Но давно известно — чем дольше стоишь у распахнутой двери, готовясь прыгнуть в бездну, тем страшнее становится сделать единственный шаг. Никогда не стоит затягивать прелюдию, если уже принял решение.
Ну я и шагнул вперед, правда, на всякий случай зажмурившись…
И не ощутил ничего… Против ожидания черная, страшная граница, отделяющая реальность и неведомое, оказалась неосязаемой. Просто мне показалось, что из удушливого, влажного лета я шагнул в недра глубокого подземного склепа. В лицо повеяло могильным холодом, слишком знакомым еще со времен путешествий по подземельям мертвой Припяти…
Я открыл глаза…
Если я и ожидал увидеть что-то необычное, то реальность превзошла все мои ожидания.
Передо мной расстилалось огромное темно-серое поле, ровное, словно гигантский стол. Точно такая же идеально ровная плита угрожающе нависла над моей головой там, где положено быть небу. Казалось, еще немного — и две плоскости начнут сходиться, для того чтобы раздавить жалкую букашку, посмевшую вторгнуться на запретную для живых территорию.
Но схлопнуться этим крайне условным «земле» и «небу» не давали мощные, высоченные и абсолютно ровные колонны, вершинами подпиравшие небосвод. Их было много, этих колонн. Бескрайний, бесконечный лес широченных базальтовых столбов вздымался вверх, держа на себе неподъемную небесную твердь и отбрасывая ровные рубленые тени.
Источник призрачно-серого света находился где-то там, за колоннами. Тем не менее тени были четкими, словно нарисованными. Таких теней нет и не может быть в обычном мире…
Оставалось решить, что мне теперь делать в этом мире жутких, гнетущих, упорядоченных форм? Идти вперед? Стоять на месте? Или убиться от внезапно навалившейся смертной тоски об ближайшую колонну, шириной сравнимую с небоскребом, а высотой с пяток Останкинских башен, поставленных друг на друга…
Нет, убиваться — не вариант. Как и стоять на месте, подражая безмолвным серым столбам. Внезапно я осознал, что у меня на руках лежит сноп мягкого, теплого света, совсем не вписывающийся в мрачную картину окружающего мира. Откуда у меня такое чудо?
Я напряг память, пытаясь вспомнить… Нет, бесполезно. Прошлое — если оно у меня было, конечно, — сейчас казалось давно забытым сном, незначительным и неважным. Все, имеющее смысл, находилось здесь и сейчас, остального просто не существовало.
«Если пойду я долиною смертной тени…»
Слова пришли из ниоткуда. Они просто сами собой всплыли в памяти.
«Если пойду…»
И я пошел, бережно неся перед собой невесомый свет, обволакивающий меня своим нежным сиянием.
Странно… Я обратил внимание, что сам не отбрасываю тени. Что ж, наверно, так и должно быть. Когда у тебя нет ни прошлого, ни будущего, а только путь, ничто больше не имеет значения. Откуда-то я точно знал, что должен просто идти вперед, и с каждым шагом это знание перерастало в уверенность…
Я как раз проходил мимо одной из колонн, когда от нее внезапно отделилась еще одна тень, которую я уловил боковым зрением. Такая же четкая, резко очерченная, как и всё в этом мире. Но, безусловно, живая и очень быстрая.
Она метнулась ко мне, протягивая к моему лицу мощные лапы. Живой трафарет, очертаниями карикатурно напоминающий лысого, бородатого человека. Или что у него там болтается в районе пасти? Щупальца? Или чьи-то кишки, вырванные из брюха? Впрочем, какая разница? Когда-то давно, в старом, полузабытом сне, кажется, я должен был его бояться. Но ведь это глупо — бояться собственных снов…
«…Не убоюсь я зла…»
Эхо чужих слов, а может, и мыслей снова коснулось моего сознания. Но я не обратил на них внимания. Черные когти чудовища были уже почти рядом, и я немного отвлекся. Вдруг из-за них я не смогу донести свой свет? Это было для меня очень важно…
Но внезапно тень ужасного монстра вздрогнула и остановилась, словно напоровшись на невидимую преграду. Понятное дело: она просто не смогла пересечь границу нежного сияния, окутывающего меня словно кокон. Свет и тень — всегда явления взаимоисключающие, хоть и родственные. Там, где есть одно, всегда имеется и другое…
Новые тени появлялись из-за колонн и устремлялись ко мне. Целый сонм черных призраков уже вился вокруг меня, пытаясь дотянуться клыками, когтями, клинками… Но все их усилия были тщетны. Я шел вперед — и тени неохотно расступались передо мной, уступая дорогу…
Вдруг я остановился.
Одна из теней не отпрянула в сторону, а продолжала неподвижно стоять на моем пути.
Понимание пришло сразу.
Она — другая.
И она не отступит…
— Ну, здравствуй, — негромко произнес я.
Она стояла совершенно неподвижно, а в почтительном отдалении от нее взволнованно колыхались остальные тени, не решаясь приблизиться.
«Здравствуй…» — после долгой паузы эхом прошелестело у меня в голове. А может, это мне только показалось. Откуда-то пришло смутное воспоминание — точно так же шелестят сухие, мертвые листья, которые гоняет по асфальту сентябрьский ветер. И если прислушаться, то, наверно, в этом звуке тоже можно различить тихое «здравствуй»… Жуткий привет осени, безжалостно высасывающей соки из живой, зеленой листвы…
«Зачем ты здесь?.. Я не звала тебя… пока что…»
— Ей нужна помощь, — сказал я.
Мягкий сноп света на моих руках шевельнулся, словно котенок, понявший, что говорят о нем.
«Ты смеешься, человек?»
В еле слышном шорохе прозвучал легкий оттенок возмущения. Но этого было достаточно, чтобы сонм теней в ужасе отпрянул назад, подальше, прячась за колонны и друг за друга. Видимо, только страх перед ужасной хозяйкой не позволял этим порождениям ада ринуться сломя голову — куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
У меня тоже мурашки побежали по коже от этого неслышного шепота. Но я изо всех сил постарался не подать вида. Ведь это лишь непроизвольная реакция тела на опасность, которую тоже можно подавить, как и любую другую. Было бы желание…
— Только ты можешь вернуть ей то, что забрало твоё Черное Поле, — твердо сказал я. — Отдай девочке ее жизнь.
В холодном могильном воздухе повисла недолгая пауза…
«Ты ищешь жизнь в моем мире?»
На этот раз в ее голосе было удивление. Вот уж не думал, что кто-то может удивить ее. Похоже, мне это удалось.
— Жизнь и смерть — явления взаимоисключающие, но в то же время и родственные. Там, где есть одно, всегда имеется и другое.
Она качнулась вперед, приблизилась. С каждым ее шагом вокруг становилось все холоднее. Живой, вполне осязаемый, но невидимый лёд все глубже проникал в мои мышцы… Это было больно. Очень больно. Я изо всех сил стиснул зубы, чтобы не закричать…
Мягкий свет на моих руках сжался в испуганный комочек, но продолжал мерцать, сопротивляясь ее разрушительной силе. Серая тень, очертаниями напоминающая ладонь, скользнула по нему, будто погладила…
