— Не останавливайся на полпути.
Торопыга ушел, а в глубине моего сознания мелькнула мысль, что, возможно, это была наша последняя встреча.
На вторые сутки у нас кончились дрова, на третьи — продукты. Говорят, что человек может обходиться без пищи много дней, лишь бы была вода. Одна радость — этого добра было с избытком. Неоднократные попытки отыскать путь, по которому ушел Топ-Топ не имели успеха. Мы с Царгом слабели, теперь даже котелок с водой казался непомерно тяжелым. Я старался меньше двигаться. Больно было смотреть, как молчаливо страдал Царг. Я потерял счет дням. Очнувшись однажды, я ощутил, что мучительные боли в желудке притупились. Хотелось пить, но котелок был пуст. Буль с трудом подполз ко мне и лизнул сухим шершавым языком мою щеку.
— Держись, дружище, — прохрипел я, — прорвемся!
Прихватив котелок, пополз к выходу. Сантиметр за сантиметром, сдирая руки и колени в кровь, я продвигался к цели. Царг жалобно тявкнул.
— Улла!
Впервые в жизни я был несказанно рад услышать этот клич. Я готов был разрыдаться, но слез не было. Последние силы ушли на то, чтобы несколько раз стукнуть котелком о камень, и я потерял сознание.
4
В очаге полыхал огонь, причудливые тени метались по стенам пещеры.
— Откуда дрова?
Невеселый смех болезненно ударил по ушам.
— Очнулся.
Я с трудом повернулся, у входа стоял Клайв.
«Как он пролез, с такими-то плечищами? Вовремя дух его привел».
Клайв пересек пещеру и присел возле меня на корточки.
— Везунчик, тебе покровительствуют боги.
Седина, припорошившая виски, резко бросилась мне в глаза. Глубокие морщины залегли на лбу, глаза запали. Передо мной сидел человек, постаревший лет на десять.
— Где Царг?
— Ушел с Дрень-Бренем в рощу. С ним все нормально. Разве, что чуть исхудал. Я откинулся на подстилку, от напряжения перед глазами плавали разноцветные круги.
— Сколько я пролежал?
Клайв что-то хмыкнул, задумался.
— Долго.
— Что с лешачком?
— Ивушка с Лаской выходили его. Теперь здоровее прежнего.
Слабость сладкой патокой разливалась по всему телу. Я прикрыл глаза и погрузился в состояние полудремы, когда трудно отделить грезы от действительности. Рассекая толщу мутно-зеленой воды, ко мне приближалось что-то ужасное. Я попытался закричать, но меня окружала вода.
«Утону!»
Каждой клеточкой тела я ощущал сигналы смертельной опасности, но не мог пошевелить даже пальцем. Отвратительная безглазая морда, усеянная шевелящимися хоботками и зубами острыми, как пилорама, метнулась ко мне. Червяк. Гигантский зубастый червь. Вани! В следующее мгновение меня поглотила тьма. Вновь и вновь повторялся один и тот же кошмар.
— Разбуди его.
— Может не надо?
Голоса доносились глухо, как будто издалека. Чьи-то сильные руки слегка встряхнули меня.
— Клайв.
Услышал ли он меня, не знаю. Язык отказывался повиноваться.
— Хлебни вот, Ивушка передала.
Я сделал глоток и захлебнулся. Напиток опалил небо. Спазмы кашля заставили согнуться пополам. Лешачок дождался, пока я немного успокоюсь, и влил еще несколько капель. На удивление мне стало лучше. Я открыл глаза. Царг сидел у меня в ногах, только и дожидаясь этого момента. Прыжок — и пес, радостно поскуливая, облизал мое лицо.
— Довольно.
Я слабо сопротивлялся, но его трудно было успокоить.
— Царг, дай ему передохнуть.
Лешачок протянул руку, но отогнать буля не решился. Наконец Царг лег возле меня, преданно поглядывая в глаза.
— Спасибо, друзья.
Клайв поднял меня на руки, как ребенка, и перенес к очагу.
— Уллу благодари. Он тебя нашел.
Лешачок протянул мне миску.
— Поешь.
— Не могу.
Клайв вложил миску мне в руки.
— Можешь. Как я уже говорил, ты лежал долго. Твоя болезнь не от голода.
Я взял кусочек мяса. Странно — он избегал моего взгляда. Лешачок почесал за ухом.
— Когда нас привел Улла, ты лежал на краю карниза. Судя по всему, ты намеревался кинуться вниз. Царг вцепился тебе в ногу. Мы едва успели.
От удивления я подавился.
— Царг оклемался быстро, но не ты. Началась горячка. Ты таял на глазах. Через Ласку свайоли сообщили, что в этом повинен Перстень Мрака.
Я глянул на руку — Перстень был на месте, только камень больше не сиял.
— Мы пытались его снять. — Он обреченно махнул рукой. — Перстень будто врос. Ты ел и пил, не приходя в сознание. Ну, то есть мы тебя кормили.
Дрень-Брень зыркнул на Клайва.
— Расскажи все, — вынес приговор сын Отшельника.
По недовольно скривившейся мордашке я догадался, что ничего хорошего рассказ этот не сулит.
— Свайоли, когда к ним обратилась Ивушка, сказали, что если ты до сих пор не умер — то надежда есть. Но дело в том, что твоих сил справиться с Перстнем было маловато. Помочь мог Эликсир, которым владеют наяды.
Я протестующе поднял руку. Лешачок меня не понял и протянул склянку с напитком. Хуже уже не будет! Я выдохнул и сделал изрядный глоток. Вот где пригодился опыт потребления неразбавленного спирта, приобретенный грузчиком. Опыт, штука такая, его не пропьешь, как говорил мой бригадир. Жгучий поток хлынул в желудок. Недолго думая, я хлебнул еще. Отлично! Я буквально ощущал, как мое тело наполняется жизнью. Я принюхался и недовольно зарычал. Что поделаешь — он ярый противник спиртного. Клайв сидел, как изваяние. Мысли его витали где-то далеко.
Лешачок откашлялся:
— Эликсир готовится из крови фейри.
— Это еще кто?
— Водяная лошадь-оборотень, с паскудным характером.
Я хохотнул:
— Надеюсь, эликсир не повлияет на характер.
— Он у тебя и так не сахар, — Дрень-Брень в смущении умолк.
— Но это не все?
— Нет. Мы сидели на берегу Озера Слез.
Я удивленно вздернул брови.
— Это имеет какое-то значение
— Для тебя, да. Ты должен оказать встречную услугу наядам — обитателям этого озера.
Я изобразил возмущение.
— Если ты откажешься, тогда до конца жизни тебе придется избегать любых водоемов. Я говорил тебе о характере фейри.
— Ладо, я что должен поплакать?
Очнулся Клайв. Мое игривое настроение ему пришлось не по нутру.
