– Нужно искать Язык Оборотня, – сказал мастер Хэм. – Дары Омута были доставлены именно туда.
– Ты же там был…
– Там был не я, а глава Охранного корпуса. Человек, знавший секретные пароли и заклятия ланзаатов Алой сотни! – горячо возразил тот. – А это совсем другое дело. И другая память под моей черепной коробкой.
– Ну да, наверно. Но легко сказать… Про Язык Оборотня много болтают, но реально там мало кто бывал… Ты один из немногих счастливчиков, мастер Хэм. Что будем делать? Что ты помнишь о Языке Оборотня?
– Честно говоря, немногое. Помню, как я сунул руку в Котел лжи и затрещали кости, когда рука начала вытягиваться и менять очертания. Боли не чувствовал. Или – не помню, что она была… Равно как не помню и того, зачем нужно было совать руку в этот проклятый котел на глазах короля, Астуана и владетеля Корнельского, – пробормотал бывший лорд-протектор Охранного корпуса Альгама и Кесаврии. – Впрочем, это не имеет отношения к делу.
Ялинек энергично прошелся по маленькому кругу, образованному нижними полками. В его руках появилась бутылка вина. Он сделал пару очень внушительных глотков и, усевшись прямо на полу, приложил палец ко лбу. Зашевелил серыми ушами. Наверно, таким манером он инициировал мыслительное усилие.
Мастер Хэм насмешливо наблюдал за телодвижениями несносного брешака.
– Ладно, – наконец сказал он. – Пока ты бегал за своим пойлом, в горе этого старого дерьма мне удалось найти один интересный текст. Вот посмотри… Это дневник одной девушки, пропавшей без вести семнадцать лет назад. Это я уже узнал. Конечно, если верна датировка. Непонятно, зачем он, этот дневник, хранится в башне и как сюда попал, но у меня есть четкое ощущение: он будет нам полезен.
Мастер Хэм выудил из-под одежды тонкую тетрадочку и выразительно потряс ею в воздухе.
Ялинек с интересом наблюдал за его телодвижениями. Потом приблизился к бывшему главе Охранного корпуса и проговорил:
– Ну… зачитайте, что ли.
Мастер Хэм торжественно открыл рот. За окном – узким, похожим на бойницу окном старинной башни, – загремел могучий бас:
– Рррраз! Взял – рраз-два! А ну! И как же ты, дубина, думаешь приносить пользу вольной державе Альгам и Кесаврия, если даже беременная корова по сравнению с тобой – ювелир?!
– Слушаю, господин интендант!
– Как ты держишь саблю? Это тебе не дубина… Дубина – это ты… Кажется, я уже говорил об этом. – Голос интенданта Трудовой армии, кажется, несколько смягчился. – А что с хранилищем? Кому поручено произвести инвентаризацию содержимого башни?
Тут нужно сказать несколько слов. В связи со смертью барона Армина, законного владельца дома и всех прилегающих строений, и исчезновением его дочери, которая наследовала все имущество, в дело вступили полномочные представители его величества короля Руфа. В Угурте это, как несложно догадаться, был местный интендант Трудовой армии, господин Азар. Это был человек чрезвычайно честный, полезный, но несколько, гм, громкоголосый. К работе в доме он привлек домочадцев барона Угурта, а также тех, кто этими домочадцами (за отсутствием множества настоящих) себя объявил.
Так брешак Ялинек и бывший сэр Милькхэм получили прямой и, главное, законный доступ к барахлу барона Армина.
Никакого толку от всего этого не было вот уже третий день. Если не считать той самой тетрадочки, найденной мастером Хэмом. В дневнике девицы, сгинувшей много лет назад, говорилось о том, что в Угурте и его окрестностях исчезло шесть девушек. Все – примерно одного возраста. Все отменного здоровья и без странностей, свойственных юным: «Я поняла бы, когда б пропала рябая полубрешачка Клепка, которая попыталась утопиться в винной бочке. Ее потом вытаскивал оттуда папаша и тут же отдал замуж за молодого рыбака Буббу, который воспитывал ее веслом. Но когда, шестой по счету за последние полтора года, исчезла Эли, добрая, милая, аккуратная Эли… Этого я не могу понять».
– Я тоже не могу понять, какое отношение все это имеет к нашему делу, – с некоторым раздражением сказал Ялинек. – Что мы имеем? Ничего, кроме желания попасть на Язык Оборотня и вот этой вашей тетрадки, мастер Хэм. А что нам необходимо?
Мастер Хэм захлопнул тетрадочку. В тоне и хитром выражении лица Ялинека что-то показалось ему подозрительным.
– Что необходимо? Ты куда клонишь?
– Я говорю о том, что надо выпить. Есть отличная настойка на ягодах рябины. Есть альтеррская вишневка. Наконец есть старина вайскеббо! Все это – лучшие судьи в непростых вопросах! Верное решение приходит, так сказать, буднично и незаметно.
Мастер Хэм усмехнулся:
– Да ты что? А тебе известно, что интендант Азар вчера под крики: «Так его!» – велел повесить солдата Трудармии, который напился, украл деньги из общего котла и… снова напился? Воровство и пьянство в вольном государстве Альгам и Кесаврия не имеют права на существование.
– Я же не предлагаю пойти в «Баламут»! – активно запротестовал Ялинек. – Вот там действительно создается ситуация, когда не решишь ни одного вопроса! Честно говоря, я очень удивлен, что интендант Азар до сих пор не дал указания закрыть «Баламут»! Или хотя бы сменить название и устроить там пекарню, что ли…
– Бубба… – пробормотал мастер Хэм. – Какое дурацкое имя.
– Это еще не дурацкое. У нас есть бакалейщица Бабба, которая хвастается сожительством с тем самым интендантом Азаром. Вот у нее – дурацкое. Погоди! – вдруг спохватился Ялинек. – В дневнике этой девицы упомянут Бубба? Так что же мы сидим и перебираем пыльные манускрипты? Можно обратиться к вполне себе живому первоисточнику!
– А ты знаешь этого Буббу?
– Его знают все! – торжественно объявил брешак.
Вор Бубба сидел на пороге своего дома и никак не обнаруживал своей противозаконной сущности: он мирно штопал штаны. За этим предосудительным для мужчины занятием и застали его мастер Хэм и Ялинек. Последний уже успел хорошо подготовить себя к встрече и потому, наповал дыша вишневкой, с ходу принялся распускать язык:
– А бабы окрест не нашлось, чтобы она тебе дыру на заднице зашила?
– Я сейчас сам тебе зашью дыру. И на заднице и на роже. Будешь самодостаточной личностью: никакого обмена со средой, – ответил подкованный в словоблудии Бубба.
Ялинек нисколько не смутился подобным поворотом беседы и предложил:
– Может, пройдем в дом? А то как-то ветрено…
– Мне запрещено.
– Кем?
– Интендантом Трудармии Азаром. Я до вечера должен сидеть на пороге и смотреть вон туда, – бесстрастно отозвался Бубба. – Я позорю наш городок. Старожилы говорят, что еще пару десятков лет назад можно было не запирать дверь и класть шкатулку с ценностями на подоконник распахнутого окна, и никто не возьмет. А теперь благодаря таким, как я, окно приходится иногда запирать. Такое положение дел надо изживать. – Рябая морда плута была совершенно серьезной. – Вы только не подумайте, что это я сам так думаю. Я пересказываю, что вещал мне господин Азар. А уж такой уважаемый человек, конечно, знает, что говорит. Просто так и абы что не ляпнет. В общем, я наказан.
