Моим родителям Гэри и Сюзане Шрайбер с любовью и вампирскими
поцелуями
Я ищу кого-то, чтобы навеки утолить мою жажду.
Луна Максвелл
С чувством глубочайшей признательности я хотела бы
поблагодарить следующих изумительных людей.
Кэтрин Тиген, моего феноменального редактора, за то, что
серия «Поцелуй вампира» вообще стала возможной. Твои глубокие профессиональные
оценки, дружелюбие, юмор и неизменно проницательные указания придавали мне сил
и в жизни, и в работе. Спасибо за то, что мои мечты стали реальностью.
Элен Левин, моего потрясающего агента, за твои
восхитительные советы, талант и то воодушевление, с которым ты направляла мою
карьеру.
Джулию Хитмен из издательства «Харпер Коллинз» — за
бесценные предложения, дружбу и помощь.
Моего брата Марка Шрайбера за то, что был моим наставником и
помог стать той писательницей, какой я сегодня являюсь.
Моего брата Бена Шрайбера — за бесконечный энтузиазм и
поддержку.
И Эдди Лереу — за то, что стал моим Александром и забрал
меня из Занудвилля.
1
Я была готова стать вампиром, стояла одна посреди городского
кладбища в обтягивающем мини-платье, чулках в сеточку и моих неизменных
солдатских ботинках, в перчатках без пальцев и с букетиком роз. Старинная
кружевная вуаль цвета полуночи прикрывала мое бледное лицо, изящно окутывая
помаду и тени для глаз. Разумеется, вся одежда, макияж и цветы были черными.
Обращающий меня вампир, Александр Стерлинг, в сером костюме участника траурной
церемонии и в шляпе, ждал в нескольких ярдах от готического алтаря, то есть
закрытого гроба, украшенного свечами и оловянным кубком.
Эта сцена потрясала воображение. Клочья тумана плавали над
кладбищем как привидения, среди могил и надгробий мерцали свечи, над кронами
деревьев бесшумно кружили летучие мыши. Когда от пронзительных звуков скрипок и
клавесина леденящий холодок пробежал по моим жилам, с неба упали капли дождя.
Я ждала этого момента целую вечность. Мои детские фантазии
теперь воплотятся — я стану темным ангелом ночи. Я пребывала в радостном
возбуждении, словно фанатка, которой выпало счастье выйти замуж за рок-звезду.
Крохотные факелы освещали тропу, словно готическую взлетную
полосу. Я уже сделала первый шаг навстречу Александру и вдруг задумалась о том,
верен ли мой выбор. Это не остановило меня, только сердце забилось сильнее.
Перед мысленным взором стали представать картинки из прошлого, связанные с той
жизнью, с которой мне предстояло распроститься.
Вот мама помогает мне шить черную бархатную сумку. Я сделала
шаг. Вот мы с папой смотрим «Дракулу» на DVD. Еще один шаг. Вот мой Недотык,
братишка Билли, по-дружески помогает мне делать домашнее задание по математике.
Шаг. Вот мы с моей лучшей подругой Беки пытаемся перелезть ворота особняка.
Шаг. Моя киска Кошмарка урчит у меня на руках. Шаг. Прошлое никак не хотело отпускать
меня.
Один укус, и моя жизнь изменится безвозвратно.
Я собиралась оставить рутинный, обыденный, но уютный и
безопасный мир живых ради опасного, неведомого, мрачного мира нежити. Я шла по
проходу между могилами и видела спину Александра, который стоял всего в
нескольких футах от меня. Он взял с гроба кубок.
Я напомнила себе, что приняла верное решение. Мне не
придется изнывать от скуки, проводя бесконечные часы на нудных уроках. Я обрету
способность летать. Самое главное, я навсегда соединюсь с моим истинным
возлюбленным.
Наконец я дошла до гроба и остановилась рядом с Александром.
Его рука в белой перчатке скользнула в мою, в свете свечи блеснуло пластиковое
паучье колечко. Он поднял кубок к луне и сделал длинный глоток. Мое сердце
забилось, когда он передал сосуд мне, и я нерешительно отвела вуаль от губ.
Рука моя дрожала, и темная жидкость в кубке колебалась.
— Может быть, ты не... — начал Александр и положил ладонь
поверх кубка.
— Все решено! — заявила я, поднесла кубок к губам и залпом
выпила сладкую, тягучую жидкость.
У меня слегка закружилась голова. Вокруг сгустился туман. Я
едва различала силуэт Александра, когда он поставил кубок обратно на гроб,
повернулся ко мне и руками в белых перчатках деликатно отвел вуаль с моего
лица.
Теперь я видела все отчетливо и очень удивилась. Вместо
длинных черных волос Александра из-под кладбищенской шляпы ниспадали светлые.
Я ахнула. Не может быть!
— Джаггер! — Я остолбенела.
Однако на меня смотрели вовсе не глаза недруга Александра,
голубой и зеленый, которые когда-то гипнотизировали меня у беседки, и отнюдь не
бездонные темные глаза, в которые я влюбилась.
Эти гипнотические глаза были зелеными, и я помнила их с
детства.
— Тревор! — изумленно выдохнула я.
Мой заклятый враг ухмыльнулся, и в его рту сверкнули острые
как бритва клыки.
Я попятилась.
Всего лишь вчера вечером на весеннем карнавале мы с
Александром пытались предупредить Тревора насчет Луны, сестры-близнеца
Джаггера, которая только что обрела клыки и мечтала вонзить их в шею
футболиста. Джаггер стремился отомстить Александру за то, что тот не обратил
Луну, и теперь, когда ее обратил другой вампир, злокозненные тинейджеры
приехали в Занудвилль, чтобы найти ей спутника на всю жизнь. Но Тревор не обратил
внимания на наше предупреждение. Мы с Александром выбрались из павильона смеха
и обыскали весь карнавал, но Тревор исчез.
Мы не нашли его, а вот теперь мой враг детства нашел меня. Я
попыталась бежать, но он схватил меня за руку.
— Вот я и заполучил тебя, чудовище. Навсегда.
Он облизал губы и наклонился к моей шее. Я огляделась по
сторонам в поисках чего-нибудь, что помогло бы мне спастись, потянулась к
канделябру, но у меня закружилась голова. Неожиданно губы Тревора прильнули к
моей шее.
— Убирайся! — крикнула я. — Отпусти меня!
Он потянул меня на себя с рвением всей своей футбольной
команды, но я всунула между нами ботинок, собрала все силы и сумела его
оттолкнуть. Тревор отшатнулся, перехватил меня за предплечье и попытался
подтянуть к себе. Я укусила его за руку, он отпустил меня, но на его лице вдруг
появилась злобная, торжествующая ухмылка. Из уголка рта закапала кровь.
Я коснулась своей шеи. Ладонь стала теплой и влажной. Я
ахнула, вытянула руку перед собой и увидела, что она покрыта кровью.
— Нет! — вскричала я и увидела растерянного Александра,
который в серой кладбищенской униформе бежал между могилами. — Не твоя! Не
навеки! — выкрикнула я что было мочи и обернулась к усмехающемуся Тревору.
Крик вышел такой жуткий, что я сорвала горло. Оно болело.
