Антону она, конечно, ничего не сказала, сделала вид, что
впервые слышит имя Дмитрия Сергеевича Колосова. Пусть ищет того комитетчика,
пусть разбирается… Пусть. Главное – она теперь знает, откуда исходит опасность.
И нельзя никого в это посвящать, нельзя никому сказать, попросить помощи.
Невозможно признаться в том, что замышляла убить собственную мать и
племянников.
Она найдет возможность поговорить с Колосовым. Сама. Пусть
скажет, что ему нужно. Вернее, сколько. Может быть, не так уж много, и она
сумеет достать эти деньги, ни в чем не признаваясь Саше. В крайнем случае
продаст что-нибудь из подаренных им украшений, скажет, что потеряла или украли.
Придумает, что сказать. Главное, разобраться с Колосовым и заставить его
молчать.
* * *
Следователь Огнев очень хотел в отпуск. Плевать, что начало
весны, какая разница, если уже куплены путевки и оплачены билеты, и жена целыми
днями трясет дома нарядами, прикидывая, что взять с собой, и мечтая о первом за
пять лет супружеской жизни совместном отдыхе. Виктор Евгеньевич Огнев жену
любил и о поездке мечтал не меньше, чем она. И вообще, устал он что-то… А тут
дело об убийстве свалилось. Да такое склочное, что за неделю, пожалуй, не
раскроешь, а до отпуска аккурат неделя-то и осталась. Начальство у Виктора
Евгеньевича зловредное до невозможности, с него станется в отпуск-то и не
отпустить, пока дело не закончишь и в суд не передашь. Справедливости ради надо
бы отметить, что начальство зловредность свою проявляло не ко всем подчиненным,
а исключительно к тем, кого недолюбливало, и Огнев в этом не особо длинном
списке стоял на первом месте. В крайнем случае – на втором. И было за что. Не
выказывал Огнев должного почтения к старшим и более опытным товарищам, полагая
по молодости лет, что знает все куда лучше и прекрасно справится без всяких там
советов и указаний. Однако справлялся он не так чтобы очень…
В деле об убийстве Екатерины Шевченко версий было три.
Первая: убийство совершено случайным преступником, возможно, с целью ограбления
или изнасилования. И хотя у потерпевшей, как выяснилось, ничего не взяли, и
сумочка оказалась на месте, и все ее содержимое в целости, но это ни о чем не
говорит, потому как брать-то там было нечего: ни денег, ни ценностей. В
уголовном праве это называется ошибкой в объекте. Девушка видная, красивая, вот
и подумал залетный негодяй, что у нее в сумочке может найтись что-нибудь
интересное, а на шее, на пальцах и в ушках – что-нибудь ценное. Март, холодно,
под шапкой, шарфом и перчатками не больно-то разглядишь, есть там что или нет.
Такое убийство можно раскрывать до второго пришествия и результата не получить.
Вторая версия опиралась на предположение о том, что девушку
убили по личным мотивам, из ревности например, и тут очень кстати подвернулся
сожитель покойной, некий господин Филановский Андрей Владимирович, который,
собственно, труп якобы и обнаружил, и милицию вызвал. Знает следователь Огнев
эти якобы обнаруженные трупы, навидался. Сначала сами убивают, а потом делают
вид… И главное, объяснения у этого Филановского – хоть стой, хоть падай! Были
на вечеринке, возвращались поздно, на обратном пути поссорились (обратите
внимание, господа хорошие!), потерпевшая пошла домой, а ее сожитель, пребывая в
чувствах весьма расстроенных и огорченный донельзя, домой не пошел, а
отправился прогуляться, дабы успокоить нервную систему и привести эти самые чувства
в порядок. Возвращаясь часа через три (о как! Не долго ли гулял, успокаивая
нервы, сожитель-то?), вошел в подъезд и наткнулся на тело любимой. Во какая
история! Только кто ж в нее поверит? Дураков нет. Тут тебе и ссора, то есть
мотив, и возможность (поздний вечер, практически глубокая ночь, люди по
подъезду не шастают, спят в своих кроватках). Ну да ладно, Филановского
допросили сразу же и дома оставили, для задержания оснований нет, однако ясно
дали понять, что подозрения на его счет очень и очень сильны, пусть пока
попарится, о житие своем бренном подумает. Хилый он какой-то, хоть и
атлетического сложения, а по менталитету – натуральный хлюпик, такой долго не
продержится, расколется, если виноват. И тут есть реальный шанс все быстро
закончить. Писанины по делам об убийстве, конечно, выше крыши, да пока
экспертизы все придут – тут за неделю дело до обвинительного заключения, само
собой, не довести, но преступление-то будет раскрыто, обвинение предъявлено, и
при таком раскладе начальство вполне может пойти навстречу и передать уголовное
дело другому следователю, а Огнева отпустить в отпуск.
Третья же версия была самой, на вкус Виктора Евгеньевича,
спорной. Проблемной. С одной стороны, с такой версией, если ее крепко подпереть
доказательствами, дело на сто процентов заберут или наверх, или к более
опытному следаку, и тогда путь к отдыху будет открыт. Ура! Но с другой стороны,
если не заберут, то придется валдохаться с ним до морковкиного заговенья. Шанс
раскрыть, безусловно, есть, но возни… Суть же версии состоит в том, что
Екатерину Шевченко застрелили, чтобы доставить неприятности родному брату ее
сожителя, некоему Александру Филановскому, владельцу издательства «Новое
знание», человеку состоятельному и обладающему непростым характером. С таким
характером, да еще подкрепленным недюжинной энергией, издатель Филановский,
защищая любимого брата-близнеца – первого кандидата в подозреваемые, поднимет
огромную волну, на гребне которой тоненькое пока еще уголовное дело взмоет к
небу и плавно опустится на стол другого следователя, что, собственно, и
требовалось устроить. А уж если выяснится, что среди недоброжелателей
Александра Владимировича числятся заметные фигуры, то и волны не понадобится,
все сделается само собой. Только хотелось бы побыстрее, чтобы путевка не пропала.
В свете указанных соображений Виктора Евгеньевича очень
порадовало известие о пропаже пистолета «ИЖ-71»: если Шевченко застрелили из
него, то о случайном преступнике можно не беспокоиться, то есть отпадает самый
тухлый вариант, при котором и дело не заберут, и в отпуск не отпустят. На месте
преступления нашли стреляную гильзу от пули девятимиллиметрового калибра, но
радоваться пока рано, потому что калибр 9 миллиметров не только у «ИЖ-71», но и
у «макарова», на базе которого он сделан. Эксперт сказал, правда, что у
«макаровских» и «ижевских» патронов длина разная, и та гильза, которую на месте
преступления нашли, точно не от «макарова», а от «ИЖ-71», но этих «ИЖей» по
Москве – немерено, они на вооружении у частных охранных агентств, и пока
баллисты, исследовав найденную гильзу и извлеченную из тела убитой девушки
пулю, ответ не дадут, нельзя быть уверенным в том, что Шевченко убили из
оружия, похищенного в издательстве.
Однако же Огнев в случайные совпадения верил слабо, и
поскольку пистолет был похищен 7 марта, а убийство произошло в ночь с 7-го на 8
марта, то девятьсот девяносто девять шансов из тысячи, что похитил его именно
убийца. Как раз с целью убийства и похитил.
Оперативник Олег Баринов позицию следователя Огнева
разделял, но не в полной мере. Ему тоже очень нравилась версия об убийстве с
целью подставить Александра Филановского, но он категорически не хотел, чтобы
дело забирали «наверх». Если другому следователю той же межрайонной прокуратуры
передадут – тогда ладно, а вот если подключится город или, что еще хуже,
Генеральная, тогда задействуют и других оперов, из МУРа или из МВД, и он, Олег,
будет у них на посылках, как золотая рыбка у алчной старухи. Быть на посылках
Баринов не хотел и имел для этого основания более чем веские. Он был уверен,
что у него есть реальная возможность раскрыть убийство Екатерины Шевченко. Это
же несказанная удача: в службе безопасности издательства обнаружился давний
знакомец, Антон Тодоров, бесценный кладезь оперативной информации, выказывающий
полную готовность рассказать все, что знает, и помогать, чем может. Свой
человек в стане врага! Дело получится громким, уже днем в новостях репортаж
был, ну как же, брат известного издателя фигурирует, и Баринов не мог
пожертвовать возможностью оказаться человеком, раскрывшим это «резонансное»
убийство. Тут костьми придется лечь, но не дать делу уйти «наверх», а для этого
надо работать быстро, чтобы как можно скорее появился реальный подозреваемый.
Тодоров назвал несколько имен, и Баринов готов был душу отдать за то, чтобы убийцей
Кати Шевченко оказался кто-нибудь из них: никаких известных фамилий, ради этих
издательских крыс вышестоящие инстанции подключаться не станут. Скорость нужна
и для того, чтобы директор издательства не успел включить свои связи. Одним
словом, быстрота и натиск – вот наш девиз.
