Пологий склон холма, усеянный чахлыми кустами, упирался в болото. Сизое марево колыхалось над тенью. Местами, словно кучи грязного белья, висели клочья тумана.
— Приехали. Здрасьте, девочки!
Дрень-Брень с призраком удивленно уставились на меня.
— Это я так, — отмахнувшись, пробормотал я.
Царг напрягся, принял стойку и вдруг ринулся вниз. У дальней группы кустов, что находилась от нас слева, буль притормозил и угрожающе рявкнул. Я рванул под прикрытие одинокого деревца. Взвел арбалет.
«Далековато, не достану».
Лешачок, еще мгновение назад находившийся рядом, словно сквозь землю провалился.
«Хороша компания!»
— Улла!
Призрак висел над булем и призывно махал руками. Перебежками я подобрался поближе к загадочному месту. Теперь метров десять открытого пространства отделяло меня от кустов, где кто-то прятался.
«С такого расстояния я не промахнусь. Ну, Гюльчатай, покажи личико».
Царгу надоело ожидание, и он шмыгнул в кусты. С отчаянными криками оттуда выскочил огромный мужчина.
«Не хотел бы я встретиться с ним в темном переулке».
Настоящий гигант. Могучее тело, на котором громоздились чудовищные бугры мышц, с трудом уворачивалось от лязгающих зубов Царга. На незнакомце были лишь подштанники до колен. Тело покрывала густая поросль курчавых волос. Забавно подбрасывая ноги, он отчаянно матерился.
— Царг, ко мне!
Держа взведенный арбалет, я медленно вышел из кустов.
— Убери зверюгу.
Под спутанной бородой ухмылялся широкий рот. Нос был сломан, щеки покрыты шрамами, впрочем, как и тело. Взглянув в темные озорные глаза, я понял, что передо мной разыгрывали спектакль.
Скорее почувствовав, чем увидев или услышав, я быстро подал команду:
— Царг, плац.
Буль вжался в землю. Две стрелы с секундным интервалом пронзили воздух, где только что прыгал пес.
— Останови их! — ярость клокотала в моем голосе. — Пусть выйдут на поляну. Иначе…
— Иначе, что? Ты убьешь меня? — кривая усмешка исказила губы бородача.
Я не знал, сколько вокруг противников.
— А ты не робкого десятка. Впрочем, трус сюда не добрался бы.
Боясь даже вздохнуть, не спуская глаз с гиганта, я лихорадочно искал выход.
— Кошка! Искать!
Царг взвился в воздух. Приземлившись, он молнией метнулся в кусты.
«Отлично. Молодец. А вот я дурак. Стрелки наверняка уже у меня за спиной, уж больно уверенно себя чувствует этот бугай».
— Клиф, Клайв, выходите.
То ли солнце припекло, то ли от напряжения я взмок и чувствовал себя, как суслик, вынутый из норы.
— Опусти арбалет. А то ненароком палец дрогнет.
С разных сторон к бородачу приближались две его копии, только лет на двадцать моложе.
— Мои сыновья.
Глаза. Вот что не давало мне покоя, в них не было угрозы. С трудом опустив затекшие руки, я с испугом выдохнул.
— Меня зовут Отшельник. Мы живем тут рядом. Прошу к нашему шалашу.
Кивнув сыновьям, он повернулся ко мне спиной и спокойно пошел в обход холма. Клайв и Клиф двинулись следом, прихватив по дороге из кустов убитого кабана.
Царг ткнул носом мне в ногу. Я потрепал его.
— Провели нас с тобой. Дух тоже хорош!
Час спустя мы сидели у костра. Кабана братья быстро разделали и, насадив на вертел, целиком водрузили над огнем. До сих пор я не услышал от них ни одного слова.
— Ну что? Покалякаем?
Одетый в необъятный холщевый балахон отшельник устроился на бревне рядом со мной.
— О чем же говорить, коль в желудке свербит?
Чем больше я размышлял, тем крепче становилась уверенность, что неслучайно мы наткнулись на Отшельника. Все говорило о том, что нас заранее ждали.
— Не доверяешь?
— Не доглядишь оком, заплатишь боком.
— Ну, ну. Остер.
Я достал трубку и кисет. Отшельник нахмурился, густые брови сошлись на переносице. Мигом за спиной у него возникли сыновья, оба в замшевых безрукавках, кожаных брюках и сапогах. Даже без оружия они представляли собой грозных соперников.
— Табачком не угостишь?
Клиф подал отцу глиняную трубку с длинным чубуком. Я протянул кисет Отшельнику. Он внимательно осмотрел его, набил трубку. Клайв выхватил из костра уголек и дал прикурить отцу. Некоторое время мы молча наслаждались куревом.
— Кисет зазноба шила?
— Нет, подарок.
Клиф с Клайвом переглянулись. На опушке появился лешачок с корзиной полной оранжевых ягод. Мне уже был знаком их кисловатый вкус, хорошо утоляющий жажду. Уловив напряжение, он зыркнул по сторонам, взгляд его остановился на кисете.
— Вспомнил. Прет его принес Жалейке. Прошлой весной.
«Дубки» расслабились, гроза, по-видимому, прошла стороной. Запах подгоревшего мяса сорвал нас с места. Клиф крутил вертел, Клайв поливал кабана чем-то из бурдюка. Мы с Дрень-Брень просто путались под ногами. Отшельник остался сидеть, что-то задумчиво бурча себе под нос.
— Ах, какая женщина.
Единственное, что я уловил, пробегая мимо. Кисет все еще был у него в руках. Большие огрубевшие пальцы нежно поглаживали бисерный узор. Он отложил его только, когда Клиф нарезал мясо громадными кусками и свалил горой на лист папоротника. Царг получил свою порцию и, оттащив в сторону, с достоинством принялся грызть. Семейка Отшельника расправилась с кабаном с такой скоростью, что я всерьез обеспокоился за поголовье живности на болоте. Пустив бурдюк, в котором оказалось молодое вино, по кругу, мы сидели разомлевшие, как коты на солнышке.
— Ты верно заметил, — поджидали мы тебя.
Я встрепенулся. Рука невольно потянулась к арбалету.
— Не горячись.
Сзади обрушился удар ладони, приковавший меня к земле.
— Полегче, сынок, не зашиби.
Впоследствии я узнал, что это было только дружеское похлопывание, даже удара вполсилы от любого из братьев я бы не пережил. Царг навострил уши, но, решив, что тревога ложная, вновь задремал.
— Торопыга сказал, что придет человек, которого я сам узнаю.
— Торопыга?
Дрень-Брень, прожевав ягоды, пояснил:
— Так они Топ-Топа зовут.
— И ты узнал меня по кисету?
Отшельник покачал головой.
Огромная тень накрыла компанию. Братья похватали арбалеты и навскидку разом выстрелили. Я, задрав голову, застыл с разинутым ртом. Отвратительная тварь с кожистыми крыльями планировала над поляной. Маленькая головка на длинной костлявой шее ощерилась частоколом тонких острых зубов.
