- Я, собственно, решил, что лучше пусть девушка с вами
побудет, поделает что-то полезное для вас, это ее займет как-то, отвлечет.
- От чего отвлечет?
- Ах да, - он немного смутился, - вы же не знаете.
Ее молодой человек погиб, когда вас освобождали.
- Кто погиб? Игорь?
- Кажется, его так зовут. Ника, я понимаю, у вас много
вопросов, вам хочется обо всем узнать, но вам сейчас лучше всего уснуть,
поверьте мне, вы же врач, должны понимать.
Я понимала. Как врач я все понимала. Но как женщина -
изнемогала от желания все узнать. Врач и женщина боролись во мне не на жизнь, а
на смерть. Тут же из дальних закутков памяти вылез Лев Кассиль со своим
классическим вопросом: если слон на кита влезет, кто кого сборет? Не знаю, кто
победил в кассилевском поединке, но в моем победил врач. Я добросовестно
уснула, не успев даже увидеть Алену. Сон обрушился на меня в тот момент, когда
медсестра Валечка отрегулировала капельницу и пошла звать девушку.
Не знаю, сколько времени прошло, пока я окончательно не
проспалась после наркоза, но, когда я вполне бодро открыла глаза в очередной
раз, капельницы не было, аккуратненький катетер одиноко торчал из моей руки
чуть повыше запястья, а на кожаном кресле рядом с кроватью сидела Анна.
- Вы проснулись, Вероника? - радостно спросила она и
заплакала. - Ну, как вы?
- Нормально, - ответила я, с удовлетворением ощущая,
что артикуляционный аппарат слушается меня гораздо лучше, чем прежде, когда я
разговаривала с сыном Никотина. Просто-таки совсем хорошо слушается. -
Рассказывайте.
- Что рассказывать?
- Да все. Как я здесь оказалась. Как вы здесь
оказались. Вообще все, что знаете.
Свой потенциал слушателя я переоценила, потому что на
протяжении всего рассказа периодически проваливалась в сон. Наверное, Анна не
сразу это замечала, и часть ее повествования ушла не в мои уши, а в пустоту,
поэтому всей полноты картины я в итоге не получила, но все равно, даже того,
что я сумела воспринять, оказалось достаточно, чтобы потом долго думать и
удивляться.
Оказалось, я сильно и самонадеянно заблуждалась, когда
полагала, что хорошо изучила семейство Сальниковых. Мало того, что они, оказывается,
искали меня всю ночь, мало того, что они сообразили, как нежелательно мне иметь
дело с официальной милицией, так они еще и подняли на ноги всех, кого могли.
Они привлекли к моим поискам Анну и всю ее семью, даже привезли больного
Вадика, который вскрывал в Интернете мой почтовый ящик и искал в моей переписке
зацепки, позволяющие понять, что произошло. Они нашли Никотина. Старый Хозяин
тщательно, со знанием дела обыскал мою комнату и нашел документы - договор и
приходный кассовый ордер - частного детектива Севы Огородникова. Связался с ним
и попросил помочь. Какое счастье, что я не стала забирать у Севочки присланные
шантажистом фотографии, а то и их Николай Григорьевич нашел бы…
Несмотря на слабость, меня от ужаса в жар бросило.
Севочка и его помощник Алеша тут же примчались.
Николай Григорьевич не подвел меня, держался молодцом,
тяжелого приступа не выдал, ограничился всего-навсего кислородом из одной
подушки, после чего вспомнил о своем славном профессиональном прошлом и активно
включился в работу. Это еще раз подтвердило мысль о том, что людям нельзя
уходить на пенсию до тех пор, пока они еще могут работать. Уходить надо тогда,
когда физически больше не можешь, а пока можешь, пока есть силы встать и идти и
есть интерес делать дело - иди и работай, и никто не должен иметь права тебе
запрещать или мешать. Чем дольше Главный Объект сидел в своей скорлупе, тем
больше обострялись болячки, а как до реального, настоящего дела дошло, так и
болеть забыл. Но самым удивительным для меня было сообщение о том, что Алена
привела в "лагерь поисковиков" своего поклонника Игоря. И ведь не
побоялась! Вспоминая себя в ее возрасте, могу ответственно заявить, что если бы
у меня в семнадцать лет был роман с мужчиной хорошо за тридцать, то я бы
костьми легла, но не допустила, чтобы мои родители об этом узнали. Потому что
они просто убили бы меня за это. То ли наша Алена такая смелая, то ли Гомер и
Мадам у нас такие продвинутые…
Нет, все-таки мое предназначение - быть женщиной, а не
детективом. Потому что в этом месте рассказа мне гораздо интересней стало
"про любовь", чем "про страшное".
- И как родители Алены к этому отнеслись? - спросила я
Анну.
- Знаете, Вероника, они, по-моему, были немножко в
шоке. Игорь им очень не понравился, но для них в тот момент было намного важнее
найти вас, поэтому они сдержались и отнеслись к нему просто как к члену
коллектива. И еще, знаете… - Анна тихонько засмеялась, - ваша хозяйка, Наташа,
она такая…, слов не подберу, чтобы объяснить…
- Глуповата? - пусть болезнь оправдает мою прямолинейность.
- Не знаю… Короче, она решила, что наш Костик гораздо
больше подходит вашей Аленке, чем Игорь, и…, в общем, она этого не скрывала, а
Игорь ужасно злился, потому что намерения Наташи были так очевидны… Алена
этого, кажется, не замечала, а Костик только хихикал.
Я ведь вам говорила, у него есть девушка, очень хорошая, о
женитьбе ему, конечно, думать еще рано, но все равно, зачем ему Алена? У него
есть Милочка. А вот нашему Вадику ваша Аленка очень понравилась, но он понимал,
что с Игорем соперничать не может, и переживал. Он, конечно, ничего мне не
говорил, но я же мать, я вижу.
Дальше опять пошел рассказ "про страшное", про то,
как совещались все собравшиеся, обсуждая историю Вадика Фадеева и Виктора
Валентиновича Кулижникова, как куда-то звонили Никотин и Севочка Огородников, а
Алеша ездил по разным местам и что-то узнавал, как потом Гомер, муж Анны,
Севочка и Игорь, каждый на своей машине, ездили за город в разных направлениях
и по разным адресам и докладывали о результатах двум руководителям "штаба"
- Николаю Григорьевичу и Никотину. И как поздно ночью, вызвав знакомых
омоновцев, поехали меня освобождать. Анну с собой, естественно, не взяли,
поэтому о деталях боевой операции она ничего рассказать не смогла. Только то,
что Игорь погиб, рванувшись вперед и не слушая команд руководившего захватом
омоновца.
"Про страшное" кончилось, началось "про
хорошее", то есть про спасение. Для всех пострадавших вызвали
"Скорую", но поскольку реально пострадали только мои похитители, то
их и увезли куда бог послал, кого в дежурные больницы, кого в милицию. В стане
"наших" была одна потеря - Игорь, но ему больница, к сожалению, уже
не понадобилась. А меня отвезли туда, где работает сын Никотина, это была
инициатива Назара Захаровича, который, оказывается, заранее предупредил Юрия,
что может понадобиться хирургическая помощь для хороших людей, и Юрий
добросовестно сидел в больнице и ждал, пригласив на всякий случай всех
хирургов. Больница платная, дорогая, но очень хорошая, и врачи здесь опытные и
знающие, и персонал вышколенный, и условия замечательные, и палаты только
одноместные, в каждой - свой санузел, телевизор, холодильник и кондиционер, и
даже пепельница для курящих.
