикарным, но, во всяком случае, на пятой точке сидел я довольно уверенно.

— Спирт, — слегка пожал плечами парень. — Спирт вообще лучшее лекарство почти от всех болезней, кроме старости. В старости же он часто единственное снадобье, спасающее от тяжелых воспоминаний о прошлом.

Последние слова он произнес как-то… по-другому. До этого его речь была ровной, равнодушно-безжизненной. Но когда он заговорил о старости, мне вдруг почему-то показалось, что он имел в виду себя. С такой легкой грустью мог говорить на эту тему лишь человек, за плечами которого многие и многие годы. Долгие и однообразные, как вечный багровый вечер в аду…

Я подвигал челюстью. Аккуратно щелкнул зубами. Не сказать, что все в ажуре, но по ощущениям намного лучше, чем было. Я медлил, опасаясь дотронуться до лица. Вдруг вместо щеки пальцы коснутся сгнившего мяса и обнажившихся под ним коронок? Потому я непроизвольно тянул время, внимательно следя за работой парня.

Через полминуты я понял: он не выскабливал что-то на пластине закаленным сердечником снайперского патрона. Он вытачивал из пластины то ли фигурку, то ли эмблему… Нет, у него реально не все дома! На такую работу, выполняемую вручную, могут уйти месяцы. Да что месяцы — годы!

Словно почувствовав мой взгляд, парень поднял глаза, посмотрел на меня — и несмело улыбнулся.

— Многие удивляются, — произнес он. — А мне нравится.

Он полез в карман и, достав оттуда горсть каких-то железок, протянул руку прямо над костром:

— Хочешь посмотреть?

Языки пламени взметнулись было вверх, словно почуяв поживу. Но, коснувшись рукава его рубахи, вдруг словно одумались и осторожно обняли руку парня, словно дрессированные огненные змеи. Его предплечье было полностью в огне — но пламя не причиняло ему ни малейшего вреда.

Отказываться было невежливо. Не знаю — то ли спирт из фляги был причиной улучшения моего самочувствия, то ли нужно было просто разодрать челюсти, чтобы вышел гной из раны… Без понятия. У меня еще не было уверенности, что через минуту меня не накроет и я не отброшу берцы прямо тут, у подножия искалеченной телебашни. Но, тем не менее, я был благодарен парню. И обижать его не хотелось. Видимо, эти железки очень много для него значат.

Я протянул руку. Теплые, довольно увесистые кусочки металла легли мне в ладонь. Огонь, почуявший новую добычу, рванулся ко мне. Затрещали волоски на предплечье, кожу пальцев ожгло. Ничего, не такое терпели. Зато теперь я знал главное — парень, который водит дружбу с огнем, не может быть обычным бродягой, который забрел в Красный туман и решил поужинать у костра.

Руку я отвел не спеша, с достоинством. Надеюсь, обойдется без ожоговых волдырей. Но ведь каждый знает, что в такие моменты хороший понт дороже денег. Иной раз человек руку себе полностью спалить может ради такого дела, история факты знает…

Но до подвига Гая Муция Сцеволы дело не дошло, зато в моей ладони теперь лежали три эмблемки, которыми — по глазам видно — очень дорожил их создатель. Не исключено, что я первый, кому он показывает свои творения. Что ж, посмотрим.

Первый жетон был простым кругляком, в котором терпеливый резчик по бронепластинам выточил трехлопастный пропеллер. Знакомый знак. Можно сказать, до очень сильной боли знакомый. Слишком часто я видел его, блуждая по зараженным радиацией землям Украины. На треугольных «пропеллерах смерти», на БТРах, фонящих уже более четверти века, на рукавах пыльников у бродяг, которые гнались за длинным рублем, а получили пулю в живот или острую лучевую болезнь. И еще неизвестно, что хуже.

Я осторожно положил «пропеллер смерти» на асфальт рядом с собой. К чему лишний раз вспоминать пройденный этап моей жизни? Все равно что ковырять ногтями старые, почти зажившие раны. Бесполезное и болезненное занятие.

Следующий жетон был знаком биологической опасности — правда, очень неудачно исполненным. Значок получился похожим на толстенького карикатурного тюленя с растопыренными ластами и забавными рожками. Эдакий мутантик — последыш атомного взрыва. Были бы детишки, можно было б им отдать играться… Хотя, может, создатель специально его для детей и делал, чисто на потеху. Не все ж их знаками радиационной опасности пугать, которые имеют свойство намертво отпечатываться в памяти…

Эмблемка-тюлень легла рядом с первой. Странно, конечно, что человек столько труда затратил, выпиливая из броневой стали смешную игрушку. Но каждому своё, может, для него это важно…

А вот третий, последний жетон меня заинтересовал. Тот же знак радиационной опасности, только более искусно исполненный и с развернутыми крыльями мутанта-рукокрыла по бокам. Вроде ничего особенного — а зацепила поделка. Видно, что создатель вложил в нее душу и постарался на славу. Все линии ровные, четкие, законченные, выполненные тщательно и с любовью. И не скажешь, что простым патроном по бронепластине такое вручную выточили… Мастерская работа!

— Нравится?

Я кивнул.

— Что ж, забирай, — просто сказал парень. — Теперь это твой путь. И твоя боль.

Последние слова были непонятны, но я не стал переспрашивать.

— Не могу, — покачал я головой. — Тобой в нее столько труда вложено…

— Для меня время не имеет значения, — пожал нескладными плечами парень. — У меня его много. Слишком много…

Я хотел спросить его о чем-то еще — но запнулся на полуслове. Искорки жизни в его глазах гасли, словно горячие угольки, выброшенные из костра. Я понял: еще немного — и парень замкнется, уйдет в себя, и никакие силы мира не смогут до него достучаться. Потому я озвучил самое главное, что давно хотел спросить, да все как-то не до этого было:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация