– Я нашел сына Юрцевича.
Ну слава богу! Сейчас все выяснится, она договорится с
Антоном, чтобы он заставил этого подонка прекратить ее шантажировать, он все
выполнит, и можно будет забыть об этой прискорбной истории.
– Ну? Что вы молчите, Антон? Он вам объяснил, что
означают эти чудовищные письма? Чего он добивается? Чего он хочет от меня?
Денег? Услуг?
– Любовь Григорьевна, боюсь, вам это не понравится, но
молодой Юрцевич никаких писем вам не писал. Во всяком случае, у меня есть очень
большие сомнения.
– Да какие же могут быть сомнения! Вы что, Антон?
Конечно, это он их писал. Я совершенно уверена. Наверняка это какой-нибудь
нищенствующий неудачник, безработный или больной, узнал когда-то от своего
папаши, что у него есть единокровные братья, а теперь, когда отца не стало,
решил поживиться. О том, что один из его братьев – состоятельный человек,
узнать нетрудно, Сашино имя то и дело мелькает в прессе. Ну? Я угадала? Он
нуждается в деньгах?
– Нет, Любовь Григорьевна, он ни в чем не нуждается. У
него есть все, что ему нужно. Более того, в последний месяц его вообще не было
в Москве, он находился за границей по делам бизнеса. Да он, собственно говоря,
до сих пор там.
– Это ничего не значит, – резко бросила Любовь
Григорьевна. – Он мог написать эти письма заранее и оставить кому-нибудь
поручение класть их в мой почтовый ящик. Да и необязательно вовсе, что он сам
писал эти письма. На компьютере кто угодно может написать что угодно.
Она пыталась убедить Тодорова, а заодно и саму себя. Пусть
автором писем будет Юрцевич, если уж не старший, то младший, какая разница? В
том, что произошло с его отцом, ее собственной вины нет никакой, все это было
задумано и осуществлено Тамарой Леонидовной и ее приятелем из КГБ, Любовь
Григорьевна даже имени его не знает, так что по поводу двух судимостей Сергея
Юрцевича она готова была вступить в любые переговоры, не боясь выйти из них
побежденной.
– Разумеется, он мог написать письма заранее и мог
оставить кому-то поручение, – согласился Тодоров, – но зачем? Зачем,
Любовь Григорьевна? Какой в этом смысл?
– Чтобы получить деньги, – твердо ответила она.
– Какие деньги? Сколько? Ну вы сами подумайте, если у
человека собственный бизнес, причем весьма и весьма успешный, он не станет
связываться с шантажом ради получения трех-пяти тысяч долларов. Они ему просто
не нужны. При его уровне достатка я бы понимал, если бы речь шла о
миллионе-другом, но он абсолютно здравый и адекватный человек и понимает, что
никакого миллиона с вас получить невозможно, у вас его нет, и взять его негде.
Вы не можете попросить у Александра Владимировича миллион долларов просто так,
на карманные расходы, не объясняя, зачем они вам нужны. Три тысячи – можете, и
даже пять можете, а миллион – нет.
– Откуда вам известно, что он здравый и
адекватный? – надменно спросила Любовь Григорьевна. – Вы что,
виделись с ним? Вы же сказали, что он сейчас находится за границей.
– Я говорил с ним по телефону.
– И что он вам сказал? Что впервые слышит мое имя? Что
фамилия «Филановские» ему не известна? Антон, вот уж не думала, что вы так
доверчивы!
– Он сказал, что прекрасно осведомлен о своем родстве с
семьей народной артистки Тамары Филановской, но это не имеет для него ни
малейшего значения. У него вполне успешная и состоявшаяся жизнь, и он не
испытывает никакого желания общаться с единокровными братьями, хотя книгу
Андрея Владимировича он прочел, все-таки автор – сын его отца, и книга
показалась ему весьма любопытной. Он порадовался, что творческие способности
передались от его отца к внебрачному сыну, то есть не пропали втуне, ибо сам
Юрцевич-младший считает себя личностью совершенно не творческой, зато способной
к бизнесу, умеет делать деньги из ничего, на пустом месте.
– Ну, это у него тоже от папаши, – презрительно
фыркнула Любовь Григорьевна, – Сергей имел две судимости за финансовые махинации.
Разумеется, письма – дело рук его сыночка, теперь я еще больше уверена. Вы
говорите, его нет в Москве? Это все объясняет.
– Что именно?
– То, что в письмах нет никаких требований. Только
угроза. И даже не сама угроза, а лишь намек на нее. Если Юрцевича нет в Москве,
как он может что-то от меня требовать? А вдруг я соглашусь? Кто же придет за
деньгами, если его самого нет? Он пытается меня запугать, вывести из
равновесия, а к тому моменту, когда он вернется, я уже буду на грани нервного
срыва и на все готова. И тогда ему останется только написать последнее письмо,
уже с требованием конкретной суммы и условиями передачи, – и все, дело
сделано. Вот в чем состоит его план. Ах, подонок! А кстати, Антон, почему вы
так уверены, что он действительно за границей? Вы проверяли? Уверена, что нет.
Вы просто разговаривали с ним по телефону, причем наверняка по мобильному, так
откуда же вы можете знать, где он на самом деле находится? Вам сказали, что он
уехал, и вы поверили, но не проверили. Вы слишком доверчивы, мой дорогой, так
нельзя работать. Он сидит где-нибудь здесь, в Москве, и ловко делает вид, что
уехал и к письмам никакого отношения не имеет. Он лжет.
– Я не уверен, что вы правы, Любовь Григорьевна, –
осторожно возразил Тодоров.
– А я уверена! Я совершенно уверена, – повторила
она, чуть сбавив тон. – Дождитесь, когда он появится, и загоните его в
угол. Не мне вас учить, вы за это зарплату получаете.
Она уже поверила сама себе, и ей стало немного легче. Ну
конечно, это он, сын Юрцевича, шлет ей письма с туманными угрозами. Сидит себе
за границей и ждет, когда клиент дозреет. Точно он. Больше некому.
* * *
То, что Александр Филановский пышно именовал «торжественной
частью», прошло вовсе не торжественно, а скорее радостно, непринужденно и
весело, как всегда бывало на издательских вечеринках. Женщин поздравили, самых
лучших – отметили дорогостоящими подарками, послушали выступление трех
популярных исполнителей, а также познакомились с людьми, которых директор лично
представил собравшимся: с новой сотрудницей отдела рекламы Мариной Савицкой и с
будущим автором, заслуженным тренером Верой Борисовной Червоненко.
Уже перевалило за десять вечера, съедено и выпито было
немало, и народ разошелся вовсю. К удивлению и облегчению Наны Ким, Тодорову
удалось довольно быстро доставить в клуб Андрея и Катю, он хорошо знал Москву и
обладал поистине немыслимой ловкостью в деле объезда транспортных пробок
какими-то никому не известными проулками и сквозными дворами. Андрей был, как
обычно, спокоен и улыбчив, в джинсах и свитере, Катерина же появилась на
вечеринке в чем-то вызывающе облегающем и блестящем и с таким напряженным
лицом, будто собиралась кинуться в решительный бой. Оставив Андрея возле Тамары
Леонидовны и тетушки, девушка направилась в соседний зал, где сотрудники издательства
танцевали под живую музыку.
– Андрюша, я отойду, – Нана вопросительно
посмотрела на Андрея, словно ожидая разрешения. – Ты побудешь здесь?
