В следующее мгновение поняла весь ужас положения — Динар и Аршхан вновь были прикованы!
— Ваша идея с кристаллами, коварная моя, не работает. Точнее, работает, но хаотически, — негромко, так, чтобы услышала только я, произнес Араэден. — Я пытался, много раз. Пришлось посетить несколько миров, но попасть в свой мне таким образом не удалось.
В этот миг я не слушала кесаря, я в ужасе смотрела на Динара. На кровь, ритмичным фонтаном бьющую из его груди, лишь частично попадавшую в чашу, а в основном стекающую на пол… Много, ужасающе много крови!
— Не убивайте его, — взмолилась я, не отрывая взгляда от рыжего.
И услышала спокойный, равнодушный ответ того, кто, несомненно, победил вновь:
— Только смерть открывает путь между мирами, нежная моя. Смерть жаждущего жизни позволяет построить наиболее надежный тоннель.
Триста лет опыта, железная воля, абсолютная безжалостность — все это кесарь! Смотрю на него и понимаю — я проиграла. Вот только принять поражение не могу! Просто не могу!
Глаза пресветлого сверкнули ярче, губы превратились в две тонкие линии. Кесарь поднялся, отошел от меня, и вскоре его руки касались огромного ярко-алого пульсирующего кристалла, замутняя камень вливаемой силой с зелеными, синими, красными всполохами. Араэден вливал нашу силу!
— Путь готов, — произнес император, — Арриниэль, мне нужна смерть!
Мгновенно последовал спокойный ответ предательницы:
— Да, повелитель! — И тьма, вручив собранную у нас кровь кесарю, взяла в руки меч и направилась к Динару.
А я перестала дышать! О Великий Белый Дух, дай мне хоть какую-то идею, голодных гоблинов на тебя нет! Хоть одну… самую маленькую… единственную… Все что угодно, только бы спасти Динара… только бы он жил, пусть не мой и не со мной, но только бы жил… Я бросила взгляд на супруга, затем на висящего на цепях без сознания Аршхана, а после на Динара… Динара, чья кровь уже не пульсировала… Он умирал!
«Арриниэль, мне нужна смерть!» — эти слова вспыхнули в моем сознании.
Смерть! Ему нужна смерть… всего одна! Магия, кровь, кристалл у него уже есть! Только смерть… И ведь уже совсем не важно, чья она будет. А мне важно лишь одно — только бы Динар жил! Потому что его жизнь важнее моей, гораздо важнее!
Я судорожно вздохнула, бросив последний взгляд на далларийца, и прошептала:
— Рыжий, какой же ты гад… любимый.
В следующую секунду я призвала ветер! Он ворвался в древний храм безумным смерчем и опал, поглощенный кесарем… Кесарем, который отвлекся… от меня!
— НЕТ! — яростный крик императора прозвучал едва ли не одновременно с пронзившим сердце мечом, который я притянула и вогнала в собственное тело, вырвав из руки растерянной Арриниэль.
И его крик отвлек меня от невероятной боли, разрывающей с каждым вдохом — меч вошел до самой рукояти.
Но в данный момент это было такой мелочью!
Протянув руку, я из последних сил влила в обескровленного Динара жизненную силу… всю, что могла… до последней капли. И, невзирая на дикую боль, радостно улыбнулась, глядя, как затягиваются его раны… как исчезает мертвенная бледность, как открываются самые любимые глаза…
Больше я Динара не видела — его заслонил подбежавший ко мне кесарь, с невероятной злостью глядя на рану, на меня и снова на рану. Однако мне была совершенно безразлична его ярость — я решила умереть. Не то чтобы решила, но игнорировать признаки приближающейся смерти глупо, как и торчащий из груди артефакт Мрано. Просто одно дело — безвольно подыхать и совсем другое — позволить себе умереть. Я же все-таки Астаримана, а мы даже в преисподнюю отправляемся, гордо расправив плечи. И плевать на отчаянный взгляд какого-то кесаря! Говорил «мне нужна смерть»? Получите и проваливайте в свой мир! Жаль, платочком на прощанье помахать не смогу.
Рывок! Я закричала, когда кесарь избавил от меча, но мой крик захлебнулся кровью…
— Катриона!
Вопль Динара несколько подпортил момент перехода в мир иной, но уже слишком поздно было сожалеть о свершившемся. Я и не сожалела — это была моя цена за его жизнь. А жизнь рыжего давно стала ценнее моей собственной.
А затем ярко вспыхнул невероятный портал перехода — огромный, сверкающий, словно усеянный звездами… но все это не имело для меня никакого значения, я умирала и позволила смерти забрать себя… Она уже подхватила, наполняя все тело ощущением невесомости, забрала боль и понесла меня прочь, по сияющей галерее созвездий…
Даже не подозревала, что смерть — это настолько прекрасно…
Смерть глухо простонала и сообщила голосом кесаря:
— И не надейся, коварная моя. Ты будешь жить очень долго, как я и обещал!
