* * *
Зимой дети катались на открытом катке, а ожидающие их
родители прогуливались неподалеку или, если мороз был совсем уж крепким,
прятались в раздевалках. В тот день погода была не по-зимнему теплой, всего
каких-то минус пять, сияло холодное солнце, и Люба медленно прохаживалась вдоль
ограды катка, читая очередную научную монографию. Материал был собран,
диссертация написана, еще немного довести до блеска – и можно сдавать ее в
ученый совет.
Мужчина подошел к ней сзади, и Люба даже не сразу заметила,
что рядом кто-то идет. Когда она в очередной раз развернулась, чтобы идти в
обратном направлении, – столкнулась с ним нос к носу, вежливо улыбнулась и
сделала шаг в сторону, чтобы обойти препятствие. Но мужчина не пропускал ее.
Она нахмурилась.
– Здравствуйте, Люба.
Он улыбнулся, но и в голосе, и в лице его Люба уловила напряжение.
«Симпатичный», – решила она в первый момент, но уже в следующую секунду
сказала себе: «Нет, красивый». Мужчина был высок, широкоплеч, синеглаз, только
выглядел каким-то измученным, словно долго болел. Наверное, тоже из родителей
юных спортсменов, ходит-бродит-скучает, вот и решил познакомиться, чтобы время
скоротать.
– Здравствуйте, – ответила она, закрывая
книгу. – Мы знакомы?
– Нет. Но я хотел бы с вами познакомиться. Вы не
возражаете?
Она и сама не знала. С одной стороны, раз у него ребенок
занимается на катке, значит, и жена есть, и с этой точки зрения знакомство
совершенно бесперспективное. С другой стороны, целеустремленная, трудолюбивая и
живущая по жесткому графику Люба запланировала на время тренировки проработать
две главы из этой монографии, и терять время попусту не хотелось. Но была еще и
третья сторона: сам мужчина, показавшийся ей необыкновенно привлекательным.
Какой бы послушной дочерью, каким бы строгим учителем ни была Люба Филановская,
она оставалась женщиной, к тому же не избалованной мужским вниманием.
– Не возражаю, – улыбнулась она. – Мое имя вы
уже знаете. А ваше?
– Сергей. Не хочу, чтобы возникло какое-нибудь
недоразумение, поэтому сразу назову и фамилию: Юрцевич.
Она споткнулась. Юрцевич подхватил ее под руку, но Люба
вырвалась резким движением и отступила на пару шагов.
– Что вам нужно? Ну что вам опять нужно?! – гневно
заговорила она. – Сначала жену ко мне подсылаете, теперь сами явились. Вас
что, уже выпустили?
– Как видите. Не надо сердиться, пожалуйста. Разве я не
имею права посмотреть на своих сыновей? Я часто сюда прихожу, просто вы всегда
читаете, по сторонам не смотрите, поэтому не замечали меня.
– Вы следите за нами? – с ужасом спросила Люба.
– Я не слежу, я смотрю на мальчиков. Уж в этом-то вы
мне отказать не можете.
– Могу, – твердо произнесла она, ускоряя
шаг. – И откажу.
– Не обольщайтесь, – усмехнулся Юрцевич. – Вы
не можете ничего мне запретить.
– Я заявлю на вас в милицию.
– И что? Разве я пристаю к вам? Разве пытаюсь
заговорить с сыновьями, увести их от вас? Разве я вообще делаю хоть что-то
запрещенное законом?
– Прекратите называть детей сыновьями! Забудьте о том,
что вы их отец. Они – дети моей покойной сестры, мои племянники, внуки моих
родителей. И на этом всё. Вы не имеете к ним никакого отношения.
– Вы ошибаетесь, Люба, – мягко проговорил
он. – Я имею к ним отношение. Саша и Андрей – мои сыновья, их родила
женщина, без которой я не мог жить, да и сейчас не могу, я до сих пор каждый
день думаю о Наденьке, мысленно разговариваю с ней. И я очень их люблю, моих
мальчиков, потому что они – ее продолжение, ее новое воплощение. Мне необходимо
их видеть, и я был бы счастлив, если бы вы позволили мне хотя бы иногда
общаться с ними.
– И не мечтайте, – бросила Люба, не поворачивая
головы. – Не смейте даже приближаться к ним.
Юрцевич несколько секунд шел рядом молча, потом неожиданно
кивнул:
– Хорошо. Как вы скажете – так и будет. Приближаться не
буду, не стану пытаться заговорить с ними и познакомиться. Но хотя бы смотреть
на них мне можно?
В его голосе звучала такая мольба и такая мука! И голос у
него, между прочим, был очень приятным. Что, в конце концов, плохого в том, что
этот Юрцевич будет издалека смотреть на мальчиков? Да пусть, не жалко.
В отношениях с мужчинами Люба была не особо опытной,
серьезных романов у нее не случалось, а короткие и не оканчивающиеся ничем
ухаживания не могли дать ей необходимых навыков разбираться в собственных
ощущениях. Она в тот момент была уверена, что всего лишь разрешила отцу
смотреть издалека на своих детей, ничего больше.
Она снова раскрыла книгу и углубилась в научный текст.
Юрцевич больше не шел рядом, он направился в другую сторону и медленно
прогуливался, не сводя глаз с катка, на котором занимались Саша и Андрюша, но,
поскольку детей в группе было много, его пристальное внимание именно к этим
мальчикам никому не было заметно. Иногда маршруты Любы и Юрцевича пересекались,
и тогда она делала над собой некоторое усилие, чтобы не поднять голову и не
посмотреть на него. И она даже не задалась вопросом, почему так точно и остро
чувствует его приближение, хотя обычно не замечала ни идущих навстречу, ни
обгоняющих ее людей. И еще она не заметила мелькнувшего в глубине сознания
странного желания, чтобы сегодняшняя тренировка длилась подольше.
Наконец детей отпустили. Саша и Андрюша помчались в
раздевалку, и Люба направилась поближе к тому месту, откуда они должны были
появиться уже переодетыми, краем глаза пытаясь наблюдать за Юрцевичем. Не
увидела его и решила, что Сергей уже ушел, однако легкого укола разочарования
не заметила. А ведь он был, этот укол…
Весь остаток вечера, занимаясь с детьми, она мысленно
сравнивала их с Юрцевичем и находила в мальчиках огромное сходство с отцом.
Такие же синие глаза, такие же точеные лица, в которых не было и следа
пухлощекой сероглазой Надюши. Мальчишки вырастут и станут такими же красавцами,
как Юрцевич. Просто-таки смерть девчонкам! Какой же он красивый, этот Сергей…
Тот факт, что Юрцевич весь вечер и всю ночь занимал мысли Любы, ничуть ее не
удивил, ну а как же иначе, он ведь отец мальчиков, а мальчики все время у нее
перед глазами.
Через два дня, ведя племянников на следующую тренировку,
Люба думала о том, придет Юрцевич или нет, и эти мысли тоже показались
совершенно естественными. Он пришел. Появился где-то минут через пятнадцать
после начала занятий, издалека кивнул Любе, улыбнулся, но не подошел и не
заговорил. Она снова читала что-то научное, прогуливаясь вдоль ограждения, но
почему-то в этот раз Юрцевич ни разу не попался ей навстречу. То и дело
поднимая глаза от книги, она видела его стоящим возле раздевалки и внимательно
наблюдающим за катающимися малышами. К концу тренировки Любу охватило
непонятное раздражение, природу которого она объяснить не могла. Да и не
пыталась. Просто разозлилась, и все. Сердито схватив Сашу и Андрюшу за руки,
она потащила их к троллейбусной остановке, ни разу не оглянувшись на то место,
где всю тренировку простоял их отец.
