- Чего молчишь, курица? - с подозрением в голосе
спросил тип за дверью.
- Кино вспоминаю, - честно ответила я.
И за честность тут же была наказана. Меня обложили таким
отборным и витиеватым матом, что я даже пожалела: вот умру и никому не смогу
пересказать этот филологический шедевр.
- В последний раз спрашиваю: кто тебя нанял?! - заорал
автор шедевра.
Я находилась в сложном положении. Если я приняла решение
прикидываться кофемолкой, то не должна рассказывать про Костю, Вадика и Анну,
пока он сам не спросит. Я должна абсолютно не понимать, о чем речь и чего от
меня хотят. А он, идиот, задает только один совершенно тупой вопрос: кто меня
нанял. Как же вывести его из ступора?
- Послушай, я ничего не понимаю, - жалобно заскулила я.
- Ты о чем? Куда меня наняли? Меня наняли полтора года назад в домработницы, и
все, больше меня никто никуда не нанимал. И еще я хотела спросить про собаку. Я
же с собакой гуляла, когда вы…, ну, когда это случилось. Меня хозяева живьем
сожрут, если она потеряется, она же жутко породистая, дорогая. Вы собаку тоже
сюда привезли?
- Делать нам нечего, - проворчал филолог. - Только и
забот с твоей скотиной возиться. Там оставили.
Уже хорошо. То есть я не знаю, может, это и плохо, но это
свидетельствует о том, что хотя бы в этой мелочи я ход событий рассчитала
правильно, так что есть надежда, что и в чем-то другом не ошиблась.
- А Аню вы тоже похитили? - я нагло перла напролом.
- Какую еще Аню?
- Ну Аннушку, мою знакомую, с которой я вечером гуляла?
Или только меня одну?
Мне тут же в весьма далекой от изысканной стилистики форме
посоветовали не врать.
- Ты одна была, с собакой, никакой Ани там не было.
Само собой, не было, ведь после того, как мы с ней
расстались возле дома, я еще на спортплощадку ходила и возвращалась уже одна.
- Ну как это не было, - возмутилась я. - Она меня возле
дома караулила, познакомиться хотела и поговорить. Мы с ней полтора часа почти
что гуляли, она мне все про сына голову морочила, какой он чистый и непорочный,
и чтобы я перестала его приваживать, потому что я на двадцать лет старше и
никакой любви у нас с ним не получится.
Кажется, ему стало интересно. Или просто он такой, мягко
говоря, неумный, что его оказалось легко сбить с деловой тематики на бытовую.
- А у тебя чего, с ним любовь?
- Да ну, какая любовь! - фыркнула я. - Пацан сопливый,
малолетка, вбил себе в голову, что я - женщина его мечты, и вот таскался за
мной по пятам несколько месяцев, цветочки дарил, стихи читал, телячьими глазами
смотрел. Нужен он мне! Главное, он сам-то до ужаса стесняется своих чувств,
понимает, что глупость затеял.
Представляешь, иду вчера из аптеки, смотрю, он стоит с
девкой какой-то и еще с одним парнем, ну, я, как порядочная, подхожу, мол,
приветик, как дела, а он краской залился, глаза в землю, молчит. Стыдится,
понимаешь ли!
Вот я тебя спрашиваю, хоть я тебя и не вижу, но все равно,
вот скажи мне, ну это надо за бабой ухлестывать, цветочки дарить и все такое,
чтобы потом этого стесняться?
- Козел он, - искренне согласился со мной филолог. -
Чего он на тебя попер? Молодых телок, что ли, нету? Вон на каждом углу стоят,
только снимай.
- Так и я про то же, - радостно подхватила я. - Главное
дело, он меня знакомит с ними, ну, с теми, с которыми на улице стоял, один из
них его брат оказался, а девица - его однокурсница, в него влюблена по уши,
невооруженным глазом видно. Причем хорошенькая такая, и одета дорого, и машина
у нее есть. Вот я и спрашиваю, это ж каким козлом надо быть, чтобы при наличии
таких кадров за мной по пятам ходить, а? Я старая уже, и одета не очень, и
машины у меня нет. А он уперся. Ну вот, его мать и прискакала ко мне отношения
выяснять, ей, видно, девушка тоже понравилась, из хорошей семьи, умненькая, и
ей обидно, конечно, что сыночек, вместо того чтобы выгодно жениться, за мной
утром и вечером таскается, пока я с собакой гуляю. Представляешь, какие истории
в жизни бывают?
- Ладно, зубы мне не заговаривай, - с угрозой
проговорил незримый филолог. - Говори, кто тебя нанял?
Снова- здорово! Он что, совсем тупой? Для кого я тут
разорялась?
- Слушай, ну что ты прицепился? - снова заскулила я,
давя на жалость. - Ты можешь разговаривать по-человечески? Я не понимаю, о чем
ты меня спрашиваешь. Ну не понимаю я! Ты можешь мне на пальцах объяснить, с
чего ты взял, что меня кто-то нанял? И зачем меня вообще сюда привезли?
- Не хочешь отвечать - еще посиди, подумай. Жрать тебе
не дадут, может, от голода поумнеешь. Надумаешь говорить - крикни, меня
позовут.
Я так и не поняла, удался ли мой маневр или все было
впустую. Но то, что Виктор Валентинович не появился лично и его имя до сих пор
не названо, - это хороший признак Во всяком случае, что я могла, то сделала,
кто смог бы сделать больше или лучше - флаг ему в руки.
Может быть, знаток ненормативной лексики сейчас доложит кому
надо мою душераздирающую историю про безответную любовь молодого Вертера и про
его заботливую маму, и мне поверят. Глупо, конечно, рассчитывать на то, что вот
прямо сейчас распахнутся двери, меня выведут на белый свет и с почетом проводят
к машине, но хотя бы каплю сомнений я в своих похитителей постаралась заронить.
Как говаривал мой любимый водитель Сергеев, после пожара и пипетка -
брандспойт.
Больше ничего умного не придумывалось Время шло, никаких
идей в голове не появлялось, филолог ко мне не приходил, еды не давали, питья
тоже. Без еды я перебьюсь, а вот без воды долго не протяну. Токсинов во мне
немерено, судя по тому, что я до сих пор не отойду от транспортировки, и, если
их не выводить из организма, они меня очень быстро приведут в полную
негодность.
Несколько раз я заговаривала с охранником, но он был
молчалив и безжалостен, так что ни воды, ни новой информации я не получила.
Судя по мягко угасающему свету, робко пробирающемуся в
окошко, наступала ночь. Тошнота и спазмы кишечника меня окончательно домучили,
голова уже не болела, но была такой тяжелой и словно набитой песком, как
бывает, когда не спишь две ночи подряд. Я свернулась в клубочек в углу чулана и
задремала, положив голову на согнутую руку. Пол был далеко не стерильным, но,
как частенько повторял мой любимый водитель Сергеев, больше грязи - шире морда.
То есть в том смысле, что грязь для здоровья не вредна, а вовсе даже напротив.
Я лежала, дрожала от озноба и повторяла свою молитву:
"Храни меня вдали от тьмы отчаяния, Во времена, когда
силы мои на исходе, Зажги во мраке огонь, который сохранит меня…"
А потом я уснула. Проснулась резко, внезапно, как
просыпаешься от громкого звука. Мне показалось, что я слышу шум подъезжающей
машины. Нет, нескольких машин. Шаги. Голоса. Нет, теперь уже крики… Видно, меня
все-таки сильно траванули при похищении, потому что чувствовала я себя так
плохо, что даже не могла сосредоточиться на том, что слышала. Ухо воспринимало
множество звуков, но мозг отказывался включаться в работу и анализировать их
природу и смысл Я изо всех сил пыталась взять себя в руки, но результат был
прямо противоположным желаемому: я проваливалась в тошнотворную одурь и
состояла, казалось, только из тяжеленной головы с приделанным к ней напрямую беснующимся
пищеводом, на конце которого болтался завязанный в пятьдесят морских узлов
кишечник. Больше ничего от Ники Кадыровой не осталось.
