«Это она верно подметила, – подумал Олег, – я бы
тоже ни за что не пошел». Он покрутил в руках книгу Филановского и заметил на
обложке его фотографию. Вот и славно, трам-пам-пам!
– Красивый мужчина, – он постарался придать голосу
побольше восхищения. – Это фотография такая удачная или он и в жизни такой
же?
– В жизни даже лучше! – не скрывая восторга,
ответила Антонина Степановна.
– Небось девушки-то в него влюбляются на каждом шагу.
Ну вот, камень брошен, теперь посмотрим, какие круги по воде
пойдут.
– Бывает, – Федосеева скупо улыбнулась. –
Случается даже, что один семинар прослушают и на следующий приходят, потом еще
на один, и еще. Есть такие.
– Ну а он что? Замечает?
– Конечно. Андрей очень внимателен к своим ученикам,
всегда в зал смотрит, и если лицо примелькалось – он замечает.
– И как реагирует?
– Никак. А как он должен реагировать?
– Ну, я не знаю, – рассмеялся Олег. – Я вот
попытался поставить себя на его место… Я такой красивый, такой умный, холостой,
и я вижу, что молодая симпатичная девушка все ходит и ходит на мои лекции…
Честно вам скажу, я бы не удержался, обязательно ответил бы на ее симпатию.
– Нет, Андрей не такой. Он со своими слушательницами
романов не крутил никогда.
– Так уж и никогда?
– Никогда, – твердо повторила Антонина
Степановна. – Можете у кого угодно спросить. Даже до трагедий доходило.
Вот. Это уже горячо. Можно сказать, кипяток.
– Неужели? – Олег вздернул брови и сделал глазки
покруглее. – Как интересно! Расскажите, пожалуйста.
Но это оказалась история не о попытке изнасилования, а о
неразделенной любви. Верочка Синько впервые пришла на семинар около трех лет
назад, может быть, чуть больше, и влюбилась в Андрея Филановского с первого
взгляда. Она пришла и на следующий семинар, и еще на один, в тот период
семинары проходили намного чаще, чем сейчас, примерно два раза в месяц. Девушка
всячески старалась обратить на себя внимание Андрея, садилась на первую парту,
задавала вопросы, ждала его после лекций на улице и делала вид, что им по
пути, – одним словом, перепробовала весь мыслимый и немыслимый арсенал
девичьих уловок, но безрезультатно. Филановский был мил и доброжелателен, но не
более того. Тогда она решилась и написала ему письмо, которое отдала Андрею
после очередной лекции прямо в руки. На следующий день он подошел к ней и
пригласил в ближайшее кафе. К сожалению, приглашение обернулось совсем не тем,
на что девушка рассчитывала. Андрей поблагодарил ее за искренность и мягко, но
вполне определенно сказал, что надеяться ей не на что. Рядом с ним есть
женщина, которая ему дорога и изменять которой он не собирается. Через несколько
дней Верочку увезли в больницу на «Скорой» после попытки суицида.
– Вот ведь какая любовь, – заохал Баринов. –
И что с ней потом стало?
– Ой, это ужасно, вы знаете, просто ужасно! После
больницы Вера на семинары больше не ходила, она вообще очень долго проболела
тогда. У нас на семинарах люди сближаются, завязываются тесные отношения,
слушатели потом дружат, перезваниваются, общаются. Ну так вот, стало известно,
что Верочка вроде бы выправилась, а потом вдруг – бац! – новая попытка
самоубийства. Но тут уж Андрей был совсем ни при чем, он ее после того
разговора в кафе и не видел ни разу.
– Когда это было? – напряженно спросил Олег.
– Да где-то года два назад. Да, совершенно точно, это
было как раз тогда, когда Андрей решил приостановить проведение семинаров и
заняться книгой.
Оп-па! Вот оно. Бедная Верочка узнала о покушении на
изнасилование и о том, что ее кумир совсем не тот, за кого себя выдает. И очень
даже легко он может изменить женщине, которая ему, видите ли, дорога. И не
просто изменить, а повести себя как грубая скотина. Антонина Степановна, судя
по всему, об этой истории не знает, а если и знает, то умеет держать язык за
зубами, так откуда же Верочке стало известно? А ей стало известно, в этом можно
не сомневаться, очень уж точно все по времени совпадает. Выходит, либо Верочка
знакома с потерпевшей, либо знает кого-то, кто с ней знаком. В любом случае она
знает имя. Что и требовалось доказать.
– Несчастная девчонка, – он сочувственно покачал
головой, – жалко ее. И как она теперь?
– Да плохо. То выправится, то снова в страшную
депрессию впадает. Из клиники неврозов не вылезает. Одно время, казалось, уже
все в нормальную колею вошло, она как-то повеселела, стала жизнью
интересоваться, мне девочки рассказывали… А потом вдруг снова, это уже совсем
недавно, месяца три назад.
– Жалко, очень жалко, – повторил Олег. – А
знаете, Антонина Степановна, у меня есть хороший специалист-психиатр, он с
такими случаями очень ловко управляется. Дайте-ка мне телефончик этой Верочки,
я ей позвоню и попробую уговорить пойти к нему на прием.
– Да у меня нет ее телефона, – удивилась
Федосеева. – Я с ней не общаюсь.
– Ну спросите у тех, кто с ней общается. Кто-то же вам
о ней все время рассказывает.
Она заколебалась.
– А ваш знакомый точно ей поможет?
Олегу стало тошно, потому что никакого знакомого психиатра у
него не было, вернее, они были, но никакие не светила, самые обыкновенные.
Ладно, долой эмоции, дело есть дело. И он уверенно кивнул. Федосеева кому-то
позвонила и через десять минут протянула ему бумажку с именем, фамилией и
номером телефона.
Выскочив из дома, где жила Антонина Степановна, он первым
делом позвонил следователю Огневу.
– Я занят, у меня допрос, – сухо произнес в трубку
Виктор Евгеньевич.
– Филановский? – догадался Олег.
– Да.
– Ты его еще долго продержишь?
– Не знаю. Наверное, да.
– Подержи подольше, потяни резину. Есть шанс, что в
течение полутора – максимум двух часов я тебе скажу фамилию терпилы по
изнасилованию.
– Добро, – коротко ответил следователь и
отключился.
Вторым на очереди стоял звонок по номеру, который дала
Федосеева. Ему ответил женский голос, усталый и измученный.
– Вера? – спросил Олег.
– Кто ее спрашивает?
Значит, мать или сестра.
– Ее знакомый.
– Какой знакомый?
– Мы в клинике познакомились. Я там сестру навещал. А
Веры что, нет дома?
– Она в больнице. В клинике неврозов.
– Опять? Господи, бедняжка! Можно ее навестить?
– Да, конечно. Палата сорок восемь.
Неудачно. Но не все потеряно. Баринов сделал еще один
звонок, продиктовал фамилию и номер телефона и уже через минуту записывал адрес
Верочки. Пусть она в больнице, но кто-то же ему ответил по телефону, значит,
дома кто-то есть. Вот и поговорим.
