Он начал всерьез подумывать о том, чтобы убить ее.
Но судьба помогла, отвела от греха, послала тете Ане болезнь
лютую и скоротечную. Так что не вышло у нее ничего. Пока Игорь был маленьким,
она не могла тратить деньги слишком расточительно, все-таки при советской
власти такие фокусы не проходили, так что до начала девяностых потрачено было
совсем немного. А уж когда дикий капитализм начался и никто ни у кого ничего не
спрашивал, трать сколько хочешь, тогда бы тете Ане и развернуться, ан нет,
всего-то три-четыре годика пожила она на не праведные денежки и отошла в мир
иной.
Что она за это время успела, кроме как одеться с ног до
головы и объездить с любовниками всю Европу, проживая в самых дорогих отелях и
летая первым классом?
Успела кое-что. Во-первых, продала однокомнатную квартирку в
хрущевке и купила для Верочки хорошенькую "двушку", чтобы девочке
было с чем замуж выходить. Отремонтировала ее и обставила. Дочери сказала, что
подвернулся удачный обмен с совсем крошечной доплатой, а та и поверила, тоже ведь
в рот матери смотрела и вякать не смела, тетя Аня именно потому так успешно
произвела воспитательный процесс над племянником, что предварительно отработала
методику на собственной дочке. Во-вторых, милая тетушка купила лично для себя и
не скупясь обставила "трешку" в элитном доме, которую до поры до
времени держала законсервированной и использовала только для интимных встреч.
Предусмотрительной была, понимала, что Игорь рано или поздно женится и встанет
вопрос о том, чтобы родственнички убирались по месту постоянной прописки. Или
не женится, а просто повзрослеет настолько, что посмеет встать на дыбы. В
квартире Игоря ей было удобно - центр, от метро близко, до работы добираться
пятнадцать минут, а от нового ее жилья - все полтора часа выйдет, да и тайники
с ценностями здесь, под рукой, а на новой квартире, даже если удастся все
вывезти, хранить это богатство негде, не дай бог украдут, так что пока была
возможность, тетя Аня изображала заботливую родственницу, без опеки которой
парень немедленно пропадет, и съезжать не торопилась.
Игорь терпел и набирался сил для рывка. Он понимал, что
должен переделать себя, создать себя заново, стереть из памяти и из души того
послушного и безропотного мальчика, который НЕ СМЕЕТ. Не смеет подозревать и
плохо думать о тете Ане, не смеет спрашивать и требовать ответа, не смеет
залезть в тайники и все перепрятать, а потом смотреть на тетку невинными
глазами и говорить, что не понимает, о чем речь, о каких ворах и каких
ценностях.
Он всерьез занялся собой. И когда ему показалось, что он уже
близок к поставленной цели, что еще чуть-чуть - и он ПОСМЕЕТ… Вот тут-то тетка
и умерла. Очень кстати.
Дальше все было просто. Тактичная Верочка тут же переехала
сначала к себе, в новую "двушку", а спустя год, после окончания всех
юридических формальностей с наследством, в мамину "трешку". Похоже,
она не меньше Игоря испытывала давление матери и страдала от него, потому что,
осиротев, как-то на удивление быстро расцвела, похорошела, а через некоторое
время, когда ей было уже хорошо за тридцать, и замуж вышла. Игорь был на
свадьбе, веселился вместе со всеми и искренне радовался за сестру. Он не был
злым, во всяком случае по отношению к Вере, и у него хватало ума понимать, что
она точно такая же жертва тети-Аниной жадности и наглости, как и он сам. И
жених Верочкин ему понравился, хороший мужик. Дай им бог счастья и любви, пусть
живут в добре и согласии.
Однако же работа над собой, оказавшаяся ненужной с точки
зрения борьбы с теткой, принесла Игорю немало пользы. Он внимательно и
кропотливо пересмотрел всю свою жизнь и, к собственному удивлению, понял, что
главным чувством, преследовавшим его с того момента, когда в его жизни
появилась тетя Аня, было чувство униженности. А причиной этой униженности было
то, то он НЕ СМЕЛ.
Из этого удивительного открытия родилось Дело, которому
отныне Игорь Савенков посвящал основную массу времени и сил, свободных от
работы и личной жизни.
Дело дарило ему наслаждение. Такое наслаждение, какое не
могла дать ему ни одна женщина, ни одна самая лучшая книга и никакая самая
прекрасная музыка.
* * *
Проводив Веру с кладбища до ее дома, Игорь сел в машину и
направился туда, куда влекло его Дело. Сегодня среда, по средам она
возвращается домой около семи вечера, проверено неоднократно. Он купил большой
букет цветов и занял позицию у выхода из метро "Сокольники". Ждать
пришлось недолго, у этой женщины жизнь размеренная, по часам выверенная,
эксцессов не предусматривающая.
Вот и она. Усталая, лицо безрадостное, глаза потухшие. Идет
тяжело, и все ее годы на виду, ни один не спрячешь. Ей должно быть пятьдесят
два - пятьдесят три, Игорь помнил, что она всегда была на двадцать лет старше
его.
- Здравствуйте, Ольга Петровна, - он шагнул ей
навстречу, протягивая букет.
- Это опять вы?
Но не удивилась, словно знала, что он снова будет встречать
ее. Знала и ждала. Хотя сейчас, как и в прошлые разы, начнет делать вид, будто
для нее это полная неожиданность.
- Опять я. Вы мне не рады?
Она не ответила, но букет взяла, поднесла к лицу.
- Хорошо пахнут.
Цветы скрыли ее улыбку, но Игорь был уверен, что улыбка
была. Точно была.
- Позвольте, я вас провожу?
- Проводите. Хотя я все равно не понимаю, зачем вам это
нужно, Игорек. Вы такой молодой, красивый мужчина, ну что вам за интерес
провожать такую скучную старуху, как я.
- Вы не старуха, Ольга Петровна, вы - Женщина с большой
буквы, и я прошу вас больше никогда так о себе не говорить. Это оскорбительно.
- Для кого оскорбительно? Для меня?
- В первую очередь для меня. Такими словами вы
оскорбляете мои чувства.
- Вы не похожи на современных тридцатилетних мужчин,
Игорек, - заметила она, теперь уже открыто улыбаясь. - Вы как будто из другого
поколения.
- Почему?
Он отлично знал, почему, и хорошо понимал, что именно она
имеет в виду. Но он хотел, чтобы Ольга Петровна сама сказала. Вслух. Это
доставит ему удовольствие.
- Потому что современные тридцатилетние мужчины не
знают таких понятий, как оскорбление чувств.
И даже если что-то подобное испытывают, все равно не находят
нужных слов, чтобы это выразить. Наступила эпоха словесного оскудения. Я
ежедневно слушаю, как говорят мои ученики, и прихожу в ужас, ведь они владеют
от силы тремя десятками слов, и уж конечно, при помощи этих жалких трех
десятков не могут сформулировать ни одну более или менее сложную мысль. А у
вас, похоже, были в школе хорошие учителя литературы и русского языка.
Вот. Она это сказала. Игорь был наверху блаженства.
Да, учителя у него были хорошие, особенно одна, которая вела
литературу и русский с седьмого по десятый класс. Ольга Петровна Киселева.
Боже, как она была красива! Во всяком случае, Игорю так казалось. Он таял от
восторга, глядя на нее, сердце его готово было разорваться, и он ненавидел
звонок, возвещающий об окончании урока. На ее уроках он готов был сидеть вечно.
А она его даже не помнит… Ни в лицо (но это ладно, за столько-то лет он
наверняка сильно изменился), ни по фамилии.
