Мы выехали, как и планировали, задолго до рассвета. Энолия в эту ночь заснула рано, чем помогла мне избежать сцены расставания. Я осторожно встал, поцеловал девушку, поправил на ней одеяло, стараясь не шуметь, оделся, полюбовался ее лицом, еще раз поцеловал и спустился во двор, где уже ждал Проухв с оседланным Вороном. Энолия собиралась проводить меня до ворот замка, но я не стал ее будить. Пусть спит сладкая девочка, а когда проснется – мы будем уже далеко. Не люблю расставаний, да и кто их любит? Милая, страстная, смешливая, избалованная мужским вниманием Энолия… Пошли тебе судьба счастье – ты его заслужила не меньше других…
Наш отряд двигался вдоль самой кромки леса, что высился по левую руку. По правую простиралась степь, уходя к самой линии горизонта. Десять всадников, четыре вьючные лошади. От телеги, как и планировалось, мы избавились в Дрогаунде, переложив необходимые вещи и припасы в чересседельные сумки и вьюки. На правом боку одной из вьючных лошадей мы приторочили Прошкину пищаль.
Сам он, в новенькой одежде, занимал привычное место чуть позади слева от меня. Справа бок о бок со мной ехал Коллайн. Впереди головным дозором двигались Нектор и Шлон. За мной следовал Амин, за ним четыре наших лошади, везшие груз под присмотром Пелая и Кадьена. Замыкали нашу маленькую колонну Ворон и Кот, представляющие собой грозное зрелище. Оба на могучих конях, в кирасах и шишаках, с ружьями за спиной и с пиками в руках. Кроме того, каждый имел по четыре пистолета и по две тяжелых кавалерийских сабли. И Кот, и Ворон оказались обоерукими бойцами, то есть могли рубиться, держа в каждой руке по сабле.
Накануне мы с Анри внесли изменение в маршрут нашего путешествия. Человек, с которым встречался Коллайн, подсказал ему неглупую мысль.
Нет необходимости пересекать степь напрямик, как первоначально планировалось, – слишком велика вероятность наткнуться на степняков. По новому плану мы потеряем два – максимум три дня, следуя вдоль леса, в котором при необходимости легко укрыться, зато приобретаем возможность пересечь степь за дневной переход, оказавшись в самых предгорьях.
Первый день пути прошел спокойно, нам никто не повстречался. Нас самих, едущих на фоне леса, заметить со стороны степи проблематично. Мы довольно рано остановились на ночлег, выбрав местом стоянки небольшую поляну с пробегающим невдалеке ручьем. Шлон принялся кашеварить, чему мы все очень обрадовались – готовил он вкусно. Остальные в ожидании ужина занимались кто чем. Ворон, правивший засапожный нож, закончил занятие и встал. Он взял в руки балот Проухва, прислоненный к дереву, повертел его немного, проверяя балансировку, и, поманив заинтригованного Прошку, направился к краю поляны.
Мы все заинтересованно смотрели в его сторону. Ворон остановился, взял балот посередине и показал нам такое, от чего мы все пришли в восхищение. Балот ожил в его руках. Не принимая вычурных поз и не совершая акробатических прыжков, Ворон делал то, за что уважают «диких» друзья и боятся враги. Скупые, экономные движения, использование инерции оружия – все пошло в ход. Вот колющий удар сменяется сбивом, сбив переходит в рубящую атаку по широкой дуге, и тут же балот прикрывает древком голову Ворона, чтобы уже через долю секунды снова атаковать длинным выпадом.
Все смотрели на работу Ворона затаив дыхание. Настоящий мастер, ничего не скажешь. Закончив демонстрацию, Ворон подозвал Проухва к себе и начал что-то объяснять, наглядно показывая технику владения балотом. Прошка внимал ему, брал оружие в руки и пытался повторить движения Ворона.
Все, процесс пошел. «Дикие» откликнулись на мою просьбу, и это не может не радовать. Поужинав, мы легли спать, не забыв выставить караулы. Я долго ворочался. Сон не шел: вспоминалась Энолия, ее ласковые руки и горячее тело. Промаявшись с полчаса, уселся рядом с догорающим костром. На своем ложе заворочался Прошка, я жестом успокоил его: спи, все нормально, мне нужно побыть одному. Игра света на углях завораживала, мысли плавно перетекали с одной темы на другую.
«Зачем мне все это надо? – думал я. – Опасности, ночевки у костра, подгоревшая каша, непрожаренное мясо и кислое вино. Мне вполне хватит доходов с подаренного имения – найду милую девушку, женюсь, пойдут дети, обязательно дочка и обязательно сын. Буду растить их, воспитывать. Вечерами будем сидеть с любимой женой на террасе в удобных креслах, смотреть на догорающий закат и целоваться. Накоплю денег, куплю домик с фруктовым садом у самого моря, лодочку с парусом. Море – оно всегда такое красивое, и когда ласково плещется возле твоих ног, и когда бьется в ярости пенными валами…»
С этими сладкими мечтами я и уснул, подложив под голову седло…
Утро выдалось прохладное, ночью выпала роса, покрыв траву и листья деревьев капельками воды, переливающимися всеми цветами радуги в лучах восходящего солнца. Позавтракав, мы отправились в дальнейший путь. Я специально не стал поднимать людей еще в потемках – первый ночлег после отдыха у Крейга, пускай втягиваются.
За световой день мы успели отмахать порядочное расстояние, не останавливаясь привалом и перекусывая на ходу. И снова ужин у костра, ночлег, подъем, бесконечный день в седле, который, казалось, никогда не закончится.
Мы двигались почти строго на юг, и на исходе четвертых суток ландшафт начал понемногу меняться. Лес становился все реже, степь местами теряла густой травяной покров и напоминала пустыню.
На шестой день мы достигли места, откуда наш путь лежал через степь. Человек, с которым разговаривал Анри, подробно объяснил, где именно мы должны повернуть на запад. Пики двух гор – той, что повыше и подальше, и другой, пониже и поближе, – должны оказаться на одной линии. Последние два дня, со времени появления гор на горизонте, мы с нетерпением ждали этого момента. И вот он настал.
Лес в этом месте оказался совсем чахлым, да и воду, чтобы напоить лошадей, мы отыскали с трудом. До заката оставалось еще часа четыре, но я принял решение остановиться на ночлег, а утром, перед самым восходом, продолжить движение к теперь уже близким горам. Степь здесь совсем напоминала глинистую пустыню с редкими островками чахлого кустарника. В принципе кочевники должны пренебрегать этим участком степи – здесь даже неприхотливых овец трудно прокормить, но ближе к горам протекает река, а где вода, там и трава. Там-то и существует наибольшая вероятность встретить кочующие племена вайхов.
Все оставшееся время до заката солнца мы посвятили подготовке к переходу, мелкому ремонту снаряжения и просто отдыху. Шлон приготовил неплохой ужин – еще по дороге Нектор умудрился добыть парочку крупных степных птиц, не умеющих летать, но быстро бегающих. Шлон запек их в глине, я разрешил достать кожаные мехи с вином, но на предложение Шлона употребить под дичь что-нибудь более крепкое ответил, что эликсира мало и в следующий раз мне нечем будет лечить его дурную голову.
Кстати, он наконец поменял свою чалму на форменную егерскую шляпу, оставшуюся у него еще со времен службы. На розовую плешь, образовавшуюся после удара саблей, Шлон зачесал отросшие за время пути волосы. Нектор, желая подшутить над приятелем, предложил ему на выбор – содрать остальную кожу с головы либо же приклеить кусок овечьей шкуры с шерстью на место плешины. На это Шлон резонно заметил, что волосы на голове отрастут, а клочок кожи с шерстью необходимо приклеить Нектору на подбородок. И с гордостью погладил свою кудрявую бородку, изрядно отросшую за время похода.
