– И все же мы попробуем, Ратай.
– Так давай пробовать, надоело уже ждать.
Макс осторожно открыл глаза. Как и прошлый раз, он никого не увидел.
– Вставай! – сказали ему. Он встал. – Иди в священный круг.
Макс огляделся вокруг и понял, что имелось в виду.
Внизу, посреди большого двора, камнями был выложен круг, очень, знаете, правильный. Внутри камней зеленела трава, в отличие от остального двора, вымощенного булыжником. Макс спустился, решив не спорить с неизвестными и невидимыми собеседниками, подошел к кругу, постоял немного и переступил через ограждающие камни. Что-то произошло. Нет, небеса не разверзлись, и не грянул гром, небо не потемнело, и не появилось никаких знамений, но что-то изменилось. Так бывает, когда выходишь из душного помещения, где гудят кулеры компов и разрываются телефоны, где одновременно говорит много людей, шаркают ноги и шелестит писчая бумага. И вот ты открываешь балконную дверь и делаешь шаг. Воздух вокруг тебя словно оживает, радуется, теребит твои волосы и щелкает по носу. Ты закрываешь глаза и представляешь, что стоишь на краю широкого скалистого уступа, а где-то внизу под ногами плещется безмятежное море. Ты вдыхаешь, широко раздувая ноздри, и тебе хорошо. Сейчас ты не замечаешь ни копоти городских труб, ни выхлопов тысяч машин и табачных выдохов. У тебя закрыты глаза, и тебе кажется, что воздух свеж и прохладен, что тебя обволакивает излечивающая любые раны тишина.
Макс медленно открыл глаза. На шпиле башни развевалось узкое длинное черно-золотое полотнище, вокруг арены двора заколыхались вертикальные треугольные вымпелы разных цветов.
– Добро пожаловать в круг, – раздалось откуда-то сбоку, и Макс повернулся туда.
Напротив него стояли двое. Первый – высоченный, седой как лунь немолодой мужчина с широченными плечами. Он стоял, широко расставив ноги и скрестив руки на груди, и буравил Макса правым прищуренным глазом. Левого не было совсем. Вместо него через все лицо протянулся уродливый шрам. Второй – статный мужчина средних лет, русоволосый и сероглазый. Одеты незнакомцы были одинаково – в просторные холщовые рубахи, кожаные штаны, заправленные в сапоги без каблука, широкие пояса с массивными бляхами, на запястьях широкие кожаные браслеты. Волосы обоих доставали до плеч. У седого они были перехвачены на лбу кожаным шнуром, у молодого – широкой черной повязкой. Молодой улыбался, седой скорее скалился. Макс слегка склонил голову в приветствии. Молодой тоже кивнул, старый только крякнул, затем хлопнул себя по слоновьим ляжкам и уселся на траву, скрестив ноги. Молодой повторил его действия. Макс подумал и тоже сел.
– Я Тримир, – сказал молодой, – это мой старый друг Ратай. Давно, очень давно никто не входил в священный круг. Тебе выпала великая честь.
– Я польщен. – Макс, у которого на языке роилась тысяча вопросов, решил попридержать их до удобного случая, хотя каким он должен быть, этот удобный случай, он не представлял.
– Мы будем учить тебя, – продолжил Тримир, – но сначала ответь мне, как твои раны?
– Вполне сносно, – ответил Макс, только сейчас заметив, что повязки, бывшие на руке и груди, исчезли. – Спасибо вам, – добавил он.
– Потом отблагодаришь, – бросил Ратай.
– Начнем, – сказал Тримир.
– Э-э-э! Постойте! – воскликнул Макс. – А меня спросить не надо? Может, я и не хочу учиться?
– А разве ты не хочешь? – усмехнулся молодой, и вокруг снова все изменилось.
Макс стоял посреди просторного зала, в котором были понатыканы манекены людей в доспехах и без. Напротив него стоял Ратай, держа в руках две длинные гладкие палки метра по полтора.
– Есть множество способов навредить человеку, тело его слабо, несовершенно и склонно к лени, – начал он. Макс молча слушал. Ратай продолжал: – Всегда найдется тот, кто сильнее тебя. Воины народа хану с трех лет уже берут саблю в руки, а годом раньше они садятся на коня. Северяне с Льдистых гор ломают руками хребет барсу, а житель тяжелых песков Такеша, плюнув колючкой за десять шагов, попадет тебе точно в глаз. Глупо пытаться их превзойти. Настоящему воину этого и не нужно. Воин должен уметь выжить. Выжить, выиграв схватку у того, кто сильнее. Так, и только так! В этом и заключается истинное мастерство. – Он бросил одну из палок Максу. Скривился, когда тот, неуклюже выставив руку перед собой, попробовал ее схватить, не смог, и палка упала, больно ударив Макса по пальцам. – Не зевать! Быть готовым всегда! Думать! Опережать! Вот заповеди воина. И еще – терпеть! – добавил он. – Я покажу тебе кое-что. Но мастером ты стать не сможешь, ты должен это понимать. Тебе слишком много лет, чтобы делать из тебя мастера. Твои суставы заросли, а тело привыкло больше сидеть, а не двигаться. Не хотел бы я попасть в мир, где мужчины целыми днями сидят сиднем. Тьфу! Ладно, это не мое дело. Но перестать быть куском теста – это тебе под силу! Подними!
И Макс поднял палку.
После этого урока отдохнуть ему не дали. Ратая сменил Тримир, а тренировочный зал – зеленая лужайка посреди леса.
– Ты убивал когда-нибудь? – спросил Тримир.
– Да, – ответил Макс, – одного точно, из арбалета.
– По-другому можно было?
Макс задумался:
– Не знаю, вряд ли.
– Отнять жизнь другого – дело нехитрое, оставить жизнь – это искусство.
Макс молча кивнул. А что тут скажешь? С простыми истинами не спорят.
– Пойдем. – Тримир приглашающе махнул рукой.
Макс сделал шаг и резко остановился, вздрогнув. Леса не было. Они стояли на вершине утеса, нависавшего над бушующим морем. Сильные порывы ветра рвали одежду.
– Я научу тебя чувствовать стихии и использовать их мощь. Некоторые разжиревшие мудрецы уверяют, что они повелевают стихиями. Это ложь. Повелевать стихиями нельзя, если ты, конечно, не Тар-Ханат. Можно использовать их мощь себе на благо. Стихий четыре: воздух, вода, огонь, земля.
Макс без сил повалился на горячий камень. На сегодня урок окончен. Он вышел из круга и теперь валялся на разогретых за день камнях внутреннего двора замка. Тримир и Ратай исчезли. Он мог их видеть, только когда входил в круг. Большой священный круг братства. От усталости кружилась голова. От усталости и от навалившихся на него знаний. А тело ныло от непривычных нагрузок и синяков, которые щедро оставила палка Ратая.
– Держи спину ровно! – Ратай не разговаривал, он рычал, особенно когда Макс допускал какую-нибудь ошибку, что случалось частенько. – Если ты думаешь, что противник даст тебе шанс собраться с мыслями и выбрать удобную позицию, ты ошибаешься. Ошибаешься – остаешься без головы! Все просто! Бей!
Воздух – самая неуравновешенная стихия! Совладать с ним нелегко, но если совладаешь – ты на коне! Тот, кто обуздал ветер, может многое. Но помни! Воздух – стихия непостоянная, довериться ей полностью нельзя. Никогда не знаешь, когда она вырвется из-под контроля.
Колено! Лицо! Пах! Поворот! Ты безнадежен! Даже глиняный голем расторопней тебя. Вставай! Колено! Лицо! Пах! Поворот! Еще!
