Сжав перо, собиралась написать следующий пункт и вдруг обратила внимание на освещение — оно было тусклым. Вскинула голову, вгляделась в магические шары под потолком и словно увидела их впервые! Потом в затуманенную усталостью голову пришло осознание: теперь все освещение во дворце было именно магическим… а раньше горели свечи!
— Тора, — позвала я одну из служанок, — принесите свечи.
Девушка низко поклонилась и испуганно ответила:
— Император запретил зажигать свечи в ваших покоях.
Та-а-ак, интересно! Но возмущаться смысла нет, так что воспользуемся альтернативой.
— Хорошо, принесите масляную лампу! — приказала я, досадуя на очередную прихоть супруга.
Подавив раздражение, продолжила писать:
«3. Поднять архивы времен начала правления кесаря.
4. Изучить все законопроекты, утвержденные императором».
Чуть задумалась — и внесла еще один пункт:
«5. Выяснить истоки обращения „кесарь“».
Потому как у нас ничего подобного не встречалось. Кесарь сам именовал себя так, именно так к нему и обращались. Позже появилось «император», «повелитель», «властитель», и помнится, что как-то бабушка по отношению к нему произнесла «пресветлый».
Служанка внесла масляную лампу. Та чадила нещадно, да и свет ее, живой и теплый, казался странным под холодным освещением магических шаров, но так определенно было светлее.
— Свободны, — не поднимая головы, произнесла я, вчитываясь в написанное.
Я читала список снова и снова, меняя пункты местами, выстраивая по мере важности, удаляя те, что сочла незначительными. Краем сознания отметила, что осталась в спальне одна. Потянулась, старательно игнорируя усталость, и уже собиралась вносить следующий пункт, как вдруг огонек на фитильке лампадки затрещал. Треск был громким, для лампадки нетипичным. Вскинула голову, с удивлением глядя на пламя, и едва не закричала, едва пламя посмотрело на меня!
— Кат… лампу на пол поставь.
Молча последовала указанию.
После его появления в той самой печи в Орхаллоне я уже ничему не удивляюсь! В оцепенении проследила за тем, как ракард с красноватыми волосами преспокойно выбирается из пламени, но, едва он весь появился здесь, совсем рядом, я, забыв и про листок, и про кесаря, и про все на свете, вскочила со стула и бросилась к рыжему.
— Катенок, — он обнял так крепко… и растерянно прошептал: — Кат… — но уже в следующую секунду: — А прощальные письма у тебя дурацкие!
— Твои малопонятные намеки из быстровянущей флоры не лучше! — обнимая рыжего вредину, напомнила я.
— Да кто ж знал, что ты такая недогадливая, — возмутился Динар.
Следовало бы оскорбиться, но я, обняв его за шею, только прижалась сильнее, стараясь не плакать.
— Кат, — простонал Динар, обретая прежние формы и размеры. — Все хорошо, родная, я рядом, все хорошо…
— Про «хорошо» ты нагло врешь, — сообщила я, уткнувшись носом в его грудь.
Но тут за дверью послышалась тяжелая поступь стражников, и это вернуло к действительности. Стремительно отступив от рыжего, я задала только один вопрос:
— Где ты был?! — подумала и добавила: — Где ты был все эти дни?
Нахмурившись, он прошел к столу, сел на мое место. Нервным движением взял исписанный листок, вчитался. И выражение его лица стало еще мрачнее. А я стояла, жадно всматривалась в каждую черточку уставшего и родного человека, в морщинки вокруг плотно сомкнутых туб, в тени, залегшие под серыми глазами… И все мои проблемы отступили в тревоге за него.
— Динар, — осторожно подошла, прикоснулась к его плечу.
Он вздрогнул, вскинул голову, посмотрел на меня, заметил мой встревоженный взгляд. Мотнул головой, словно отгоняя все тревоги, и вдруг весело улыбнулся, затем нахально так ответил:
— Где я был, где я был… А пил я!
— Что?!
Он еще и издевается?!
— Что пил? Вино, — Динар, развернувшись, обнял, сжал, уткнулся лицом в мою грудь и все так же бесстыже добавил: — На Вишневом острове, помнишь такой?
— Помню, — растерянно отозвалась я, запуская пальцы в его рыжие волосы.
— Вот там и пил… вино. Кат, у тебя очень нежные руки!
При чем тут мои руки?.. Главное, что ты рядом, чудовище рыжее. Я нагнулась и поцеловала его волосы, прижалась щекой, потом вспомнила, что мы вроде как разговаривали.
— С Мейлиной? — Ну и разговор у нас получается!
— Нет, — ответил Динар, — она отказалась и все пыталась навязать свое видение мира.
— И как?
— Активно, — он тяжело вздохнул, затем поднял голову, так по-хулигански улыбаясь, что до меня только сейчас начало доходить, к какой именно части тела рыжий умудрился прижиматься лицом. — Кат, ты краснеешь!
Рыжее чудовище ехидно рассмеялось.
— Отпусти! — прошипела смущенная я.
А Динар сжал сильнее и прошептал:
— Нет, родная, прости, но тебя я не отпущу даже под страхом смертной казни.
И вроде шутка, и сказано это было с веселыми интонациями, но что-то было не так. Что-то было совсем не так. Слишком уставший рыжий, слишком явная попытка сделать вид, что все хорошо, слишком… Да все слишком!
— Динар, — напряженно позвала я, — что случилось?
Молчит. Нахмурился, оторвал голову от моей груди и смотрит на мои же губы, стараясь не глядеть в глаза.
— Не молчи, пожалуйста, — попросила я.
— Кат, — он снова прижался к тому, к чему не следовало, — если я скажу, легче тебе от этого не будет. — И вдруг тихо простонал: — Все равно не отдам, Кат! Никому не отдам, и плевать я хотел даже на последствия! Я найду решение, в любом случае! Я просто не могу потерять тебя, Кат! Не могу…
Почти рык… И я вздрогнула, осознав, что произошло нечто страшное, гораздо более страшное, чем он хочет показать.
— Все хорошо, Катенок, — попытался успокоить Динар. — Давай лучше поговорим о важном. Что это за список и откуда данные?
А я… вдруг вспомнила свою первую брачную ночь… свои чаяния и ожидания… Свои МЫСЛИ! Кесарь прочел все мои мысли! От осознания случившегося меня словно накрыло волной ледяного ужаса!
— Динар, — я отстранилась, обняла любимое, сейчас суровое, лицо ладонями, вгляделась в серые потемневшие глаза и задала прямой вопрос: — Кесарь… угрожал тебе?
Рыжий вдруг улыбнулся и даже негромко рассмеялся, и только тут я осознала страшное: кесарь не угрожает… никогда! Он просто не опускается до угроз… это ниже его достоинства. И он не угрожал… он пытался убить!
— Тшш, — Динар усадил меня к себе на колени, погладил по щеке и проницательно поинтересовался: — Мой умненький Катенок все поняла? Кат, это мелочи, Кат. Все со мной в порядке.
