Я не выдержала:
— Мам, а разве ты не так стала женой?
— Нет, — прекрасная Ринавиэль подошла ближе, — я любила твоего отца больше жизни, да и сейчас люблю, а ты… Катриона, проклинаю себя за то, что не замечала старшую дочь столько лет, — я хмуро взглянула на Лору, та безразлично пожала плечиками, — ты росла без любви и замуж выходишь не за любимого…
Снова слезы. Ох, как сложно-то.
— Мама, а почему я ношу имя дедушки? — попыталась я отвлечь родительницу от самобичевания.
Королева Оитлона всхлипнула и, вытирая слезы, ответила:
— Из-за того что родилась черноглазая, как я и как мой отец. У меня пять сестер, но только я унаследовала отцовский цвет глаз, и поэтому… отец выделял меня среди других дочерей… Он согласился отдать меня в жены Ароилю из рода Астаримана лишь после обещания: если родится дочь с черными глазами, то она будет носить родовое имя Уитримана.
Я задумалась, сцепила руки на животе и задумчиво протянула:
— То есть… дед действительно был магом, и ты об этом всегда знала!
Мама кивнула. Потрясающе! Один родственник за черные глаза дал свое имя, в обход всех традиций, другая прокляла. Эх, Катриона, что же везет тебе, как…
В коридоре послышались уверенные кесаревские шаги.
Я испуганно посмотрела на маму, потом на Лору…
— Все будет хорошо, кесарь как любовник выше всех похвал, — сообщила Лориана и, обняв опешившую от ее слов маму за плечи, увела ее в коридор.
Судя по одновременному вопросу «Как она?», все изгнанные дамы собрались как раз-таки за дверью. Они тут постоянно будут? Свечу подержать не дали, так хоть послушаем? Но нет, прозвучали пожелания кесарю, и тут же послышалось шуршание юбок удаляющихся леди. Ой, что сейчас будет…
Кесарь открыл дверь по своему обыкновению — не прикасаясь к ней руками. Вошел, осмотрел спальню, и… свечи вспыхнули ярче, разгоняя приватный полумрак… Я невольно натянула покрывало до подбородка. Кесарь жест заметил и, глядя на меня, ласково улыбнулся… покрывало мгновенно вернулось в исходное положение! Я еще жить хочу. Мне вообще только что в любви признались, и от этого такая волна невероятного счастья, что… даже кесарь не особо пугает.
Супруг кивнул, оценив мое покорное поведение, и его пальцы потянулись к застежкам камзола… Ну, лицо-то у него молодое, выглядит ровесником Динара, но смотреть на то, что у него под одеждой, желания не было… а закрыть глаза страшно. И вообще, рыжий — сволочь! Что значит: «Когда он попытается осуществить свое право мужа, сработает портал, и тебя перенесет ко мне»? А вот прямо сейчас меня перенести нельзя? А?!
Кесарь развернулся, внимательно посмотрел на меня. Взгляд его мне совсем не понравился. Затем супруг сделал шаг ко мне, и в этом движении было что-то угрожающее. Но, остановившись, император кивнул каким-то своим мыслям и исчез в портале… вот тебе и брачная ночь, Катриона Ринавиэль Уитримана! Я даже возмутилась.
Полежав немного, села, начала нервно барабанить пальцами по покрывалу… И куда он делся? Дымчатый портал, появившийся посреди комнаты, продемонстрировал, что кесарь уходил недалеко и ненадолго, а вернулся весь мокрый, с влажными волосами и… в одном полотенце на бедрах…
Внезапно я осознала две вещи: первое — я снова любуюсь природой; второе — а кесарь далеко не столь худощавый, как ранее казалось.
И нужно бы лечь, и вновь строить из себя благопристойную супругу, но… Араэден хорош… даже слов нет как… Это какая-то иная красота, не столь живая и мужественная, как у Аршхана, и не столь привычная, как у Динара, но… по-своему кесарь великолепен… не зря любовницы готовы ждать его величие денно и нощно.
Хорош-то хорош, но вот стой там и не надо ко мне подходить… не… Спасите меня!
В общем, когда кесарь медленно и неторопливо, но уверенно и целенаправленно двинулся к постели, а я с трудом сдержала желание с визгом броситься прочь… Надеюсь, Динар все сделает правильно и заберет меня.
С этими мыслями пришлось лечь… сложить руки на груди, словно невзначай прикрыв самое интересное от взгляда кесаря, и закрыть глаза… Красивый, это да, но… а вдруг у него ЭТО тоже жуткое, как у рыжего… а муравьев тут нет! И даже если бы и были, сомневаюсь, что я решилась бы на такую шалость… С кесарем шутки плохи…
Кровать прогнулась, принимая его вес… я начала концентрироваться на дыхании и верить в рыжего… Супруг придвинулся ближе… Продолжаю верить в рыжего… Император уже был близко, так близко, что я ощущала его дыхание кожей… Все еще верю в некоторых далларийских недоорков… Странно, а почему ничего не происходит?
Открываю глаза и вздрагиваю — кесарь склонился надо мной, так что теперь я ощущаю его дыхание на лице, и он пристально глядел в мои глаза… Словно ждал, когда я глаза открою, и лишь теперь улыбнулся.
— Смотри на меня, — приказал кесарь, — смотри внимательно…
Я поняла, что начинаю дрожать от ужаса, и взмолилась:
— А сказку?
Это, конечно, не входит в местные традиции, но Динар и Аршхан рассказывали…
Император вдруг улыбнулся… В свете ярко-горящих свечей сверкали платиновые волосы, притягивали взгляд его странные льдистые глаза… вот только на такую красоту приятно смотреть, но прикасаться у меня нет никакого желания. Хочу сказку… и не хочу кесаря!
— Сказку… — протянул кесарь, и покрывало исчезло, выставляя напоказ весь мой неприглядный наряд.
— Не эту, — я позволила себе проявить возмущение.
— Хорошо, — согласился супруг, и исчезла моя сорочка… она и так мало что скрывала, но все равно обидно.
И вообще… не слишком приятно! Я поискала глазами, чем бы прикрыться, увидела свой халат и притянула его, используя ветер. Укрылась, торжествующе посмотрела на мужа.
Кесарь ласково улыбнулся, и мой халат осыпался белоснежными лепестками роз… Ну да, нашла с кем спорить…
Вновь закрываю глаза и готовлюсь к худшему или лучшему. Где мой Динар?!
Прохладная рука ласково коснулась живота, вынуждая невольно вздрогнуть. Вот раньше тут было что гладить, а сейчас там… талия. И что примечательно — раньше я кесаря не интересовала, а теперь — нате и пожалуйте на брачное ложе… У-у-у! Где этого рыжего гоблины носят?! Где он?!
А кесарь продолжал нежно, успокаивающе поглаживать мой животик… И я вдруг понимаю, что думаю лишь об одном: только бы супруг прекратил меня трогать! Раздражают его прикосновения, но еще больше раздражает ощущение, что он касается меня гораздо глубже. Такое чувство, что он поглаживает не поверхность живота, а что-то внутри! И от этого странная дрожь… Я не выдержу больше!
Кесарь неожиданно остановился. Вновь провел пальцами от груди и до живота, но на сей раз ничего раздражающего я не ощутила. А затем он наклонился ко мне снова, и его прохладные губы… не скажу, чтобы совсем уж противно, но и приятного мало.
