— Слава Рощи Чудес нисколько не преувеличена, — восхищенно воскликнул один из гостей в скромной одежде дорожного покроя.
— Вы впервые у нас?
— Дела Ордена вынуждают меня большую часть времени проводить вдали от родины.
— Метр Джованни — неутомимый путешественник и просветитель.
— И непревзойденный шпион, — добавил приор Алессандро. Его худощавое аскетическое лицо украшали маленькие злые глазки, за что его за спиной прозвали Поросячьи зенки. Но мало кому могло прийти в голову сказать такое ему в лицо. Алессандро славился несдержанностью на язык, вспыльчивым характером и смертоносной техникой фехтования.
— Все мы трудимся во славу Ордена, братья мои, — примиряюще воскликнул Святой Патрик.
— Вот именно, — подхватил юный щеголь, — и пора эту славу поднять на новый уровень. Орден создан для чистоты рядов…
— Как ни прискорбно, но я вынужден вас прервать, — суровым тоном пресек тираду выскочки маркиз де Грие. — Сейчас не время и не место разглагольствовать о целях и задачах Ордена. На повестке дня два вопроса. Первый — что делать с этим новоиспеченным обладателем Перстня Мрака и второй…
Он замолчал. Тягостная пауза повисла за столом. Никто не решался ее прервать.
— И второй — выбор нового главы Ордена.
Последние слова он буквально вколотил в напряженную атмосферу собрания.
— Мы все в той или иной степени разделяем ваше мнение, дорогой друг…
— Ну, так в чем дело? — резко оборвал де Грие.
— … иначе нас здесь просто бы не было, — метр Джованни будто и не заметил грубости, — но не слишком ли категорично вы ставите вопрос о выборе нового главы Ордена. Ведь герцог Шато-Брийон еще жив, насколько мне известно, или я чего-то не знаю. Не преждевременно ли будет наше решение.
— Нет! Старик совсем выжил из ума. Он не способен возглавлять Орден. В руководство необходимо влить свежей крови.
— Мне кажется, поспешность может привести к тому, что мы прольем немало крови. У старого герцога еще немало приверженцев — он суров, кристально честен, фанатично предан Ордену. Его авторитет безграничен…
Страсти накалились, и Святой Патрик перехватил бразды беседы в свои пухлые ручки.
— Давайте на время отложим эту проблему. Насколько я помню, она стояла второй.
— Но не вторичной, — огрызнулся де Грие.
— Несомненно, брат мой. Из источников, близких к Повелителю Монстров, нам стало известно, что неподалеку от Рощи Чудес сейчас находятся его спутники. Он ими очень дорожит. Очень! — подчеркнул Святой Патрик.
— Необходимо их захватить.
— Не все братья с этим согласятся.
— Плевать…
— Не слишком ли вы много себе позволяете, мэтр?
— Что-о-о…
— Братья! Братья!
— Пошлите меня, и не пройдет и недели, как они будут кормить рыб в реке Судьбы.
— Лучше заточить в крепость.
Гам, поднявшийся за столом, наглядно показал, как все почувствовали облегчение, избежав обсуждения главы Ордена. Святой Патрик с довольным видом потирал руки. На гневный взгляд маркиза де Грие он ответил кроткой улыбкой, но что-то в выражении его лица успокоило маркиза. Казалось, оно говорит: всему свое время.
— Смерть их только обозлит, а пленение заставит пойти на переговоры.
После часового обсуждения было принято решение о захвате и заточении друзей Пятнистого Кошмара. Изрядно раскрасневшиеся от споров и выпитого вина участники тайной встречи довольно скоро пришли к единому мнению и по второму вопросу. Маркиз де Грие был избран новым главой Ордена. Легкость, с какой Святому Патрику удалось провернуть это дельце, внушила де Грие некоторые опасения. И он решил впредь не спускать глаз со Святого. Кто его знает, что у него на уме?
Расходились заговорщики уже под утро. Последним дом покинул де Грие. Он до последнего мгновения решал, кому можно доверять, а кому не суждено пережить следующий день. На этот случай неподалеку, на окраине, его дожидался отряд из трех десятков вассальных рыцарей, преданных лично ему, а не Ордену. Рассвет напомнил де Грие о еще одной проблеме — возродился Феникс. Или это только досужая болтовня простолюдинов? Так или иначе, придется разбираться, но позже… Когда займет свое место в Хрустальном дворце, когда укрепит и очистит ряды Ордена, позже…
4
После полуночи я обходил лагерь. Спать не хотелось. Эшли отослал Николо и Роули в Дербент, и я гадал, как поступить лучше — дождаться новостей или выступить в поход. Покой — вот слово, которое отражало мое настроение. Меня взволновало решение моих спутников продолжить поход вместе со мной. Одинокий путник не привлекает пристального внимания, и сейчас, когда слух о моей армии охватил все Предгорье, разумней попытаться проскользнуть одному. Видимо, провидению угодно вновь поступить вопреки логике и моим желаниям. Решение принято. Армия Пятнистого Кошмара пойдет по Степи, а после я разберусь, что с ней делать. Решение принято — оттого и покойно на душе. Я остановился у палатки Эшли. Откинутый полог позволял видеть, как трое полуобнаженных мужчин играли в кости. Эшли среди них не было. Я шагнул в тень. Через несколько шагов наткнулся на Ртуть-Ртуть в сопровождении пятерки слизняков.
— Чужой. Там. — Он махнул в сторону главных ворот.
— Человек?
— Нет.
— Прет?
— Нет.
— Иду.
Кто еще пожаловал к нам? Россыпи звезд на иссиня-черном бархатистом небе переливались, словно огни большого города. Созвездие над горизонтом похоже на иллюминацию цирка, а над головой центральный проспект, что упирается в вокзал. Хорошая ночь. Рапаиты бесшумно покидали палатки и устремлялись к плацу. На подходе к моей палатке выстроились преты. Я улыбнулся Конраду. Строй распался, образуя коридор. На одном конце стоял я, на другом Джошуа.
— Я вижу, сегодня никому не спится.
Угрюмое молчание царило над лагерем. Я замедлил шаг, вглядываясь в лица. Многие виновато опускали глаза.
— В чем дело? Кто-нибудь мне объяснит?
— У ворот тот, кого Карлос посылал нас искать.
Пальцы Джошуа поигрывали рукоятью кинжала.
— Тебе не понравится то, что ты услышишь.
Ускоряя шаг, я устремился к воротам. Мост опущен, на конце Рвать-Рвать со своей пятеркой.
— Где?
Слизняк указал в темноту. Велес встрепенулся, и я увидел на лугу Топ-Топа. Большелапый поджидал, пока я подойду, и подал свиток перетянутый лентой.
— Давно не виделись.
— Пятнистый Кошмар нуждается в друзьях?
Никто не ожидал, что мы бросимся в объятия после Долины Забвения, но назвать меня Кошмаром — это нечестно.
— Зачем ты так?
