Девушка более или менее успокоилась, и они направились к лагерю. Ее все еще трясло, ноги подгибались, но это ерунда в сравнении с тем, что было еще совсем недавно. А дойти и Дмитрий поможет, ему это ничуть не трудно. Ну как нетрудно – и его, родимого, потряхивает, а в ногах слабина образовалась, но свою слабость девушке он старается не показывать: что ни говори, единственная надежа и опора, так что не подобает.
В лагере он дал ей напиться воды, чтобы испуг залить. Эх, покрепче бы чего, да только все горячительное осталось в машине Семена. Но ничего, вроде пришла в себя. Во всяком случае, румянец на лицо вернулся, и дышит уже не взахлеб, руки еще потряхивает, но это нормально. Кстати, нужно все прятать. Когда подходили, Дмитрий заметил, что от машины отбежал какой-то зверек, похожий на ласку. Не иначе как принюхивался, что за диковина в лесу появилась. Эдак понюхают, понюхают – да заявятся с визитом вежливости, припасы уничтожать.
– Ларчик, так он тебя не достал?
– Не. Не успел. Ты вовремя появился.
– Значит, так, говорю в последний раз. Захотелось по нужде – далеко не отходи. Да вон хоть за машину зайди и справляй нужду, я отвернусь.
– Ага. Давай.
– Чего давай?
– Отворачивайся, я и сама теперь дальше пяти метров от тебя не отойду.
– Хм. Ну отвернулся.
– Понимаешь, – вернувшись, начала рассказывать она, – я дела свои сделала, заправилась – и вдруг чувствую взгляд. Не знаю как объяснить, но вот чувствую, что на меня кто-то смотрит. Оборачиваюсь, а тут эта морда, недалеко, метрах в пятнадцати. Я со страху заорала и пальнула, не помню, кажется, даже вверх. Он испугался и бежать. Я ору, а сама перезарядила карабин и ему вслед. Тут он, зараза, как заревет, оборачивается – и на меня. Я думать про карабин забыла, ору от страха – как за то дерево забежала, и сама не поняла. А потом ты подбежал.
– Ясно. Первым выстрелом ты его напугала, он и побежал, а вторым, похоже, достала, и этой обиды он тебе не спустил.
Можно развести бодягу, начать читать нравоучения, но кто знает, как бы он себя повел в той ситуации.
– Ага, наверное, – возбужденно проговорила она, – вот если бы до того не сходила, то точно обделалась бы.
– От такого любой обделается.
– И ты?
– А я что, железный?
– Но не обделался же.
– А мне за себя бояться было некогда, я за тебя боялся, а когда за других – не так страшно. – Вот ни капли лжи, истинная правда.
– Слушай. А если он выстрела испугался, то уже слышал такое. Значит, знает, что такое оружие.
– Совсем не обязательно. Если он ничего подобного не слышал, то это его напугает с не меньшей гарантией. Тебя-то он не испугался, значит, венец природы человек у него не вызывает опасений. Хищники вообще стараются обходить людей стороной, если не подранок или уже не попробовали человечинки.
– Так, может, он из таких?
– Может. Только я все одно не помню такого зверя. Я, конечно, не знаток, но уж про такую страшилку точно какой-нибудь фильм сбацали бы, да не один. Это же чистый оборотень.
– Ты тоже заметил?
– Не заметишь тут. Есть-то будем?
– Обязательно. На меня жор напал, что быка съем.
– Может, оборотня на шампур потащим?
– Да ну его. Во-первых, кто его знает, что у него за мясо, вдруг совсем несъедобное. Во-вторых, может, в нем какие бактерии или палочки, для нас смертельные. Видели же косуль и кабанов, – так лучше их. Они хоть нам понятные.
– Тоже верно.
Быка там или не быка, но прием пищи не занял много времени. Наскоро перекусили, убедились, что остается еще достаточно, чтобы протянуть и завтрашний день, а потом пошли на место «преступления». Лариса искренне удивилась такому желанию Дмитрия – мол, что нам с его шкурой делать. Но в планы Дмитрия вовсе не входило сдирать с оборотня шкуру. А вот узнать на будущее, куда его, подлеца, бить, если опять повстречается, – очень даже будет полезно.
А ничего так, лес, оказывается, очень даже богат всякой живностью, и падальщиками в том числе. Труп оборотня, как, не мудрствуя лукаво, решил он окрестить тварюгу, уже успели слегка потратить. Вон какая-то живность разбежалась по кустам. Ладно, не обижайтесь, сейчас разделаю – и мне польза, и вам все полегче будет.
А она, выходит, не так чтобы и особо далеко отошла от лагеря, всего-то метров пятьдесят. Это ему со страху чуть не километр почудился. Ладно, одежду долой, не хватало еще замараться. Плавки, пожалуй, снимать не будем. За дело.
Перво-наперво он попытался прострелить ему лоб – жалко патронов, но ничего не попишешь, придется потратиться. Хм. Ну оглушить должно знатно, а вот стрелять ему в лоб нежелательно, потому как без толку. Вот в висок можно. Дальше грудь. Ага, это мы сейчас поглядим. Зарядив ружье и отложив его в сторону, он вооружился охотничьим ножом и топором, после чего принялся за дело.
Как выяснилось, в грудь бить тварюку очень даже можно, вот только способно ли это остановить ее – вопрос. Картечь прошила ребра и поразила легкие, но сильно не углубилась, пуля вошла хорошо и даже прошла рядом с сердцем, проделав изрядную прореху, да только этот оборотень оказался довольно живучим, – с другой стороны, он, скорее всего, издох бы, Лариса это заявила с убежденностью медика. Хотя какой она медик – так, фармацевт, но все одно получше разбирается в этих вопросах. Вот сверху в холку бить – бесполезно, там у него плотные жировые накопления толщиной в две мужские ладони. Это у него что, как у верблюда жировые запасы? Наверное, все же степная тварь и здесь случайно появилась. Ага, с брюхом тоже порядок. Кишки так намотало, что любо-дорого, точно каюк. Вот только до того, как это случится, он все еще может добраться до своего обидчика. Учтем. Шкура хороша, толстая и крепкая, – весь воспрял. Жаль, от нее сейчас никакого толку: засолить нельзя по причине отсутствия соли, вернее, она есть, но не для таких целей, всего-то одна пачка, дубильного материала тоже нет. Так что пусть остается. А вот пули и картечь Дмитрий выковырял: свинец лишним не будет. Причем не поленился и черепок разрубить, заодно и мозг глянули – ничего так объемчик, не динозавр.
Потом прогулялись до ручья: в озеро нырять пока не хотелось. Эвон, что в лесу нашлось, – кто знает, что еще в озере обретается. Брр, вода холодная, но лучше уж так, а то вонючая зверушка оказалась. Кстати, прет от нее псиной, эдакой вонючей, большой и грязной.
Когда вернулись в лагерь, Дмитрий решил провести инспекцию имеющемуся у них арсеналу. Стрелять, похоже, придется и часто, и много. Вот не хотелось бы, кто знает, на сколько они тут зависли. В наличии оказалась тысяча тридцать патронов к карабину: Семен затаривался основательно. Сотня картечи, сотня пуль и всего лишь двадцать пять дробовых зарядов к вертикалке. Пижон. Ну да ладно, оно и к лучшему. Все одно нужно будет лить пули – они поэффективнее будут. Так. Кроме того, две банки пороха и остальной снаряги, так что еще пара сотен патронов снарядится. Маловато, но могло быть и хуже. Значительно хуже.
